Глава 2. Пристанище ведьм

 

Перед самым основанием, где начинались про­гнившие доски, машина неожиданно сбросила ско­рость и неуверенно въехала на мост. Настил под колесами заходил ходуном. Пара деревянных об­ломков сорвалась вниз и бухнулась в горный поток.

 

Все, прилипнув к окнам, с ужасом смотрели на бурлящую далеко внизу реку.

 

Автомобиль двигался осторожно, как бы на ощупь. Казалось, он ощупывает протекторами каж­дую доску. Те прогибались под тяжестью машины, напоминая клавиши разбитого пианино.

 

Доски трещали и осыпались серой трухой. Ржа­вые гвозди с визгом выскакивали из своих гнезд.

 

Но черепашки этого не замечали — машина про­должала медленно двигаться по мосту. Доски сры­вались вниз уже после того, как по ним прокатыва­лись колеса.

 

Хрустнула балка, переднее колесо зависло над пропастью. Но мотор взревел, и машина, выкараб­кавшись из западни, продолжала движение.

 

Леонардо отпустил руль и вытер крупные капли пота со лба.

 

— Мне кажется,— пробормотал Микеланджело,— что пока эта развалюха так тащится, мы мо­жем выскочить и сделать отсюда ноги.

 

— Правильно! — все поддержали его.

 

— Тогда приготовились!—скомандовал Микеланджело.— Пошли!

 

Черепашки рванули двери, но не услышали зна­комого звука открывающихся замков. Двери были заблокированы.

 

— Открываем окна! — предложил Донателло. Но рукоятки без всякого сопротивления враща­лись в гнездах.

 

— Да,—вздохнул Рафаэль,—их не перехит­ришь!

 

— Кого «их»? — поинтересовался Донателло.

 

— Я и сам бы очень хотел это знать! Леонардо вскинул руки и прикрыл голову так, как это советуют делать при авиакатастрофах.

 

— Рекомендую и вам поступить так же,— обра­тился он к друзьям.— Мне кажется, мы сейчас спи­кируем!

 

— Ну уж нет! — Микеланджело демонстративно

 

развалился на сиденье.— Этот мост — заговорен­ный. Ничего с нами не случится — пока, во всяком случае. Не для того нас сюда притащили.

 

Старый «бьюик» вздрогнул, посыпались доски. Но машина уже успела выскочить передними коле­сами на противоположный край. Все облегченно вздохнули. Бесстрашные ниндзя сейчас боялись даже оглянуться.

 

Черепашки на радостях едва не стали обнимать­ся. Их отрезвил мрачный голос Донателло:

 

— Вы так радуетесь, будто нам отсюда не предстоит выбираться.

 

Все немного поутихли. Они в самом деле поняли, что дорога назад практически отрезана — вряд ли машине удастся проделать этот путь еще раз.

 

— Да ладно,— не унывал Леонардо.— Машина ведь не наша. Вылезем из нее и пойдем пешком. За день до города дотопать можно, даже если попуток не будет. Нас-то, я думаю, мост выдержит!

 

— А что ты скажешь в фирме проката?

 

— Скажу, что она сломалась. Пусть сами потом разбираются. Да это и не далеко от истины. То в ней ничего не работает, то она не слушается руля. То глохнет невпопад, то наоборот — дает газу. Удивительно вообще, как сюда добрались!

 

— Ты что, в самом деле такой глупый,— не вы­держал его болтовни Микеланджело,— или при­творяешься?! Ты не видишь разве, что по твоей глу­пости мы влипли в очень странную историю?

 

— Хватит его ругать,— заступился Донател­ло.— Сами разве лучше? Послушали остолопа!

 

Пока черепашки переругивались, машина набра­ла скорость и понеслась к серой каменной громаде, которая виднелась невдалеке. Аллея, по какой они ехали, была с двух сторон обсажена какими-то де­ревьями.

 

— Что это,— подумал вслух Леонардо,— липы?

 

— Нет, мой дорогой! — съязвил Микеландже­ло.— Это — осины.

 

— Ну, теперь, кажется, все ясно,— пробормо­тал Донателло.— Похоже на то, что замок этот —

 

действительно пристанище ведьм,

 

— Прекрасно! — попробовал шутить Леонар­до.— Вот мы прямо на шабаш и попадем.

 

— Заткнись, ты! — оборвал Донателло. Машина неслась, подпрыгивая на толстых кор­нях, вздрагивая всем корпусом, пригибая бампе­ром высокую траву, которой успела зарасти до­рога.

 

Казалось, что еще один-два толчка,— один-два камня,— и старый «бьюик» рассыплется на куски.

 

Скользили по ветровому стеклу ветви деревьев, сыпались листья, но машина продиралась сквозь заросли по узкой аллее, все приближаясь к огром­ному старинному зданию.

 

Недалеко от черного провала ворот автомобиль повернул и остановился на широкой поляне, засы­панной желтыми, вперемежку с красными, осенни­ми листьями. Клацнули замки, и двери сами откры­лись, как бы предлагая черепашкам выйти.

 

Ничего не оставалось делать, как воспользовать­ся «приглашением».

 

Невероятной голубизны небо простиралось над ними. Такое, какое бывает только в северных ши­ротах поздней осенью или ранней весной. Холод­ный ветер завывал в кронах деревьев и дымоходах. Здесь, на высоте гор, он не встречал преград и со всей силой наваливался на упругие ветви, на оди­нокий заброшенный замок.

 

Казалось, тут только что кто-то был. Кружились в танце подхваченные ветром листья, раскачива­лись со скрипом давно оборванные цепи, держав­шие когда-то подвесной мост, стукали оконные ставни.

 

Леонардо осторожно посмотрел на своих друзей. В их глазах он не встретил восторга и тогда решил первым разрядить атмосферу.

 

— А что, классный замок! Смотрите, теперь так не строят. Вон, в фундаменте глыбы какие! Вели­чиной с дом. Мертво стоит. Никакой ветер ему не помеха. Как вы думаете, наверно немало ураганов было на его веку? Леонардо бодрым шагом направился к каменным стенам, но никто не последовал его примеру.

 

— А ты прав,— сказал ему вдогонку Донател­ло,— что он мертво стоит. Этот замок действитель­но напоминает мертвеца.

 

Леонардо махнул рукой на остальных и решил сам открыть ворота. Он достал связку тяжелых, позеленевших от времени бронзовых ключей, и по­пытался вставить один из них в огромную замоч­ную скважину. Но высокие дубовые двери доволь­но легко, с пронзительным визгом давно не смазы­ваемых петель открылись.

 

Леонардо обернулся. Друзья продолжали стоять возле машины, и почему-то небольшое расстояние между ними вдруг представилось Леонардо огром­ным. Фигурки черепашек показались маленькими, и ему подумалось, что даже добежать до них он не сможет.

 

Из открытого проема ворот на него как бы по­веяло тревогой.

 

— Не волнуйтесь!— крикнул он друзьям.— Тут, наверное, такие места, что посторонние не хо­дят. Может, все-таки заглянем в дом.

 

— Я думаю, будет лучше убираться отсюда и побыстрее! — не согласился Донателло.— Вообще-то ты как хочешь, а мы поехали.

 

Он сел за руль и повернул ключ зажигания. Дви­гатель никак не отреагировал.

 

— Мне кажется, что так просто мы отсюда не смотаемся,— огляделся Рафаэль.

 

— Во всяком случае не мешало бы вооружить­ся,— вступил в разговор Микеланджело.— Я, по крайней мере, буду чувствовать себя немного уве­ренней.

 

Он подошел к багажнику и нажал кнопку замка.

 

Она с легкостью провалилась, но багажник не от­крылся.

 

— Вот черт! — воскликнул Микеланджело.— И тут незадача!

 

Он со злостью грохнул по багажнику кулаком, и тот неожиданно открылся.

 

— Ага! — восторженно вскричали все.— Зна­чит, не все так безнадежно!

 

Даже Леонардо вернулся назад, чтобы разделить общий восторг.

 

Это событие сразу же разрядило напряженную обстановку. Черепашки снова почувствовали себя непобедимыми ниндзя, их лица прояснились, а в душе воцарилась прежняя уверенность.

 

Они дружно разобрали свое оружие и стали за­правлять за пояс мечи с блестящими на солнце клинками, кинжалы, нунчаки, связки веревки с крюками-кошками на конце, блоки и прочее сна­ряжение профессиональных героев.

 

— Ну что ж, раз притащились в такую даль, на­до хотя бы посетить местные достопримечатель­ности! — на этот раз Микеланджело уверенным шагом направился к воротам.

 

От них вела дорожка, вымощенная стертым и отполированным почти до блеска красным кирпи­чом. Она пересекала небольшой глухой дворик и упиралась в массивное крыльцо, выложенное из каменных глыб.

 

Поднявшись по выщербленным ступеням, они толкнули двери. Те тоже оказались не заперты.

 

Петли противно заскрипели. Черепашки вошли и буквально обомлели. Тут было на что поглядеть. Такого количества необычных предметов, да еще собранных вместе, они никогда прежде не видели.

 

Это был каминный зал. Перед ними стояло громадное, обтянутое черным бархатом кресло. На­против висело гигантское зеркало, какое-то уж очень темное. Предметы почти не отражались в нем, а скорее искажались. Причудливая рама из выточенных из дерева человеческих черепов обрам­ляла его. У резчика, очевидно, была нездоровая фантазия, хотя в мастерстве ему отказать было нельзя. Все точь-в-точь, все пропорции соблюдены. Сразу было видно, что мастер хорошо знал пред­мет, над которым трудился. В углу из-за шторы выглядывал скелет, покрытый толстым слоем пы­ли. Засушенные цветы стояли в вазах с отбитыми краями. Но что это были за цветы! Их сухие бутоны словно излучали непонятную злобу, в распахнутых лепестках чудился угрожающий оскал. Со стен всюду свисали ветхие обрывки драпировки. Они были блеклого мышиного цвета. Все тряпье было прошито золотыми нитями, которые и не давали рассыпаться этим лохмотьям.

 

Но больше всего привлекали внимание огром­ные старинные часы в черном лакированном кор­пусе. На большом, величиной с поднос, позолочен­ном циферблате виднелись строгие римские циф­ры. Выделялись замысловато-витые часовая и ми­нутная стрелки. Внизу была узкая стеклянная дверь, сквозь которую виднелось блюдце позоло­ченного маятника и серебряные гири на довольно толстых блестящих цепях. Сверху все это сооружение увенчивал громадный резной картуш, весь покрытый таинственными кабалистическими зна­ками. Чтобы его разглядеть, черепашкам пришлось задрать вверх головы.

 

Микеланджело подошел к часам, повернул ключ, который торчал в замочной скважине, и открыл дверцу. Рука его взялась за цепь, он потянул вниз.

 

С металлическим скрежетом грузы тронулись с места и поползли вверх. После этого Микеландже­ло толкнул маятник пальцем.

 

Раздалось легкое шуршание, минутная стрелка передвинулась на одно деление и часы пробили один раз,— это был звук порванной струны. Но одного этого неприятного звука было достаточно, чтобы бесстрашные герои вздрогнули, как по ко­манде.

 

Часы шли! Все понимали, что место им не здесь, в холодном и заброшенном замке, а где-нибудь в музее, либо антикварной лавке. От старинного ме­ханизма исходили такие тревожные и гнетущие флюиды, что вряд ли кто-нибудь из друзей пожелал бы, чтобы эти часы стояли у него дома.

 

Микеланджело посмотрел на свои часы и поста­вил правильное время. Весь зал наполняло моно­тонное громкое тиканье.

 

— Ну что, будем располагаться? — спросил Леонардо и присел возле камина.

 

Там лежала целая охапка сухих и давно запы­лившихся дров.

 

— Нет, сначала мы должны обойти все помеще­ния,— не согласился Донателло,— чтобы убедить­ся, что мы здесь одни.

 

— Неужели это и так не видно? — пожал пле­чами Леонардо и дунул на полено, которое держал в руках.

 

В воздух поднялось целое облако пыли.

 

— Как бы там ни было, а оглядеться надо,— Ми­келанджело обвел друзей пристальным взгля­дом.

 

— Тебе Мики про замок ничего не рассказы­вал?—спросил Рафаэль у Леонардо.—Что тут и как?

 

— Да нет... У меня сложилось впечатление, что он сам здесь ни разу не был.

 

— Вот тебе и на! — свистнул Донателло.— Так он и на похоронах тетушки не был? А кто же ее то­гда отправлял в последний путь?

 

— Сестрицы-ведьмы,— усмехнулся Леонардо.

 

— Совсем не смешно! А вдруг она до сих пор ле­жит в спальне на своем ложе?

 

У черепашек холодок пробежал по спине.

 

— Так! Сейчас же изучаем обстановку! — ско­мандовал Микеланджело.

 

Он первым догадался, что надо хоть что-то пред­принять, иначе страх может завладеть ими. Герой героями, но когда дело имеешь не с открытым вра­гом, а с потусторонними силами, то испугаешься запросто. Разве что психу может быть не страшно.

 

Черепашки гуськом двинулись по длинным, мрачным коридорам. Под их ногами громко скри­пели рассохшиеся половицы, каждый шаг отдавал­ся эхом в высоких сводчатых потолках, что застав­ляло черепашек с опаской озираться по сторонам.

 

Покои и залы сменяли друг друга. Вскоре им по­теряли счет.

 

Сквозняк завывал в узких бойницах и в выбитых фрагментах витражей. Кругом валялась опрокину­тая мебель, на стенах висели изъеденные молью морды давным-давно убитых лосей, туров и диких кабанов. На ржавых цепях покачивались котлы для приготовления пищи. Под ногами хрустело битое стекло, осколки фарфоровой и керамической посуды.

 

— Да, если здесь кто и обитает, то только бес­тельные создания,— пробормотал Рафаэль.

 

— Это кто такие? — не понял Леонардо.

 

— Духи и привидения,— уточнил Раф.

 

— А, привидения! — протянул Леонардо.— Привидений не бывает.

 

— А это мы сегодня ночью проверим— усмех­нулся Рафаэль.

 

— Ты что, ночевать тут собрался? — удивился Донателло.

 

— Мне кажется, что и ты сегодняшнюю ночь проведешь тут,— ответил за друга Микеландже­ло.— Вот только как насчет поспать, я не знаю...

 

Они открыли очередные двери и увидели высо­кий, под самый потолок балдахин. Все от неожи­данности вздрогнули.

 

Но высокая огромная кровать оказалась пустой и аккуратно заправленной.

 

— Ну, слава Богу! — вздохнули друзья. Дальше осмотр пошел веселей. Они скоро пере­стали бояться, и обращали больше внимания на архитектурные детали, мелочи интерьера.

 

Стены были сложены вперемежку из красного кирпича и гранита. Высотой они были метров до двадцати, а по верху шла длинная боевая галерея с рядом бойниц разной формы и размеров. Одни были узкие и высокие и постепенно расширялись от наружной поверхности к внутренней. Здесь ко­гда-то стреляли из высоких, выше человеческого роста, луков. Другие были наоборот низкие и ши­рокие. Сверху они завершались полукруглыми ар­ками. Это были специальные амбразуры для стрельбы из замковых арбалетов. Те тоже были огромные и разили короткими стрелами с тяжелы­ми стальными наконечниками. Вручную зарядить арбалет было просто невозможно: натягивали те­тиву с помощью блока-коловрота. Зато удар полу­чался такой мощный, что стрела пробивала даже самую прочную рыцарскую броню.

 

Стена скрывала замковый двор только со сторо­ны большой плоской расщелины, образованной на выходе из ущелья, по дну которого тянулась та са­мая осиновая аллея. С наружной стороны перед стеной в твердых скальных породах был выдолблен неглубокий ров, который завершался насыпью и прогнившим, полуразвалившимся частоколом на ней. Через ров был когда-то перекинут подвесной мост, связанный из толстых дубовых бревен. Видно было, что опасности уже не одно столетие обходили замок стороной; от подъемного механизма моста остались только обрывки цепей, которые свисали с торчащих из стены балок. Ржавая гигантская решетка, сделанная из стальных прутьев, которые сплетались в замысловатый узор, навсегда замерла вверху под аркой ворот.

 

Прямо перед въездом располагался мрачный дворец с высокой башней по центру. Та была накрыта готической крышей, выложенной гигантской рогатой черепицей: обломки ее валялись под нога­ми, и их легко можно было разглядеть. В самом верху виднелся циферблат с коваными черными стрелками. Обе они показывали на шесть часов.

 

Под часами темнело арочное окно, в проеме ко­торого была паяная свинцовая рама, выложенная мозаикой из цветных стекол — витраж.

 

Последний — третий ярус-этаж дворца немного выдавался вперед, по сравнению с предыдущими. Получившийся карниз снизу был пробит рядом по­тайных бойниц-машикулей. Жерла их смотрели прямо вниз, а значит, когда-то из них можно было стрелять прямо по головам наступающего врага.

 

Вокруг дворца стен не было. Но в этом и не было никакого смысла: с трех сторон здание подступало к самому краю пропасти, и из окон открывалась

 

жутковатая перспектива. Прямо от подоконника вниз шла отвесная стена, постепенно переходящая в скалу, основание которой терялось где-то в ту­манной дымке.

 

— Удивительное место! — Леонардо с востор­гом осматривался по сторонам.— Не понятно толь­ко, почему оно до сих пор не обжито туристами?

 

— Все просто,— уточнил Микеланджело.— Для того чтобы сюда попасть, необходимо специальное приглашение!

 

— Как здорово,— не унимался Леонардо,— что мы его получили!

 

— Ну это как сказать! — вступил в разговор До­нателло.— Здорово или нет, мы еще посмотрим.

 

Черепашки успели обойти практически все поме­щения. Оставался только чердак.

 

Они стояли перед крутой деревянной лестницей с множеством ступеней, другой конец которой за­канчивался в темном проеме.

 

— Ну что,— Микеланджело первым ступил но­гой на перекладину,— без этого исследование бу­дет неполным.

 

И он стал не торопясь подниматься. Старая рас­шатанная лестница ходуном заходила под ним.

 

— Давайте-ка по одному,— предупредил он,— иначе может не выдержать!

 

Черепашки гуськом взбирались наверх. Рафа­эль, который оставался внизу один, неожиданно почувствовал себя очень неуютно. Вдруг показа­лось, что кто-то смотрит ему в спину холодным и недружелюбным взглядом. Но сколько герой ни оглядывался, никого не заметил.

 

Когда лестница освободилась, Рафаэль пулей взлетел на чердак.

 

Перед их глазами открылась настоящая свалка старых вещей. Вся ее необычность заключалась в том, что тут валялись вещи, созданные не только в разные столетия, но и в разные эпохи.

 

Чего тут только не было! Тяжелые, окованные медью сундуки, разбитые рыцарские латы и луки с порванной тетивой, старые книги в потертых ко­жаных переплетах, керосиновые лампы, битая фар­форовая посуда, граммофон с помятым раструбом, осколки пластинок, старинные песочные часы и лубочные картинки, раскрашенные анилиновыми красителями, погнутые канделябры и трехрожковая электрическая люстра без плафонов, старое кресло морского дуба и венский стул, ржавый фо­нарик с потекшими батарейками и газовая лампа, рваный бархатный камзол с галунами и вылиняв­шие джинсы, огромный ореховый комод и дырявая корзина, старые потемневшие портреты и фотогра­фии в рамках с побитым стеклом, подшивки пожел­тевших газет, стопки потрепанных журналов, пуза­тые бутылки с остатками сургуча на горлышке и погнутые пивные банки, окованные колеса от древ­них повозок и дырявые автомобильные покрышки, лютня и гитара с оборванными струнами, развали­ны клавесина и ламповый магнитофон, ржавый арифмометр и почерневший от пыли экран монито­ра, поломанные гусиные перья и исписанные шари­ковые ручки.

 

— Да,— протянул Рафаэль, как завороженный разглядывая эту фантастическую свалку,— только тут начинаешь понимать всю никчемность земной цивилизации!

 

— Не говори!— поддержал его Донателло.— Действительно, все что остается от существования народов и эпох — это горы мусора и трупов.

 

Внезапно в дальнем закутке чердака с грохотом

 

свалилась с петель тяжелая дверь, и черепашек обдало сквозняком.

 

— Потише, ты! — прошептал Леонардо.— Такие слова тут, кажется, говорить небезопасно!

 

— По-моему,— тоже прошептал Микеланджело,— нас приглашают войти!

 

Черепашки, осторожно переступая через экспо­наты этого фантастического музея-свалки, медленно направились к открытому дверному проему.

 

<<<назад                                                                                                              читать дальше>>>