Черепашки Ниндзя против зловещего духа мертвецов (страница 22)

Глава 9. Пытка

 

— Вам не достать «Призыв мертвых» — проры­чала старуха,— вы умрете!

 

Черепашки не успели вымолвить и слова, как стали рушиться стены, взрываться полы. Из всех ще­лей, дыр, проломов стали вылазить десятки, сотни трупов, которые навалились на них, подмяли под себя, скрутили, связали толстыми веревками и по­волокли в глубокое подземелье.

 

— Вам не достать «Книги мертвых»,— слышали друзья вопли старухи.— Вы умрете!..

 

Избитых и скрученных черепашек проволокли жуткими коридорами знакомого уже подземелья, где из камер раздавались стоны измученных жертв, впихнули в камеру пыток.

 

За столом на высоких готических стульях воссе­дали три мертвеца, облаченные в черные мантии. Квадратные черные шапочки красовались на их безобразных головах, кисточки того же цвета бол­тались у них перед лицом. Четвертый мертвец стоял возле стола. На нем до самого пояса был накинут красный балахон с капюшоном, на котором оставались только прорези для глаз. Пустые глазницы виднелись за ними. Это был палач. Но самым страшным было то, что они увидели девуш­ку со связанными за спиной руками, которая на коленях стояла перед столом.

 

— Эйприл! — воскликнул Леонардо. Но это была не Эйприл, а Мария. Черепашек подтолкнули и швырнули на деревянный пол рядом с нею. Судья спросил у Марии, не она ли прочитала страшное заклинание из книги « Призыв мертвых», чем вызвала пробуждение усопших от сна, внесла беспокойство в их безмятежное существование, разбередила их души. Та ответила, что ничего это­го она сделать не могла, потому что никогда не видела названную книгу.

 

— А, вы? — спросил судья у черепашек.

 

— Мы тоже не могли прочитать заклинание,— ответил за друзей Микеланджело,— мы сюда по­пали по чистой случайности. Нашего друга Леонар­до уговорил поехать на уик-энд в этот замок пьяни­ца Мики. А книгу прочитал профессор Кронк, ко­торый жил в замке незадолго до нашего приезда. Он записал заклинание на магнитофон. Мы же все­го только по чистой случайности включили запись.

 

Судья спросил, настаивают ли они на том, что не виновны. Черепашки и Мария утвердительно кив­нули. Тогда судья сказал печально:

 

— Улики против вас важные, обвинение пред­ставляется основательным. Если вы не сознаетесь, вам придется претерпеть пытку.

 

— Не трогайте Марию, не трогайте девушку! — вскричал Донателло.

 

— Молчи,— прошептала ему Мария,— вы не сможете вынести тех мук, которые может претер­петь женщина! — и, увидев, что друзья побледне­ли, боясь за нее, добавила.— У меня есть сила и ненависть.

 

— Не трогайте девушку,— сказал Леонардо.

 

— Возьмите меня вместо них! — крикнула Ма­рия.

 

Судья, не обращая внимания на их спор, спросил у палача, принес ли он все орудия пытки, чтобы узнать истину.

 

— Все готово,— ответил палач. Судьи посоветовались и решили, что для рас­крытия правды, надо начать с Марии.

 

— Ибо,— сказал один из них,— благородные ге­рои, которых корчат из себя эти черепахи, не смо­гут смотреть на страдания девушки и сознаются в преступлении ради ее избавления.

 

— Посади девушку, — сказал судья палачу,— и вложи руки и ноги ее в тиски.

 

Палач повиновался.

 

— Не надо, не надо,— взмолился Рафаэль.— Возьмите меня вместо нее. Раздробите мне кости рук и ног, но отпустите девушку!

 

— Успокойся,— снова произнесла Мария.— Меня не покинули сила и ненависть.

 

Черепашки побледнели и смолкли, дрожа от возмущения. Тиски состояли из маленьких дере­вянных палочек, которые вкладывались между пальцев, и были так хитроумно соединены вере­вочками, что палач мог по требованию судей сдавить разом все пальцы, сорвать мясо с косточек и раздробить их или же причинить жертве лишь слабую боль. Он вложил руки и ноги Марии в тиски.

 

— Дави! — сказал судья.

 

Он сдавил очень сильно. Тогда, обратившись к Марии, судья сказал:

 

— Признаешься ли ты, что прочитала закли­нание?

 

— Нет,— застонала она.

 

— Дави сильней! — приказал судья. Черепашки, желая прийти девушке на помощь, старались разорвать веревки, освободить свои руки и ноги.— Не надо, не давите, господа судьи,— просил Микеланджело.— Это косточки женщины, нежные и хрупкие. Птица может сломать их своим клювом. Не давите! Господин палач, я говорю не с вами, потому что вы ведь обязаны выполнять при­казы судей. Но сжальтесь, не давите!

 

— Нет, я не читала,— проговорила Мария. Черепашки умолкли, но увидев, что палач все

 

сильней и сильней закручивает тиски, они снова не выдержали.

 

— Сжальтесь, сжальтесь, господа судьи! Вы раздавите ей пальцы. Она не сможет ходить! По­милуйте, господа судьи!

 

— Признаешься? — спросил судья у Марии.

 

— Нет! — вскричала она.

 

Кости ее трещали и кровь капала с ног на землю. На все это смотрели черепашки, дрожа от муки и гнева. Говорили:

 

— Женские кости, господа судьи! Не ломай­те их!

 

— Нет,— стонала Мария и голос ее был тих, словно голос призрака.

 

А черепашки дрожали и кричали:

 

— Что же это, господа судьи, ведь кровь льется из рук и ног! Переломали кости молодой девушке!

 

— Признайтесь за нее,— обратился судья к че­репашкам.

 

Те потупили глаза и молчали. Никто из них не мог признаться в том, чего они не совершали.

 

— Да, эта женщина одарена твердостью мужчи­ны,— сказал судья.— Надо испытать этих господ. Они как братья, насколько я знаю, и каждому бу­дет невыносимо смотреть на мучения одного из них.

 

Мария ничего не слышала, ибо от невероятной боли потеряла сознание. При помощи уксуса ее привели в себя.

 

— Этого! — палач ткнул пальцем в Леонардо. По приказанию судьи к рукам Лео привязали веревки, перекинутые через блок, ввинченный в по­толок. Палач начал вздергивать, встряхивать, под­брасывать вверх и кидать вниз обвиняемого. Де­вять раз проделал он это между тем как к обеим ногам Леонардо было привязано по гире в двадцать пять фунтов каждая. При девятой встряске ниндзя понял, что скоро ему не хватит силы мышц и кости начнут выходить из суставов.

 

— Сознайся, — сказал судья.

 

— Нет,— ответил Леонардо.

 

Палач еще раз поднял и сбросил Лео. Кости ног стали вытягиваться из суставов, но он не закри­чал.

 

— Отпустите его, отпустите! Возьмите нас вмес­то него! — кричали черепашки.

 

— Вы смеетесь над судьями? — спросил один из старшин.

 

— До смеха ли нам,— отвечали черепашки,— это вам показалось, честное слово.

 

Затем они увидели, как палач, по приказу судьи, раздул в жаровне уголь, а его подручный принес две свечи.

 

— Уберите уголья, господа судьи, пожалейте нашего друга, уберите уголья! — молили чере­пашки.

 

— Нет! — отчаянно крикнул Леонардо, увидев что начинает ослабевать.

 

Леонардо в отчаянии посмотрел на талисман, ко­торый подарила ему девушка.

 

— Вот видишь,— повернулся он в ее сторону,— и твой подарок не помогает.

 

И тут он успел заметить искру непонимания в глазах девушки. «Стоп! — подумал он,— а Мария ли это?»- И снова вгляделся в ее глаза. В самой глубине их он увидел что-то прозрачное и холод­ное, как лед. Что-то знакомое навеял ему этот взгляд. « Ведьма >, — обожгла его страшная до­гадка.

 

— Ведьма! — во весь голос закричал он, обра­щаясь к своим друзьям,— это все жуткий театр. Над нами смеются, над нами издеваются!

 

Мария закрыла лицо руками. И вдруг страшно закричала, одернув их от лица. Это было страшное зрелище. Черепашки увидели лицо Марии, но оно было другим, таким, будто девушка месяц проле­жала в гробу и успела изрядно разложиться. Ее голова самопроизвольно моталась на шее, пальцы рук с длинными ногтями вздрагивали и судорожно сжимались. Кожа была мертвенно-синей.

 

— Ты прав, мой дорогой, ты прав! — дико виз­жала мертвая тварь.

 

И тут черепашки увидели, что это совсем не Мария, а старуха-ведьма.

 

<<<назад                                                                                                              читать дальше>>>

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.