Ну, что ж я вернулась
Прошу не грозить тапками, саями, катанами и тому подобному, ими я уже сама себе погрозила. Короче, жду ваших комментариев, чтобы знать, в те ли степи еду
_______________
Шум тишины.
Ложь постоянно окружала меня, жизнь без неё мне уже начинала казаться адом. Она словно бронежилет защищала меня от напастей, которые постоянно липли ко мне. Я лгала всегда, но хотя бы у моей лжи были веские причины – спасти мою жизнь, которую я уже ненавидела всей своей сущностью, но бросить на полпути не могла. Я миллионы раз спрашивала себя: зачем я лгу? Зачем я, пытаясь что-то скрыть, каждый божий день рву на части свою душу? Я всё чаще задумываюсь над смыслом жизни… Зачем она нам дана? Зачем мы, встречая рассветы и закаты, проживаем каждый день, оставляя мелкие отпечатки, совершенно не заметные глазу, в истории? Зачем, делая шаги в сторону, стараясь улизнуть из лап судьбы, мы перечёркиваем чужие судьбы? Зачем? Этот вопрос возникает у меня постоянно, мне начинает казаться, что я живу им, что ради того, чтобы задаться им вновь, я просыпаюсь. Звёзды постоянно освещают нам путь, но знают ли о наших грехах? Знают ли, что нет на свете совершенства, идеала? Конечно, не знаю… У каждого свои пороки, у каждого свои ошибки, и каждый совершает хоть одну каждый день, а потом с болью в глазах, едва ли не разрывая душу пополам, старается в мыслях загладить их, придумать, что было бы если бы… Но история не терпит условного наклонения. В полном отчаянии , словно изгои, люди бегут от своих судеб. Их глупость состоит в том, что, совершив одну ошибку, они, пытаясь уйти от последствий, стараясь замести следы натыкаются на новую… Это как заколдованный круг. Я тоже совершаю ошибки, а отказавшись от этого утверждения, я могу вновь совершить ошибку. Тайное всегда становиться явным, это неизбежно, как и то, что солнце появляется на небосклоне. Порой я сама себя ненавижу, понимая, сколько печали, горя, несчастья я уже успела принести. Я пыталась не попасть на те же самые бугры судьбы, но на их место приходят другие. Препятствия, ошибки неизбежны на дороге под названием Жизнь. Если ты веришь, что где-то там, в вышине, светится твоя счастливая звезда, то так оно и будет, и твоя звездочка никогда не покинет тебя. Если верить в счастье, то оно обязательно придёт, просто нужно время. Время, чтобы осознать своё место в жизни, понять, что даже один человек способен изменить весь мир и сделать его хотя бы чуточку ярче, счастливее. Всё, что не делается – к лучшему, в это трудно поверить, но стоит попробовать. Я часто вспоминаю тот злосчастный день, который мог решить и оборвать мою жизнь, но не сделал, видимо, решив помучить меня. Навсегда я запомнила его взгляд: потухший, потерянный, как будто он уже знал, что жизнь его почти ничего не стоит для них… Я лгу, и мне не важно, насколько жестока моя ложь, но именно с ней я могу быть уверена в следующем дне. Неужели, из-за того, что я спасаю свою шкуру ложью, меня стоит судить? Конечно, стоит, но не сейчас. Сейчас мой путь иной, сейчас и только сейчас я могу всё исправить, оправдать все свои ошибки, но только вновь, презрительно взглянув в жгучие очи моей судьбы и жизни, солгав, хотя бы, чтобы не разрушить все планы, чтобы не лишиться последней надежды. Ложь – это моё единственное спасенье…
Глава 1.
Тень леса медленно наступала на меня. Холодные оковы странного безмолвия схватили за душу и сжимают, сжимают сильнее. Где-то промелькнула тень, и страшнее идти туда, в самое сердце чащи. Но иначе нельзя. Выбора нет. Я иду, а ноги упорно скользят по снегу. На глаза попадаются кресты, словно я иду по кладбищу. Жуть… Хоть смерть – это естественно, но как потом трудно смериться с ней, как трудно, сохраняя остатки воспоминаний в душе, понимать, что умершего уже не вернуть, что надо жить дальше, пусть и проливая заслуженные слезы, пусть рыдая в подушку, думая, что виноват именно ты… Грусть, тоска охватывает сердце, голубя его новыми переживаниями… Луна осветила какое-то существо, услышав шаги, оно развернулось ко мне. Едва подавив крик, я вглядываюсь в лицо. Лимонно-жёлтая морда, глаза узкие, словно щёлки, острые клыки почти достают до подбородка и во рту играет усмешка. И эта голова водружена на красивое тело женщины.
- Молчишь?
Голос прозвучал, будто из-под какой-то материи, преграды.
- А тебе осталось не так много времени…
Мой голос словно исчез. Я ничего не могла ответить, хотя на языке вертелось тысяча слов.
- Поторопись, Иллирия! Тебе есть чем заняться…
- Кто ты?.. – голос дрожит.
- Не бойся меня, я здесь, чтобы помочь тебе…
Полуженщина-полумонстр стала медленно подходить ко мне. Я отступала по шагу, пока не запнулась о корень и не свалилась в противную коричневую жижу. Всё моё тело покрылось то ли бурой водой, то ли какой-то слизью. Руки, в поисках хоть какой-то защиты, исследуют ближайшие кусты и травы, но ничего не найти. На глазах монстра появились маленькие капельки похожие на росу. Я не поверю ей! Никогда…
- Ты не хочешь мне верить?.. – она едва не плачет.
- Откуда… Откуда ты… Это… Знаешь… - слова даются с трудом, словно на грудь поставили колено, и просто не реально вздохнуть.
- Я всё знаю…
- Всё, - я повторила её слова, будто в трансе.
- Я знаю, как тебе трудно… Я тебя понимаю, ты лжёшь всем, чтобы сохранить тонкую грань между всеми своими жизнями. Но знай, что не всё может быть так просто, как тебе кажется, за всё придётся когда-нибудь расплачиваться… Просто сейчас ещё не пришло это время, но оно обязательно придёт!..
Существо крутанулось на месте и исчезло в появившейся дымке.
***
Глаза резко открылись, и взгляд не сразу сфокусировался на окне. Иллирия привстала и уселась на кровати. Голова ужасно раскалывалась. Липкое противное чувство всё ещё не слезло с неё. Как картинки перед ней пронеслись сны, но всё какая-то дребедень, только один запомнился: со странной женщиной, которая знала её имя. Она уже несколько дней снилась ей…
Иллирия сжала голову руками, пытаясь вспомнить. Она не знала, что с ней твориться. Не знала, как противостоять этому. Или же надо наоборот? Надо отдать душу сну, чтобы, наконец, узнать, что происходит? Девушка не знала, что ей делать. Она опустила ноги на пол и, попытавшись подняться на шатающихся ногах, не удержавшись, пытаясь схватиться за что-нибудь, поскользнулась. Распластавшись на полу, она стала вспоминать, почему она видит не привычные стены своей комнаты, а больничный потолок, выкрашенный в блекло-синий цвет.
Веки прикрыли глаза… Она начала вспоминать: машина; свет фар, слепящий и неистово горевший, звук тормозов, а потом темнота… Её задержали в институте, что-то попросили сделать, она не отказала. Ушла около семи, темно, хоть глаз выколи, она не видела куда идёт, только чисто интуитивно делала повороты. Видимо, свернув не туда, не там, она вышла на проезжую часть. Удар, и её тело, как тряпица, отлетело на несколько метров…
- Вам не хорошо? – над ней склонилась медсестра. – Вы плохо видите, не так ли?
Иллирия кивнула. Ей подали очки. Она несколько секунд смотрела на выпуклые стёклышки в прямоугольной оправе, будто опять припоминала прошлое. Медсестра подала ей руку.
- Поднимайтесь, вам нельзя валяться на полу, - проговорила она. – Меня зовут Диана, для друзей просто Ди, - улыбнулась, помогла сесть.
- Меня… Моё имя… - девушка прикрыла веки, и кто-то словно шепнул ей на ухо. – Меня зовут Иллирия.
- У вас красивое имя, оно очень подходит вам.
Иллирия взглянула на зеркало, стоящее напротив. Из него на неё смотрела симпатичная девушка возраста около девятнадцати, не больше. Кончики её черных волос были окрашены в красный цвет, золотисто-карие почти цвета яшмы глаза смотрели через стёкла очков немного напугано, её тонким чертам лица могли бы позавидовать, пухленькие губки ещё носили девственный вкус.
- Что я здесь делаю? Когда я здесь оказалась? Я ничего не помню, - она обратилась к женщине.
- Вы прибыли к нам в тот вторник, вам вкололи снотворное, но, видимо, лишком много, раз вы пробыли около недели в коме, - пожала плечами Диана. – У вас были многочисленные раны, синяки. Поэтому вас поселили в палату, рассчитанную на одного.
- Почему? Я, что заразная?!
- Нет, что вы! – рассмеялась та. – Просто врач решил, что вам будет лучше находиться одной. Вдруг, кто-нибудь вас увидит?
- То есть? – до Иллирии не доходил смысл слов, которые произнесла Диана.
- Чтобы вы не винили клинику в том, что на ваши плечи лёг позор вашего вида в ранах, - медсестра скрестила руки.
Иллирия удовлетворённо вздохнула. Она вновь вспомнила сон. Диана собралась уходить, но её окликнули:
- Диана! Когда я могу идти?
- Когда? А это уж не ко мне, спросите главного врача…
Диана скрылась за дверью, а Иллирия, переодевшись, поднялась с кровати и пошла искать главного в этой клинике.
***
- Мистер Браун! Вас к телефону!
- Кто?
- Мадам Долишь…
- Скажите ей, что меня нет! Она опять начнёт мне рассказывать о своих несуществующих болячках и отнимет слишком много времени, которое и так для меня дороже золота, - вздохнул тот.
Саймон Браун: молодой человек с копной каштановых волос, добрыми нежно-голубыми глазами и нежеланием помочь надоедливой мадам Долишь, сидел за своим столом. Вот уже несколько часов он заполнял бумаги о недавней пациентке – некой Иллирии. Она поступила столь недавно. По крайне мере для такого человека как Саймон, проводившего кучу времени около больных, буквально живущих в клинике, срок в неделю казался незначительным.
Он услышал шаги за дверью и устало поднял глаза. Перед ним стояла красивая девушка. Усталость с лица врача как рукой сняло. Девушка опёрлась руками о стол и нагнула голову ближе к доктору.
- Вы главный врач? – с её глазах блеснуло что-то неимоверное, пытающиеся вырваться наружу.
- Да. Вы что-то хотели? – Саймон попытался сказать это как можно дружелюбней.
- Меня зовут Иллирия. Я требую своего ухода, - проговорила она.
Мистер Браун нервно сглотнул. Как он мог не доверить своей интуиции? Тогда, когда её привезли в больницу, он заметил, что те, кто её привез, как-то спешно скрылись, и вид у них был испуганный. Неожиданно Иллирия схватила мужчину за руку. Её мысли стали путаться, появилось ощущение, словно она считывает информации с руки.
- Вам не стоит уходить сегодня слишком рано, мадам Долишь действительно себя плохо чувствует… Так вы меня не держите? – она лукаво улыбнулась.
- Нет, что вы! – он выдернул свою руку.
- Отлично…
Иллирия вышла из кабинета. Саймон схватил трубку и набрал номер:
- Охрана?
***
- Эй! Так и убить не сложно! – крикнула Иллирия, сидя в сугробе.
- Извините, вы налетели неожиданно, из-за угла. Я не смог среагировать, - проговорил тот, помогая подняться.
Иллирия только что вышла из ворот больницы, но стоило ей выйти, как неизвестный налетел на неё, отчего девушка свалилась в снег.
- Да, ладно! Я не в обиде, сама виновата. Мне ещё трудно действовать своим телом…
- Вам помочь? – спросил незнакомец.
- Я не прошу помощи у тех, кого не знаю, - пробормотала Иллирия, убирая волосы за ухо.
- Меня зовут Леонардо. Теперь вам известно моё имя, но как зовут вас?
- Иллирия.
Парень открыл было рот, но его прервал чей-то крик и он обернулся.
- Эй! Хватай её! Она сбежала из психушки! – крикнул ему один из громил, которые спешили к ним от крыльца клиники.
- Прости, но мне пора спешить! – она с неожиданной ловкостью перебежала дорогу и помчалась дворами к какой-то заветной цели.
Леонардо заметил, что громилы явно настроены скептически, а скорость девушки, как бы она ловко не передвигалась, всё равно была меньше, и расстояние между девушкой и её преследователями уменьшалось.
- Ох, пожалею я потом об этом! – вздохнул Лео и побежал наперерез.
Иллирия пробежала примерно метров тридцать и обернулась. Она увидела, как юноша, помогавший ей, с лёгкость отражает атаки. Сей факт её слегка обескуражил, она помчалась обратно и с размаху врезала ногой в спину противника, быстро перепрыгнув поверженного врага и встав в боевую стойку, девушка повернула голову ко второму охраннику. Её взгляд не предвещал ничего хорошего, светло-карие глаза превратились в какие-то вишнёво-чёрные щелки. Иллирия изменилась в лице, словно что-то стало управлять ею. Мужчина бросился на неё, намериваясь навалиться на беззащитную девушку своим весом и прижать её к земле, но Иллирия остановила выпад его руки верхним блоком и, схватив его за локоть, крутанув, отбросила к стене. Лео, посмотрев на неё, пропустил удар, но вскоре вновь установил своё первенство. Иллирия схватилась за виски, что-то словно вонзилось в голову. Сзади её ударили локтём прямо под рёбра. Она лишилась всех сил и ярости, на удержание своего тела в пространстве остатка энергии просто не хватило. Девушка ударилась бы об асфальт затылком, если бы Леонардо вовремя не среагировал и не поймал её в нескольких сантиметрах от твёрдой поверхности дороги.
Глава 2.
Несколько дней назад…
Караи почти засыпала в ванной. Её тело, всё окутанное пеной, погрузилось в розоватую воду с лепестками каких-то цветов. Все проблемы будто слезли с неё вместе с кожей, стираемой жёлтой щеткой. Глаза её прикрылись веками, ничто, казалось, не могло нарушить возникшую идиллию. В комнату ворвался фут, Караи вскрикнула и, схватив с небольшого кофейного столика халат, накинулась на слугу, словно коршун на еду.
- Простите, госпожа Караи, - тот уныло выслушал все её нотации. – Но вам звонят из Нью-Йорка…
- Что?! – Караи вырвала телефон из его рук.
Сколько дней она ждала звонка, но всё безрезультатно, а теперь, когда она даже не надеялась, всё-таки она позвонила. На душе даже как-то спокойней стало, хотя…
- Моя госпожа? - из трубки послышался мягкий женский голос.
- Ну, наконец-то! Как там дела обстают?
- О, всё просто замечательно! – даже по голосу было слышно, что его обладательница в данный момент улыбается. – Хан даже не пытался нападать на склады с оружием…
- Может, это ты так действуешь на него? – Караи рассмеялась.
- Не надо переходить на личности…
- Ой, да ладно тебе! Это всего лишь шутка… Ты же знаешь, как я отношусь к тебе и к твоей службе.
- Знаю, конечно, знаю…
- Вот и отлично!
- Когда вы прилетаете?
- У меня тут есть ещё кое-какие дела… Дня через два встречай меня в аэропорту.
- Хорошо. Наконец-то, скоро вы покинете Японию и вернётесь домой…
- Скорее именно Японию можно считать моим домом.
- Простите, но у меня звонок по второй линии…
- Конечно! Но только ради нашей дружбы, - Караи подождала, пока в трубке не послышаться противные гудки, и нажала на кнопку «отмена».
Девушка не глядя бросила телефон, который, звонко ударившись о стену, рухнул на пол, обнажив свои внутренности, которые теперь вывалились на кафель. Караи сняла с себя халат, который шёлковой тряпкой скатился по талии и упал к её ногам, и залезла вновь в ванную. Вода уже похолодела, и кожа, привыкшая к почти обжигающей, тут же покрылась мерзкими мурашками. Караи вытащила одну руку из пены и взяла со столика маленький флакончик, рассмотрев его и удовлетворённо вздохнув, она бросила его, точно рассчитав, в дверь. Флакончик вдребезги разбился, пролив всё своё содержимое на пол. Ужасный грохот заставил одного из футов заглянуть к хозяйке: та нежилась в воде и, похоже, вовсе не собиралась кричать. Фут, чуть ли не вжавшись в стену, медленно прошёл в комнату.
- Госпожа?..
- Чую я, что что-то не ладно…
Караи, совершенно не стесняясь, вылезла из ванной. Фут, беспокойно согнувшись в три погибели, закрыл глаза руками. Девушка усмехнулась и, накинув халат, завязала пояс на талии. Мокрые волосы прилипли к щекам и оставляли мутно-мыльные полосочки воды. Девушка взяла гребешок из небольшого стакана и начала раздирать путаницу из волос, которая упорно не хотела меняться. После пятнадцати минут, которые Караи провела в упорной схватке с волосами, а фут, согнув голову, рассматривал остатки хрусталя, разбросанного по кафельной плитке, девушка, наконец, вновь обратилась к члену клана Фут.
- Готовь вертолёт. Я не уверена, что в Нью-Йорке всё хорошо…
- Но как же ваши дела?
- Тебя это не касается, - Караи подобрала брошенное полотенце и села на краешек джакузи.
- Хорошо, моя Госпожа… - Фут поклонился и покинул комнату.
***
- Ну, что ж… - Хан сложил пальцы домиком. – Ты отлично сработала…
Девушка, стоявшая перед столом, за которым он сидел, слегка склонила голову в знак согласия. Глава Пурпурных драконов положил на стол коричневый почти чёрный с разводами тёмно-оранжевых пятен мешочек и, пошарившись в нём, вытащил два маленьких игральных кубика. На кубы упали несколько лучей, робко пробивающиеся сквозь огромные портьеры. Хан несколько раз повертел кубики в руках, как будто собираясь с мыслями. Девушка, склонив голову набок, поглядывала на него, едва заметно вспыхивали её глаза некой ненавистью, которую никак нельзя было скрыть на её хорошеньком личике. Двое «драконов» охраняли её, вертя в руках биты, она, замечая их взгляды полные страшной злобы, что слава досталась какой-то девчонке, а не им, старалась находиться на некотором расстоянии от них. Хан бросил кубики на стол.
- Ты знаешь, что делать.
- Знаю. Но не кажется ли тебе, что это слишком жестоко?
- Нет, конечно.
Девушка подобрала кубики и разложила их на ладони. Они были сделаны из слоновой кости с выщербленными краями и маленькими, похожие на капельки, ямочками-точками. Она каждый раз проделывала одни и те же действия, после удачной «охоты», каждый раз надеясь, что хоть в это раз выпадет 6:6, но каждый раз она ошибалась, каждый раз выходили не нужные ей цифры. Девушка сжала ладонь с кубиками, сквозь кожу проступили жилки вен, и белые костяшки пальцев сильнее выступили. Ногти её пару раз царапнули кожу, когда рука, дрожа, мешала кубики для броска. Ладонь разжалась, и кости, звонко ударившись о столешницу, остановились прямо перед Ханом.
- Какая жалость, - произнёс он без всякого сожаления, подбирая кубики. – Тебе опять не повезло. На этот раз…
- Выпало два и три, - прервала она его и оперлась о стол, нависнув над ним. – Но это ничего не меняет! Не смей меня обмануть как в тот раз…
- Ты ведь всё равно будешь работать на меня, - усмехнулся. – Как бы ты не хотела…
- Ты просто не представляешь, НАСКОЛЬКО я не хочу…
- Но придётся, девочка, придётся…
***
Бишоп что-то ожесточённо искал на полках. Уже несколько папок и книг вперемешку с ручками и карандашами, осколками каких-то статуэток и нескольких медальонов, которые уже не смогут закрыться, валялись на полу в отвратительной куче. В его кабинет вошли.
- Я же сказал, что не желаю никого видеть! – рявкнул он, даже не оборачиваясь.
- Даже меня?
Бишоп развернулся, задев краем плаща ещё какой-то жутко старинный антиквариат, и вазы как не бывало. К его столу прошла девушка в длинном бежево-кремовом платье с кокетливым разрезом почти до талии, она села в кресло и закинула ногу на ногу. Её светло-карие глаза ласково сверкнули, когда она посмотрела на него. Бишоп, придвинув стул к креслу гостьи, сел рядышком и откинулся на спинку.
- Как ты сработала?
- Всё как обычно: тихо, быстро и качественно…
- Отлично, - усмехнулся. – Надеюсь, никаких проблем не возникло?
- Я же тебе сказала, может, ты не слышал? Или уже глуховат стал на старости лет? – девушка потрепала его за ухо.
- В свои годы я в отличной форме!
- Верю… Кстати, маленькая усложненность всё-таки есть…
- Какая?
- Караи возвращается через два дня, так что я не сумею до этого времени уладить все дела…
- Не волнуйся, всё будет хорошо, - он взял её за руку.
- Ты думаешь?
- Я уверен.
- Тогда, мне нет надобности сомневаться, - она улыбнулась уголками губ.
- Что бы я делал без тебя?
- Ты бы изворчался бы на всех своих подчинённых, а потом, когда они все уволились бы, ты бы сам себя отчитал за все проделка. Например, - она подняла осколок вазы. – За то, что ты разбил вазочку, которую, купив за бешеные деньги, подарила тебе я.
- Ой, да ладно! Ты ещё таких себе кучу можешь прикупить на всех этих идиотских аукционах! – он вскочил со стула и, размахивая руками, забегал по кабинету.
- Упокойся, ты должен прекрасно выглядеть, когда пойдёшь на приём, - девушка поднялась и, поймав его за кончик плаща, развернув к себе лицом, начала поправлять галстук на его шее.
Бишоп, заметив, как быстро и ловко её руки завязывали галстук, с которым он мучается, по обыкновению, с четверть часа, ухмыльнулся. Девушка разгладила галстук на его груди и похлопала по плечу.
- Ну, вот! Другое дело!
Он поймал её за руку.
- Может, всё-таки пойдёшь со мной? – он умоляюще взглянул на неё.
- Нет, даже не пытайся меня уговорить, - она скрестила руки на груди.
- Но ты как раз так шикарно выглядишь!
- Мой шик потерпит до других времён.
- Ты всегда была такой упёртой…
- Я пошла в папочку, - она прервала его.
- Кто бы сомневался! – Бишоп нагнул её голову и поцеловал в лоб. – Я рад, что ты на моей стороне…
Бишоп вышел из кабинета, тихо прикрыв дверь. Девушка, сев за стол, включила ноутбук, который стоял на столе, даже на спрятанный в ящик, хотя хранил ценную информацию. Она ввела код и включила какую-то программу.
- Ты просто не представляешь, сколько раз мне это говорили…