Часть III. БИТВА
Глава 1. Катастрофа
Черепашки вошли в город на закате солнца. Впереди шли Микеланджело, Донателло и Рафаэль. Леонардо, который нес книгу, следовал позади них. За ними ехало и шло множество благородных и храбрых сеньоров, оруженосцев, капитанов и солдат, а также горожан, которые вышли им навстречу за ворота. Их встречали воины гарнизона и горожане, мужчины и женщины с факелами в руках. Они ликовали так, словно к ним спустился с небес сам Господь. И не без причины. Героям пришлось вынести такие тяготы и пережить такие страдания, что они уже почти потеряли веру в успех и спасение. Теперь же они чувствовали себя так, как будто уже победили в тяжелой борьбе со Злом.
Вот почему все: и мужчины, и женщины, и дети смотрели с большой любовью на черепашек, в которых,— как им казалось — была заключена божественная добродетель. Была настоящая давка из-за того, что каждый хотел дотронуться до них и заглянуть черепашкам в глаза.
Так проследовали герои через город и вышли на соборную площадь. Тут их встречал сам король Ричард со свитой. Рядом с ним стоял Гиндальф. Чуть поодаль они увидели счастливо улыбающуюся Марию.
— Приветствуем вас, о наши спасители! — торжественно начал свою речь Гиндальф. Ричард в это время стоял молча.
— Вы вновь вселяете в наши души надежду на счастливую и спокойную жизнь,— продолжал Гиндальф.
Черепашки приблизились к ним и Леонардо вышел вперед.
— Вот Книга, которая вам так нужна,— сказал он, протянув «Призыв мертвых» Гиндальфу.
С дрожью в руках старик взял зловещую Книгу и сказал:
— Прекрасно. У нас все готово. Мы прямо сейчас приступим к решающей схватке со Злом. А где сосуд, в который мы должны заточить зловещий Дух мертвецов?
Леонардо отвел глаза в сторону.
— Он разбился. Его нет.
Зловещая, напряженная тишина повисла над площадью.
— О! Горе нам! — внезапно воскликнул Гиндальф, подняв к небу костлявые руки.— Мы все, весь наш народ доверились этим никчемным тварям, которые погубили нас! — Вопль отчаяния разнесся над площадью. — Теперь мы все погибли. Нам остается только покинуть свой город, оставить свою страну и блуждать неприкаянными в поисках спасения!
Крики отчаяния раздались со всех сторон. На площади началась давка и суматоха. Все бегали, отчаянно вырывая волосы на своих головах, заламывая руки и причитая. Кто-то возносил молитвы небу, кто-то хватал детей на руки, кто-то сидел на холодных камнях и тихо плакал. Все забегали, засуетились, и только четверо друзей неподвижно стояли посреди площади. На них никто не обращал внимания. Изредка они ловили обращенные к ним презрительные взгляды. Они как будто перестали существовать для жителей города. Находиться на площади дольше им было просто невыносимо, и они мрачно, понурив головы, молча направились к своему дому.
Их толкали, пихали со всех сторон возбужденные горожане, которые в отчаянии бегали взад и вперед. Черепашки мрачно поднялись по крыльцу, зашли в свои шикарные покои. Посреди комнаты стоял стол, накрытый множеством яств и напитков. Было видно, что хозяева очень сильно постарались, чтобы их предполагаемые спасители, вернувшись, смогли быстро забыть свое опасное, страшное путешествие. Но одна деталь сразу же неприятно бросилась в глаза: вокруг не было ни одного человека, ни один слуга не зашел поинтересоваться, что хотят высокие гости. Ни одна дверь не хлопнула в коридоре. Нигде не раздавалось шагов.
Микеланджело, Донателло и Рафаэль держались вместе, даже взгляда не бросив в сторону Леонардо. Тот понуро подошел к столу, сел за него, налил себе большой кубок крепкого вина и выпил залпом. На душе у него лежал огромный, тяжелый камень. Лео был в отчаянии. Он боялся даже поднять глаза. Микеланджело подошел к окну, одернул тяжелые, темные портьеры и открыл ставни. Сразу же в комнату ворвался шум улицы, стук повозок, цокот подков, крики, плач, вопли, шум, хлопанье дверей, мычание коров, визг свиней, ржание лошадей. Кругом бегали с мешками и тюками, грузили на повозки сундуки и пожитки. Плакали женщины и дети, ругались мужчины, лаяли собаки.
Людям не оставалось ничего, как уйти из своего города,— города, построенного поколениями их предков, за сотни лет титанического труда. Оставить город, в котором они жили, который был их родиной, который был их защитой от врагов. Но теперь он не мог их спасти от несметного числа мертвецов, каких набирал в свою армию зловещий Дух. Люди уходили, покидая спасительные стены. Уходили в поле, в лес, в соседнее государство, с одной лишь надеждой, что хоть кто-нибудь из них выживет и, пройдя тысячи километров, найдет обетованную землю, где вобьет первый кол и начнет строительство нового города, который также как и этот будет строиться сотни лет детьми, внуками, правнуками...
Невыносимо больно было смотреть черепашкам ниндзя на эти печальные сборы и сознавать, что они были теми, кому доверились горожане, и они не смогли их спасти, оказались бессильными против происков коварных врагов. Злость и обида кипела внутри черепашек. Стыд и желание хоть как-то исправить безнадежное положение переполняли их.
По улице мимо их окон шел Гиндальф. И тут Микеланджело не выдержал.
— Стойте! Остановитесь! Не делайте этого! — закричал он и выскочил в окно, потому что у него не было сил бежать к дверям по длинным, пустым коридорам. Донателло и Рафаэль тут же последовали за ним. Один Леонардо так и остался сидеть за столом.
— Стойте! — заорал Микеланджело, остановившись посреди улицы.— Выслушайте меня! Не надо, не надо бежать! Я предлагаю остаться здесь и принять бой.
— Скажи, в вашем двадцатом веке все такие болтуны, как ты? — презрительно спросил его Гиндальф.
— Нет, только я такой, мы одни такие супер-герои черепашки ниндзя!— громко вскричал Микеланджело.
Гиндальф смолк на мгновение, внимательно глядя ему в глаза.
— А как, интересно, мы будем сражаться с войском мертвых? Нас не защитят даже стены города!
— И чем мы будем сражаться? — откликнулся кто-то из толпы.— Словами? Большая часть нашего войска уже сбежала. У нас осталось всего три тысячи бойцов.
— Мы призовем на помощь войска Джона Крикуна! — воскликнул Микеланджело.— Они тоже страдают от Зла и поэтому он нам не откажет в помощи.
— Он не будет сражаться вместе с нами,— мрачно сказал Гиндальф.
— Будет. Он благородный и честный человек и всегда поможет тому, кто нуждается в помощи. Мы остаемся и готовы драться! — воскликнул Микеланджело.— Кто? Кто останется вместе с нами?
Вокруг повисла гнетущая тишина. Гиндальф молча разглядывал черепашек. Те ждали. Пауза становилась нестерпимой.
— Я останусь с вами! — выкрикнул наконец кто-то из толпы.
— Можешь рассчитывать и на мой клинок и мой лук!
— И я с вами!
— И я буду с вами!
— Лучники останутся все!
— И мы остаемся!
— Ура! Ура!..
— Уже второй раз мой народ доверяется вам,— сказал Гиндальф, — вы не боитесь такой ответственности, черепахи?
— Нет. Мы не боимся,— ответил Донателло.
— Мы не привыкли отступать,— поддержал его Рафаэль.