Глава 7. Ужин при свечах
— Это кажется невероятным,— сказал Микеланджело Рафаэлю, когда они снова вошли в каминный зал,— но ты наверное был прав!
Взору черепашек открылась невероятная картина. Посреди зала стоял большой деревянный стол, застеленный белоснежной скатертью. Вокруг были расставлены четыре дубовых кресла с высокими стрельчатыми спинками. Стол буквально ломился от самых великолепных яств.
Тут стояли серебряные блюда с еще дымящейся, только что приготовленной дичью, искусно украшенной зеленью и овощами, с молочными поросятами, мясными пирогами, заливными лосиными языками, фаршированными щуками и осетрами. Рядом были целые миски с красной и черной икрой, отменными салатами, пудингами и желе. Напротив каждого кресла стояла роскошная фарфоровая посуда, рядом лежали серебряные вилки и ножи. Между тарелок были расставлены бутылки темного, почти черного стекла, из горлышек которых "Урчали деревянные пробки с остатками сургуча. Сверкали гранями хрустальные бокалы и фужеры.
Два массивных канделябра стояли в противоположных концах стола. Свечи в них были черного цвета. Они ярко горели и воск оплывал на белую скатерть.
— Это впечатляет! — воскликнул Леонардо.— Кстати, я только сейчас осознал, насколько проголодался. Хватаю молочного поросенка. Я его могу проглотить целиком!
— Неужели ты собираешься есть? — удивился Донателло.
— А что, ты будешь только смотреть? — не сдавался Лео.— Не думаю, что это опасно — отравить нас сейчас, после стольких возможностей, было бы просто глупо!
— Пожалуй, и я перекушу,— поддержал его Рафаэль.— Да и выпить чертовски хочется. Надоели эти страхи.
Всем показалось, что замок отозвался одобряющим мычанием.
— Ну, раз такое дело...— Микеланджело первый уселся за стол.
Друзья не заставили себя долго ждать.
— Предлагаю тост,— с издевкой в голосе проговорил Донателло,— за столь удачный и содержательный уик-энд!
— Не могу не поддержать,— парировал Леонардо.— Во всяком случае я не припомню еще такого дня и такой ночи, столь насыщенных впечатлениями и событиями!
— Насчет событий я бы не торопился утверждать,— не согласился Микеланджело.— Как ни странно, но событий пока никаких не происходит.
— Ничего! Дождемся первых петухов, перемахнем через речку, словим попутку и — домой! — мечтательно закатил глаза Леонардо.— Вот это будет событие!
На какое-то время разговоры притихли: каждый был занят тем, что набивал снедью изголодавшийся желудок.
Леонардо в прямом смысле слова «молотил», не успевая хорошо прожевать пищу, постоянно запивая ее крепким вином из огромного бокала.
Рафаэль ел спокойно, но разговаривать у него тоже не было никакой возможности: его рот постоянно был заполнен пищей.
Леонардо постоянно издавал какие-то нечленораздельные звуки, которые должны были означать его восхищение деликатесами, выставленными за-болтивым хозяином на стол. В этот момент он сам был похож на одно из привидений, неразборчивые голоса которых раздавались со всех сторон.
Микеланджело ел с достоинством и аккуратно. В бокале, который он наполнил один раз, плескалось на дне красное вино.
Донателло сидел в пол-оборота к столу, вытянув ноги и с пренебрежительным видом что-то гонял по тарелке. К вину он практически не притрагивался, и всем своим видом выражал протест против принудительного заключения в замке —
Постепенно тела и души друзей стали отогреваться. Начал завязываться непринужденный разговор. На привидений они уже не обращали никакого внимания, будто тех и не было.
Леонардо захмелел Друзья смотрели на него с укором, но тот не понимал, в чем состоит его вина. Пытаясь как-то разрядить напряженную обстановку, Леонардо решил рассказывать анекдоты.
— Забирается однажды вор в богатый дом,— начал он заплетающимся языком.
— Кто забирается?
— Куда забирается?
Друзья не сразу поняли, что их товарища потянуло на шутки.
— Вор, говорю, забирается в богатый дом. Смотрит, а там собака, здоровенная-здоровенная! Да как бросится на него с рыком...
— Слушай,— зло прервал его Донателло
— Да ладно уж, пусть продолжает,— перебил Микеланджело.— Весело ему, так порадуемся за товарища.
— Вор, конечно, испугался,— как ни в чем не бывало, продолжал Леонардо,— бросился назад к дверям. Но те захлопнулись. Он пытается открыть замок, но руки трясутся, ничего не получается. «Ну, все, — думает,— пора прощаться с жизнью!» Тут видит, посреди комнаты висит клетка с огромным попугаем. Птица возьми, да скажи:
«Здр-р-равствуйте» Собака сразу приветливо хвостом завиляла, полезла лизаться. Вор видит, ситуация изменилась, и сразу осмелел. Пошел по квартире, шарить стал повсюду. Набрал добра — не унести! Там и деньги, и драгоценности, и аппаратура дорогая. Упаковал сумки,— довольный. Напоследок пошутить вздумал. «Что,— говорит попугаю,— кроме «здравствуйте!» ничего другого говорить не умеешь?» А тот возьми, да и скажи: «Фас!»
Леонардо залился веселым смехом. Раф и Микеланджело криво усмехнулись. Донателло только поморщился.
И тут отозвались коридоры и переходы замка. Отовсюду раздался леденящий душу жуткий хохот. Если бы у черепашек были волосы, то они сейчас стояли бы дыбом, как заряженные электричеством бумажки из опытов на уроках физики.
Друзья съежились в креслах.
— Может, хоть после этого ты заткнешься?! — зашипел на Лео Донателло.
Все притихли, ожидая, когда же уляжется шум. Привидения хохотали несколько минут.
— А у них есть чувство юмора, не то что у вас,— прошептал Леонардо.
Голос его дрожал от страха, Лео был трезв, как стекло.
Какое-то время все сидели молча.
— Нет, это просто невыносимо! — промолвил Леонардо.
Он налил себе полный бокал вина и выпил залпом.
На этот раз примеру последовали все остальные, даже Донателло.
Хмель, который постепенно разлился по их телам, заставил взглянуть на вещи совершенно другими глазами. Они снова перестали бояться.
— Да ну его — неопределенно бросил Рафаэль.
— Действительно, будет потом о чем вспомнить,— Микеланджело махнул рукой.
— Может, еще что-нибудь веселенькое расскажешь? — подзадорил друга Донателло.
Леонардо задумался. Но мозги его уже слабо соображали. Тогда он придумал кое-что другое.
— Не беспокойтесь, я вас сейчас повеселю. Давно приготовил...
Он поднялся и нетвердым шагом подошел к камину. Там стоял старый ламповый магнитофон, который герой прихватил на чердаке.
— Только бы электричество было,— пробормотал он, возясь с шнуром.
— Откуда ему тут взяться? — усомнился Рафаэль.
— А кто его знает. Здесь все откуда-то берется, если надо.
Леонардо подключил магнитофон и щелкнул массивной рукояткой.
Магнитофон вздрогнул и заурчал, вибрируя верхней крышкой.
— Ура! Сейчас у нас будет дискотека! — Леонардо попытался намотать упавшую петлю магнитофонной ленты на бобину. Но это ему никак не удавалось.
— Давай, помогу,— Рафаэль подсел ближе к товарищу.
Вдвоем у них что-то получилось и они, немного покумекав, заправили ленту в механизм.
Со скрипом закружились бобины. Из динамиков раздался сдавленный хриплый мужской голос:
— Дневник профессора Кронка. Ноябрь, тринадцатое число...