Глава 4. Полночь
Пока черепашки изучали замок, прошло несколько часов. Они, увлеченные, даже не заметили, что опустилась темная непроглядная ночь. И хотя небо было ясное и безоблачное, за окнами стояла тьма — луна еще не взошла.
— Вернемся в каминный зал и будем решать, что делать дальше,— Микеланджело повел друзей бесконечными переходами и коридорами.
В главном помещении все было без изменений. Чтобы хоть как-то устранить сырость, Леонардо занялся растопкой камина.
Старые высохшие дрова хорошо горели и быстро раскалили огромное жерло. Камин скоро перестал чадить и вокруг него распространилось уютное тепло.
Рафаэль и Донателло подтянули ближе к огню старинные кресла, и все уселись в них.
— Ну что,— начал разговор Микеланджело,— пока ясно одно: мы попали в весьма темную историю. Неплохо уже то, что после всех передряг, мы сюда добрались живыми.
— И то,— добавил Донателло,— что пока ничего страшного не произошло.
— Слабое утешение,— пробормотал Раф. Он, как и все, ощущал в душе тревогу. Но, пока что, никак не мог понять, чем она вызвана.
— Нам надо хорошенько все взвесить и решить: или мы пробуем завести машину и уезжаем отсюда...
— По-моему, это бесполезное занятие,— перебил его Леонардо.— Ясно, по крайней мере, одно: машина заводится только когда это надо ей, а не нам.
— Ей, или кому другому, но с этим трудно не согласиться,— продолжил Микеланджело.— Если машина ехать откажется, мы можем попробовать уйти пешком. Надо только решить, что менее опасно: лазить ночью по скалам, на что обычно не отваживается ни один опытный альпинист, или дожидаться утра в этом мрачном месте.
— В самом логове темных сил,— закончил мысль Донателло.
Черепашки замолчали.
— Мне кажется,— начал Лео бодрым голосом,— что бояться нам абсолютно нечего! Мы здесь все вместе и при полном оружии. Да и бывали мы не в таких передрягах!
— Но там всегда враг стоял с нами лицом к лицу — возразил Донателло.— И спрятаться мы могли в любую секунду, используя искусство ниндзя!
— Ага, а тут, когда прячется враг, так мы сразу и струсим?! Это же очень хороший экзамен! Такие ли мы герои, как ими представляет нас Эйприл в своих репортажах?
— Ты же сам прекрасно понимаешь,— спорил Донателло,— что непобедимые герои мы исключительно в репортажах нашей подруги. Позволь не согласиться...
— Ты же не будешь, например, спорить, что всем нам вместе взятым очень далеко до учителя Сплинтера?
— С этим спорить не приходится. Но со злостным завоевателем Вселенной и его прихвостнями мы до сих пор боролись умело и небезрезультатно.
— Да, но тут...
— А тут я чувствую явные происки Кронка и Шреддера!
— Только на этот раз они разбудили какие-то страшные силы. Хуже всего то, что мы совершенно не предполагаем, откуда ожидать первый удар.
— И второй, и третий...
Все опять притихли. В замке стояла глухая тишина. Только потрескивали дрова в камине.
Внезапно они начали гореть так сильно, что от камина повеяло невыносимым жаром.
Черепашки непроизвольно отодвинулись от камина вместе с креслами, но жар опять догонял их.
В этом было что-то зловещее.
— Я думаю, все-таки не мешает проверить машину!— заметил Донателло, вытирая пот со своего лба.
— И мне кажется, что мы должны попытаться смотаться отсюда,— согласился Микеланджело. Как по команде, трое черепашек поднялись.
— Честное слово, мне непонятен ваш страх,— попробовал остановить их Леонардо.
— Ты можешь посидеть и подождать нас тут,— ласково предложил Донателло.
— Ладно, я, так уж и быть, схожу с вами,— мысль остаться одному в жутком замке даже на короткое время показалась Леонардо не очень симпатичной.
— Не надо делать нам одолжений,— снова ласково сказал Донателло и толкнул Лео обратно в кресло.
Леонардо подскочил как ошпаренный.
— Не будешь притворяться, герой! — усмехнулся Донателло.
— Ладно, не злись. Я только пошутил. С опаской озираясь по сторонам, черепашки вышли в темный двор, пересекли его по мощеной дорожке и через ворота вышли наружу.
Очень ярко блестели звезды, а ветер исчез бесследно. Было даже душно.
На фоне скал белел силуэт старого «бьюика». Он был на прежнем месте. Друзья подошли к машине.
Рафаэль сел за руль и повернул ключ зажигания. Двигатель безмолвствовал.
Черепашки подняли капот и посветили внутрь, Двигатель был абсолютно исправен, и сколько друзья ни бились, никаких поломок не нашли.
Дальше они просто не могли стоять у машины, освещенные светом электрического фонаря. Черепашки чувствовали себя настолько неуютно, что это стало просто невыносимо.
Каждому мерещилось, будто ему в спину направлен тяжелый и недобрый взгляд.
Все с наигранной беззаботностью то и дело оглядывались по сторонам, но ничего подозрительного не замечали.
— Так, никаких посторонних рычагов управления в машине нет, а значит она не могла двигаться, подчиняясь радиосигналам,— Рафаэль развеял последние сомнения в том, что затянули их сюда некие нематериальные силы.
— Спасибо, обрадовал, дружок,— съязвил Донателло.
— Ну, решаем,— Микеланджело посмотрел в глаза друзей.— Либо мы сейчас же идем пешком, либо дожидаемся утра в замке.
— В любом случае,— пробормотал Донателло,— спать — отменяется!
Они стояли в нерешительности возле бесполезной машины и озирались по сторонам.
— Я предлагаю расположиться в замке! — бодрым голосом прервал молчание Леонардо.
Нельзя сказать, что ему очень хотелось возвращаться в зловещий зал, чтобы сидеть всю ночь перед неуютным, походящим на доменную печь, камином. Но он решил до последнего защищать честь «мундира»: Леонардо ни на секунду не забывал, что именно по его глупости они все оказались ночью в этом проклятом месте.
— А я предлагаю убираться отсюда как угодно, и побыстрее!
Донателло совсем не хотелось тягаться в непроглядной ночной тьме по скалам и гнилым доскам моста, перекинутого через бездонную пропасть. Но мысль о том. что надо будет снова вернуться в жуткий мертвый замок, была для него просто невыносима.
Друзьям предстояло решить очень непростую задачу.
— Мы должны отвлечься от эмоций и трезво взвесить все «за» и «против»,— Микеланджело стоял на своем.
Во всяком случае для себя он пока что не решил, какое из двух решений лучше.
— Как по мне,— Рафаэль пожал плечами,— то сидеть без дела — просто невыносимо. Я бы лучше пошел, прогулялся... Да и погода, посмотрите, просто прекрасная!
Но решения принимать не пришлось, потому что оно явилось само. После слов Рафаэля неожиданно подул ветер ураганной силы. Он буквально сдувал черепашек с ног. Но это было еще не все. Озаряя окрестности неестественным голубым светом, все небо прошил разряд молнии чудовищной силы. Раскат грома, который докатился через несколько секунд, можно было сравнить разве что с залпом линкора орудиями крупного калибра. Небо про
рвалось и на землю обрушился сплошной поток не по-летнему холодной воды. Земля вокруг превратилась в сплошную вязкую кашу, в которой ноги вязли по щиколотки.
— Ничего не поделаешь! — пытаясь перекричать стихию, заорал Микеланджело.— Придется возвращаться в замок!
Поскальзываясь и поддерживая друг друга, черепашки бросились к крепости. Но пока они добрались до каминного зала, на них не осталось ни одного сухого местечка.
Огонь еще горел, а за тяжелыми дубовыми дверьми почти не слышен был шум урагана.
Друзья присели на корточки поближе к огню. Леонардо подкинул дров и пламя разгорелось с новой силой. От черепашек повалил пар.
— Я так гляжу,— негромко заметил Рафаэль,— что нас кто-то упорно подслушивает. Во всяком случае свои мысли лучше держать при себе.
— А мне кажется,— не согласился Донателло,— что и это не имеет смысла. Тут и мыслей своих не утаишь!
— Как бы то ни было,— сказал Микеланджело с задумчивым видом,— но то, что кто-то не желает нас отсюда отпускать,— это факт!
Все притихли и как завороженные наблюдали за пляской пламени в камине. Шум снаружи давно стих, и у каждого снова появилось чувство настороженности и необъяснимого дискомфорта.
Не шумел ветер в трубах. Весь замок укутала глухая тишина. Только потрескивали дрова в камине.
— Понял! — прервал молчание Леонардо.— Часы!
Все посмотрели на огромный черный корпус старинного механизма. Часы остановились. Леонардо приблизился к ним.
— О, черт! — воскликнул он.
Друзья быстро подошли к нему и тут же догадались, почему тот удивился,
Стрелки на циферблате замерли, показывая без одной минуты двенадцать.
Но самое странное было то, что маятник замер в своем крайнем левом положении, как будто кто-то невидимый придерживал его рукой.
— А сколько уже времени? — спросил Микеланджело.
— Почти три часа ночи! — воскликнул Рафаэль.
— Тогда почему же они остановились именно в полночь?!
После этих слов маятник сорвался с места и пошел вниз. Минутная стрелка передвинулась на одно деление и послышался бой часов.
— Раз, два, три...— сам не понимая зачем, начал считать Донателло.
С каждым новым ударом тревога все больше охватывала друзей, кровь стыла в жилах, ужас глубже проникал в душу.
— Двенадцать,— остановился Донателло. Но часы не остановились и пробили тринадцатый раз.
В это мгновение высоко над потолком оборвалась тяжелая свинцовая рама гигантского витража и с грохотом полетела вниз. Миллионы разноцветных стеклянных осколков разлетелись по мраморному полу.