Главные новости Ninjaturtles.ru

• [18.03.18] NEW На сайте доступен перевод на русский язык TMNT Bebop and Rocksteady Destroy Everything №2
• [16.03.18] NEW На сайте доступен перевод на русский язык Tales of the TMNT Volume 2 №20
• [13.03.18] NEW На сайте доступен перевод на русский язык Archie Comics TMNT Adventures №7
• [11.03.18] На сайте доступен перевод на русский язык IDW TMNT/Ghostbusters Crossovers №3

Пока идёт дождь

Здесь выкладываются фан-фики, которые ещё не окончены.

Модераторы: Kaleo, Миято

Аватара пользователя
Yoon Hae
ниндзя
Сообщения: 111
Зарегистрирован: Чт 22 ноя 2018 11:29
Имя: Yoon-ah
Откуда: WA
Благодарил (а): 64 раза
Поблагодарили: 75 раз

Пока идёт дождь

Сообщение Yoon Hae »

Пока идёт дождь

Пэйринг и персонажи:
Рафаэль/ОЖП

Рейтинг:
PG-13

Жанры:
Романтика, Юмор, Флафф, Фантастика, POV, Hurt/comfort, AU, Дружба

Бета:
Аквамариновая мисс

Волонтер


Нью-Йорк — город контрастов. Никогда не знаешь, что нового он тебе откроет сегодня и каким будет завтрашний день. Множественная серая масса людей кочует по одному и тому же маршруту каждый божий день от дома до работы, и в суматохе никто из нас не успевает заглянуть в лица прохожих. А может, где-то здесь затаился твой человек.

Вообще, я не верю во всю эту розовую муть с любовью навсегда, с первого взгляда и до самой смерти. Это всё выдумки, навязанные нам с самого детства сказочками да прибаутками. Принц на белом коне формирует стереотипное мышление об идеальном мужчине. Но где его отыскать, скажите мне? Принцесса сидит, в носу ковыряется, ожидая своего ненаглядного. Где это видано? Так и до старости просидеть можно. А кто, скажите на милость, будет вас, мадам, кормить?

Ну, конечно, у них, у королевских особ, всё намного проще и понятней в плане повседневной жизни. Но когда ты живёшь в одном из самых дорогих городов Америки, приходится пахать в три смены, чтобы оплатить жильё и мало-мальски устроить себе нормальный уровень. Хотя нормальность в этом контексте понятие субъективное.

К сожалению, жизнь устроена так, что приходится брать быка за рога. И в общем плане, и в плане более узком — личной жизни. Я в этом вопросе опять же среди аутсайдеров. Ну, что поделать, если ты не принцесса, не красотка с идеальной фигурой, не богачка с влиятельным отцом, а всего лишь тихий человек, один из приспешников сообщества серых уличных масс, живущих на работе. Врождённое чувство смущения не даёт мне права проявить инициативу в вопросе отношений. Да, я считаю, что мужчина должен быть инициатором. И если никто не подошёл, значит никому ты не приглянулась, а раз так, то чего навязываться. Это самое низкое дело, на которое могла бы пойти женщина, если она считает себя достойной. Я из тех, кто будет гордо поднимать нос, делая вид, что мне всё равно, и продолжать жить на пару со своим одиночеством. Да мне и не скучно вовсе, и не печально. Некогда об этом думать.

Покинуть родительский дом в восемнадцать лет — обычная практика для всех типичных американцев. И вполне объяснимая. Пташка вылетает из гнезда навстречу лучшим годам своей жизни… Но никто же не говорит, что эта самая жизнь стоит на пороге и подстерегает с битой в руке, чтобы огреть тебя как следует по башке. Взрослая и независимая, она оказалась не такой весёлой, как мне думалось.

Устроиться на работу первое время было непросто. Кем я только ни была: и официанткой, и уборщицей, бариста в близлежащем Starbucks, барменом в ресторане напротив. Когда за жильё приходится отдавать больше половины зарплаты, нужно как-то выкручиваться.

Год моей независимой жизни ознаменовался прекрасным событием — я нашла более или менее хорошую работу. Не моя мечта, но всё же для девятнадцатилетней девушки вполне неплохо. И платят, конечно, не миллионы, но вполне хватит, чтобы сократить список своих подработок хотя бы вдвое. Надо отдать должное моим родителям: они привели меня в музыкальную школу ещё четырехлётним ребёнком и каждый день заставляли насильно отрабатывать гаммы на старом потёртом пианино. Никогда не думала, что это пригодится. Но да, так оно и вышло. И теперь я играю аккомпанементы на занятиях в балетной школе. И немного ближе к своей мечте.

С самого детства я восхищалась балетными танцами, грацией балерин, лёгкости, плавности… Кажется, что во время танца она не двигается, а лишь порхает, слегка касаясь пальчиками ног пола. И я так хотела. Мечтала парить на сцене, расправить крылья белого лебедя. Но увы… Природная конституция встала наперекор моей мечте. И все мои занятия в балетной школе полетели коту под хвост, когда мне стукнуло пятнадцать.

Подходя к зеркалу, я оглядываю себя с нескрываемым отвращением. Всё ниже шеи ненавистно мне. Многочисленные диеты не дали мне ничего, кроме проблем с пищеварением, и иногда кажется, что я толстею просто от воздуха. И кто придумал, что Ким Кардашьян — эталон женской красоты? Уже давно человечество оставило в прошлом моду на пышек кровь-с-молоком, забыв её на задворках истории. По моему мнению, это не эстетично — трясти складками на животе и сверкать целлюлитом на заднице. Куда приятней видеть тонкий изгиб тела, почти физически ощущать хрупкость изящной фигуры, порхающей и лёгкой. Я бы могла побороться с Кардашьян за звание самой аппетитной женщины мира, но когда вспоминаю, что моя грудь четвёртого размера поставила крест на моей карьере балерины, то самой от себя противно. Вот если бы срезать мне спереди и сзади лишние выпуклости, то и не надо было бы на диете сидеть. Кто-то скажет, что завидует мне, или всегда мечтал о пышных женских формах, но это не про меня. И иногда я дуюсь на своего отца и бабушку, от которых мне и досталась такая богатая афроамериканская конституция тела.

Впрочем, кое-что и от белой матери перепало. Странно иногда видеть среди прохожих светловолосую афроамериканку со слегка голубоватым оттенком глаз. Я бы назвала его поносным, но папа говорит, что это цвет настоящего камня-самородка. И откуда он взял, что этот самый камень именно голубой с примесями светло-коричневого? Я бы не сказала, что сильно выделяюсь из толпы мышиным цветом волос и более светлой, чем у моих родственников, кожей, но эти вьющиеся кудри мне изрядно поднадоели, и порой можно увидеть картину «девочка с вороньим гнездом на голове», передвигающуюся по улицам Нью-Йорка. Да всем, по большому счёту, наплевать, кто идёт рядом, так что можно не париться.

Тётя Бонита уже несколько месяцев жаловалась, что я её не навещаю. Не то чтобы Рокси превратилась в безответственную племянницу, но живёт тётушка в двух часах езды на метро от моего дома. А потом ещё на автобусе минут двадцать добираться. Я вообще удивляюсь, что в тот забытый всеми район ещё заезжает общественный транспорт. Моя воля, так огородила бы колючей проволокой округу и запретила любое передвижение в и за пределы. Да, моя тётя живёт в настоящем гетто, именно в таком, какой можно увидеть в типичных тупых гангстерских боевиках про мелких наркодилеров, сутенёров и ещё по мелочи всяких жуликов. Уже не раз мы настаивали на её переезд в другой район, но живет тётушка в государственном жилье по программе, и другого варианта ей пока не предложили. Да и какой толк — ей уже семьдесят два скоро стукнет, из дома она почти не выходит, воровать у неё нечего, да и соседи, хоть и хулиганят, но всё же старушку не трогают. Она умудряется даже прикармливать их своим фирменным печеньем с глазурью, так что можно назвать её мафиозной бабулькой. Тетушка старший ребёнок в многодетной семье отца, так что ничего удивительного, что у них большая разница в возрасте.

После того, как я получила новую работу и уволилась с парочки других, появилось время навестить дорогую родственницу. Да и повод был отпраздновать мой маленький успех в карьере. Ну, а что, всё лучше, чем полы намывать.

Тётушка встретила меня более чем радостно, не скрывая эмоций и визжа во всё горло. Наша семья вообще шумная и бурно выражает все свои чувства. Хотя, пока в своей жизни мне не приходилось встречать спокойного и закрытого от всех афроамериканца. И даже если он и будет казаться таким вначале, то просто включите ему музыку, и увидите такое преображение, что челюсть отвиснет. Танцы — это у нас в крови.

Но в семье, как говорится, не без урода, и видимо, я пошла характером в родню со стороны мамы. Может, поэтому я так легко могу затеряться среди толпы белых американцев.

— Я как раз испекла вкусный пирог. Между прочим, твой отец его очень любил в детстве, — высказав мне все претензии по поводу того, какая я неблагодарная сволочь, раз забыла свою родную тётю, и наконец успокоившись, тётя Бонита достала из духовки своё лакомство.

— Я на диете, ты же знаешь, — ответила я и даже не узнала своего голоса. Находясь сама с собой я обычно молчу, и редко могу кинуть пару фраз на работе среди сотрудников, и слышать свой голос в тишине комнаты без гула толпы, шума музыки или же бурчащих клиентов даже как-то странно.

— Вот опять ты, — поставив руки в боки и страшно выпучив глаза, воскликнула тётя. — Сколько раз тебе говорю: женщина красивая только тогда, когда есть на что посмотреть. Что это за мода сейчас, ходит без лифчика, а под майкой одни соски торчат? — при этих словах тётушка сделала две дули и приставила их к своей пышной груди, а затем обхватила её и слегка сжала. — Вот это я понимаю, добро, так добро. И подержаться есть за что.

— Тётя, — пожурила я её. Ну, правда, всё у них сразу в одно выливается. Знаю я все эти разговоры. А где твой бойфренд, а когда ты найдёшь себе кого-нибудь? А надень-ка юбку покороче, да маечку поглубже. Как будто привлечь больше нечем.

Но мою родственницу было уже не остановить.

— А что? — размахивая руками, воскликнула она. Женщине уже восьмой десяток, а она всё туда же. Не удивлюсь, если у неё до сих пор есть какой-нибудь ухажёр. Признаться честно, свой возраст ей не дашь. Это безусловное преимущество всех темнокожих — они вечно молодые. — Вот посмотри на меня. Какая шикарная женщина! А если бы я была как доска, думаешь, твой дядя Джон посмотрел бы на меня? А он был ещё тот Дон Жуан, все девчонки от него с ума сходили. Он всегда говорил: хорошей женщины должно быть много.

Я только молча закатила глаза. Её всё равно не переспорить, так что нечего и начинать. Из уважения и чтобы не слушать нотации снова, положила себе небольшой кусочек пирога и решила ковырять его весь вечер, чтобы не пришлось принимать добавку. Запах, конечно, был божественный. Печёные яблоки в сочетании терпковатого аромата корицы. И по-классически, кружочек ванильного мороженого на пока ещё горячий кусочек лакомства. Как подумаю, сколько это калорий, так дурно становится.

Новость о новом месте работы порадовала тётушку — она всегда считала, что я должна заниматься чем-то стоящим, и играть аккомпанементы было лучше, чем варить кофе. По крайней мере, она так думала.

— Буду поближе к своей мечте, — высказалась я, упомянув, что работаю теперь в балетной школе. Тётя только закатила глаза на это.

— Забудь уже про этот балет. Сдался он тебе. Мучить себя, голодом морить. Ради чего? Ради того, чтобы какая-то тётка ходила и говорила, что ты слишком толстая. Никогда не будешь для них хорошей, помяни моё слово!

Да, она всегда была против затеи с балетом, приговаривая, что детей уродуют с самого детства, ломая им ноги. Но в своё время меня это не остановило уговорить родителей отдать меня на занятия. Но у природы был свой план на мой счёт… И когда из всей группы я первая надела лифчик, то наш балетмейстер уже начала коситься недобрым взглядом. А подростком, когда уже было невозможно стягивать перевязками выпирающую грудь, и вовсе выгнала из школы. Мой приговор — слишком упитанная. Тогда тётушка Бонита чуть не начистила ей костлявую рожу, но папа её вовремя остановил.

Теперь, отделившись от родителей, своими силами стараюсь накопить на колледж, что кажется совсем нереальным делом. Хочу взять ссуду в банке, но это не так легко и всё равно необходимо добавить на первый взнос. Так что поэтому и приходится крутиться на нескольких работах.

Моих родителей нельзя назвать богатыми людьми. Простые работяги из пригорода. Раньше мы жили в штате Джорджия, где до сих пор обитают почти все наши родственники, но отца перевели по работе в Нью-Йорк, и это даже лучше для меня. Цены здесь, конечно, конские, первое время было нелегко. Поэтому я решила, что не буду брать денег у родителей (уверена, что накопления у них очень скромные) и всего добьюсь сама. Вот такое у меня пари с судьбой, поэтому я там, где я есть.

— Рокси. — Голос родственницы вывел меня из своих мыслей. Я знаю этот хитрый кошачий тон. И уже не хочу слушать продолжение. — Скажи своей тётушке, ты нашла себе молодого человека?

Опять двадцать пять.

— Нет, — коротко отвечаю я, тоном голоса показывая, что не хочу говорить на эту тему. — Мне некогда об этом думать.

Тётушка расплылась в сладкой улыбке. Знаю, что эта женщина что-то неладное задумала.

— У меня есть один на примете, — заговорщически сказала она. — Высокий умный парень, очень вежливый. Дэвид Джонс.

Ох, знаю я это уже всё. Она пытается втюхать мне это чудо с тех пор, как я переехала ближе к центру и живу одна. Никогда не видела этого Джонса, и вначале не понимала, как он мог затесаться среди местных бандюг, но оказалось, что он — почтальон и обслуживает этот район. Да, здесь работать непросто, почту могут и своровать, и колеса пробить, и в глаз заехать… Поэтому они отдали сложный участок самому рослому работнику, вид которого уже внушает страх.

— Тётя, у меня нет интереса. — Она опять прожгла меня недовольным взглядом.

— Ты ещё его не видела, а уже так говоришь. В следующий раз я вас познакомлю. А между прочим, ты ему понравилась.

От этих слов я аж чаем поперхнулась.

— Мы разве встречались? — Не припомню такого.

— Я показывала ему твою фотографию. Сказала, что ты в колледже учишься на дизайнера. Ты бы видела, как у него глаза загорелись. Я-то знаю такой взгляд. Сразу вспомнила твоего дядю. Он всегда так смотрел на меня, как хищник на свою жертву.

Это уже попахивает чем-то страшным. Встречаться с этим Джонсом у меня не было никакого желания. Но чтобы тётушка отвязалась, натянула улыбку на лицо ради её поощрения. Свой долг навестить старую родственницу я выполнила, теперь осталось осуществить миссию «не попадайся больше ей на глаза».

За окном уже стало темно, а в этом районе города, естественно, автобусы имеют короткое расписание. Попрощавшись с тётушкой и заверив её, что может быть попробую познакомиться с тем парнем, вышла на улицу.

Было прохладно. В Нью-Йорке вовсю царила осень, и в этом году уж слишком дождливая. Закутавшись в свой шарф, мелкими шагами быстро продвигаюсь до остановки. Проверила часы — вроде успеваю. Главная улица на перекрёстке уходит в тупик, и приходится сворачивать на небольшую подъездную к домам дорожку. С фонарями у них явная проблема, на всю улицу один-одинёшенек стоит на том конце. А может, они и сами все лампочки повыбивали, чтобы творить всякие дела…

Жутковато, если честно. Привыкнув к спокойному району Манхеттена, где даже ночью вполне себе можно пробежаться от работы до дома, я уже забыла, что значит опасаться всяких маньяков за углом. Проверила газовый баллончик в кармане на всякий случай. Вроде на месте.

Моя цель уже не так далеко, всего три квартала осталось, но здесь темно как у… впрочем, неважно. На улице так непривычно тихо, что стук ботинок о мокрый асфальт разносится гулким отзвуком по всему району. Не могу контролировать громкость, тороплюсь на автобус. В этом месте чем быстрее топаешь, тем целее будешь.

На пути передо мной возникла рослая фигура, и стало страшновато. Засунула руку в карман и обхватила баллончик. Шёл мужчина не спеша, присвистывая и накручивая на палец какую-то цепочку. И откуда он взялся, непонятно.

Перехожу на другую сторону улицы, чтобы не наткнуться на него, и ускоряю шаг. А он продолжил идти дальше, так же жутко медленно и лениво, будто и не заметил меня, только его ехидный смех резал слух, заставляя моё сердце ускориться под такт шагов.

Я поняла, что зря перешла дорогу только тогда, когда вместо одной фигуры на той стороне появилось три на этой. И они уже не шли мне навстречу, а перегородили путь. Решила не отвечать на провокацию, а свернуть опять с тротуара и перебежать, но откуда не возьмись сбоку тоже выросла фигура мужчины, и за спиной ещё одна. Меня взяли в круг, и я стала пятиться назад, пока не уткнулась спиной в стену. Теперь хотелось крикнуть тому свистящему парню о помощи, но наверняка это было бы бесполезно.

— Кто это у нас здесь? — почти пропел один из толпы, самый мелкий, почти с меня ростом. Сегодня я специально ничего не делала со своими волосами, только собрала их в хвост, чтобы мелкие кудряшки выдавали мою принадлежность к темнокожим, надеясь сойти за местную. А кто знает, может, я кузина главного наркодилера в этом районе? Но думаю, этим парням всё равно кого грабить.

— У меня ничего нет, — пролепетала я, прикладывая свободную руку к груди. В кармане уже сдавила баллончик до такой степени, что он грозился взорваться. Мысленно прикинула, что брызгать в глаза этому мелкому было бы чревато, на остальных газа не хватит, да и схватят они меня быстрее.

— Ну, почему же, — опять заговорил слащавый голосок. — У такой милой девушки наверняка найдётся что-то интересное.

Он подошёл почти вплотную и провёл тыльной стороной пальцев по моей щеке, вызывая противную дрожь. Я отвернулась — не хотела, чтобы этот чудик прикасался ко мне, но его взгляд уже плавал по моему телу, хотя сегодня я была в свободной куртке, не выдававшей всех «прелестей» моей фигуры. У меня коленки подкосились, и ноги затряслись от страха. Их пятеро, а я одна. И если им не нужен мой кошелёк, то нетрудно догадаться, что они хотят получить. Дыхание стало рваным, и клубы пара, выдыхаемые мной, наполняли воздух тонкой пеленой. Нужно было кричать (хотя здесь это бесполезно), но голос не слушался меня.

Мужская рука нахально опустилась на мою грудь, и я видела даже ночью, как его дьявольские глаза зажглись от восторга. И даже теперь моё тело сыграло злую шутку. Хотя не думаю, что если бы я была более хрупкого телосложения, то они бы меня отпустили, но хотя бы быстрее утратили интерес.

Не выдержала, достала из кармана баллончик и прыснула содержимое ему в лицо. Послышался отборный трёхэтажный мат, мужчина скрутился, прижимая ладонь к глазам, а я рванула со всей дури, что есть сил, и бежала куда глаза глядят. Но была слишком самоуверенно, так как сзади кто-то более сильный и явно выше того чудика схватил меня и потащил в тёмный переулок между домами. Теперь-то я кричала во всё горло и брыкалась, пытаясь заехать ему сумкой, но он один был сильнее меня. А что говорит об остальных.

Мелкий продолжал чертыхаться и поливать меня нецензурной бранью, следуя за всеми. Крупная фигура отпустила меня — всё равно бежать некуда.

— Вы знаете, ему надо промыть глаза, иначе он ослепнет. Это чистая правда, ослепнет навсегда. Поэтому вам лучше поторопиться. — Что я несу? Надеюсь, что они ринутся относить своего друга домой и залечивать его раны? Тем более действие газа стало пропадать, раз чудик разогнулся и перестал прижимать руку к глазам.

— Ты поплатишься у меня за это, тварь, — рыкнул он, выходя вперёд.

По сторонам — стены домов, сзади — свалка мусора, через которую не пробиться. Бросаю быстрый взгляд на контейнеры и нахожу старую биту. Почему-то думаю, что мне повезло, будто это не спортивный инвентарь, а автомат Калашникова. Хватаюсь за биту и выставляю перед собой. В толпе слышится смех.

Мелкий продолжал подходить ближе, и я замахнулась, чтобы ударить, но он увернулся. Ничего, мы с папой часто играли в бейсбол в детстве, так что я знаю пару приёмчиков. Живой я им не дамся. Лучше сразу умереть.

Завожу биту сверху, чтобы он встал в защитную стойку, но бью резко по бедру, и он снова скручивается, матерясь какими-то несусветными словами. Я даже такого лексикона не знаю. Остальные стали подтягиваться, и с ними уже не так легко справиться. Но ты сможешь, Рокси. Выбора нет. Отхожу назад, насколько могу, боюсь нанести удар первой. Эти парни повыше, да и побольше, их не вырубить так легко, тем более сразу двоих. Я замахиваюсь битой, но один из нападающих просто перехватывает её рукой с другого конца и легко отнимает. Чёрт! Дело плохо.

Рисую в голове пути к отступлению. Надо прорываться через них. Можно оббежать с краю, но сзади них ещё двое. Ладно, думать времени нет, придётся импровизировать.

Быстро приближаюсь навстречу двум амбалам и резко ухожу в сторону от тянущихся ко мне рук. Теперь я зажата в кольце. Оцениваю ситуацию. Никак не пробиться к выходу на улицу, парни настроены серьёзно, оккупировали со всех сторон. Но если только попробовать с другого краю юркнуть. Пытаюсь рвануть к образовавшемуся окну между телами, но сзади меня уже хватают за плечи и поднимают от земли.

— Дай ей как следует, чтобы знала, — командует мелкий, и меня бросают в сторону об стену. Столкновение было неприятным, но не таким страшным, как ощупывающие меня сзади руки. Чтоб тебя! Он уже пытается стянуть с меня штаны, и тогда становится реально страшно. Адреналин резко падает, а вместе с ними и моя решимость бороться. Их слишком много, и, к сожалению, я не владею боевыми искусствами, а в кармане у меня не лежит пистолет. Но сдаваться — это не наш метод.

Пытаюсь развернуться, но нет нужды. Мужчина сам разворачивает меня и прижимает к стене. А вот это зря. Моё колено стремительно наносит удар прямо ему между ног, и он скручивается от боли, шипя сквозь сомкнутые зубы. Чтоб у тебя там вообще всё отвалилось!

Ринулась резко в сторону, на фоне всеобщей паники, но меня снова схватили и кинули уже в противоположную стену. Чувствую, как нога спотыкается об какой-то выступ, и я падаю. Чёрт, этого ещё не хватало! Ноющая боль пробивает всё тело, виски словно резко сдавили в тисках, и я тихо завываю, падая на землю и натыкаясь на какой-то штырь. А вот это уже больно! Нереально больно. Кожа по краю бёдра рвётся, и из рваной раны сочится кровь. Руки резко пробивает мелкая дрожь, я даже не могу коснуться ранения. Бежать некуда, я сижу, облокотившись о стену и, пришпиленная к земле, смотрю вверх, думая, что это конец. Лучше мне умереть сразу после всего этого и не помнить ни о чём. В глазах мутнеет, не вижу перед собой ничего. Сознание периодически отключается, видимо, от болевого шока. А может, и к лучшему. Не хочу всё это чувствовать и видеть. Противно.

Сквозь туман в голове слышу приглушённые возгласы толпы, стоны и тупые отзвуки приземлившегося на землю чего-то тяжёлого. Кажется, затеялась драка. Может, не могут поделить, кто первый ко мне подойдёт? Я бы убежала, воспользовавшись моментом, но не могу. Ногу не чувствую, только жар в нижней части тела. Я просто опускаю голову и смиренно жду казни.

Через некоторое время звуки прекращаются. Слышатся удаляющиеся шаги, и я даже не понимаю, что происходит. Пытаюсь приглядеться, но не могу сфокусироваться. Ничего не вижу.

— Ты в порядке? — Чей-то грубый глубокий голос доносится до меня, но я уверена, это не один из толпы. Кто-то вызвал полицию?

— Кажется, я ранена, — тихо отвечаю я, прерывисто дыша. Слышу, как он подходит, но не в силах поднять голову.

— Да, дело дрянь, — провозглашает голос вердикт, и я чувствую, как он ощупывает мою ногу, и острая боль пронзает всё тело, заставляя меня вскрикнуть и схватиться за чужую руку, чтобы остановить. — Лодыжка, кажется, сломана.

Неизвестный что-то приложил к раненому бедру, слегка прижимая ладонью.

— Царапина глубокая, но жить будешь.

— Вы полицейский? — спрашиваю я, так как всё ещё не могу рассмотреть спасителя. Послышался приглушённый смешок.

— Нет. Я волонтёр. Дежурю здесь периодически. — Голос казался глубоким, таким низким, будто и не человеческим. В другой раз мне стало бы страшно, но теперь, когда основная опасность миновала, то голос спасителя казался елеем для моих ушей. Я слабо улыбнулась

— Мне повезло, что вы были рядом, — в ответ послышалось довольное фырканье. — Спасибо.

Мой спаситель молчал, видимо, думая, как меня транспортировать до ближайшей больницы. Вызывать неотложку очень дорого, проще заплатить за такси. Но совсем неожиданно я потеряла опору под собой и взлетела. У меня уже не было сил открыть глаза, и я опустила голову на плечо неизвестного, пока он нёс меня куда-то. Мне уже было всё равно куда. Его куртка была странной на ощупь, твёрдой на груди, и шершавой, но более мягкой на плечах. Может, мотоциклетная? Я совсем потеряла голову, мне казалось, что я парю. Ветер развевал мои волосы, и появилась мысль, что мой спаситель бежит сломя голову, неся меня на руках. А я ведь совсем не лёгкая. С такими габаритами непросто сохранять вес в сорок пять килограммов. Но и неизвестный мужчина был совсем немаленьким, раз так легко продолжал держать меня на руках и нестись.

Через какое-то время я ощутила под собой холодную скамейку. Меня опустили дожидаться такси, по всей видимости. Послышались удаляющиеся шаги, и я интуитивно схватила спасителя за руку. Мне так показалось. Хотя кожа была холодной и шершавой. Может, перчатки? А ладонь просто огромной. А может, это не ладонь была?

— Как мне вас найти? — Мне хотелось посмотреть в глаза ему и сказать спасибо, после того как окончательно приду в себя. Хотя бы увидеть в лицо этого богатыря-волонтёра.

— Не надо меня искать. — Ответ меня огорчил, и я отпустила чужую руку. — Береги себя.

Больше я ничего не слышала. Только сирены машины, чьи-то возгласы и крики. Кажется, кто-то звал меня, но я не могла отозваться в ответ. И полное отключение от реальности. И только пиканье приборов сквозь мутную пелену оповещало о том, что я ещё жива.
Аватара пользователя
Yoon Hae
ниндзя
Сообщения: 111
Зарегистрирован: Чт 22 ноя 2018 11:29
Имя: Yoon-ah
Откуда: WA
Благодарил (а): 64 раза
Поблагодарили: 75 раз

Пока идёт дождь

Сообщение Yoon Hae »

Красная повязка

Звук пикающих приборов раздражающе давил на виски. И почему они такие громкие? Кто-нибудь, отключите их, пожалуйста! А я ещё немножко посплю…

Голова жутко болела, будто кто-то расколол её топором надвое, и сон как рукой сняло. Глаза ужасно щипали, когда я наконец разомкнула тяжёлые веки. Надо мной нависал серый потолок в мелкую чёрную точку, а неоновая лампа резала зрение, словно кто-то приклеил кусочек солнца прямо над моей головой. Где я? Это что, больница?

Тревожное выражение лица папы испугало меня. Он здесь, значит случилось что-то ужасное. Папа подошёл ближе и взял мою руку, некрепко сжимая.

— Ну как ты? — почему-то шёпотом спросил он, убирая непослушные пряди у меня со лба.

Мои родители живут далеко от Большого Яблока, в маленьком городке Уотертаун почти на границе с Канадой. Путь не близкий — три с половиной часа без пробок по трассе. Мама работает учителем начальных классов, папа выводит новые сорта винограда на местной частной винодельне. Неплохой заработок для маленького уютного городишки. Переехали они туда год назад и уже отлично устроились. Я же осталась в Нью-Йорке, в одиночку покорять его вершины.

Пытаясь вспомнить прошлый вечер, я зажмурила глаза, думая, что так смогу подавить приступ мигрени. Но всё в голове плыло, мысли путались, и последнее, что я помнила — удаляющаяся в темноту парка крупная фигура. А может, это было сон?

— Я не знаю. Я… А где мама?

— Она не смогла приехать, — присаживаясь на кровать, ответил папа. — Её коллега на больничном, не могла подменить. Да и я уговорил остаться дома. Ты же знаешь, какая она впечатлительная.

Да, это верно. Несмотря на то, что чрезмерная эмоциональность в нашей семье больше касается родни со стороны отца, мама, хоть и более сдержана, но всё же очень ранима. О таких людях говорят «человек без кожи». Любой стресс, хмурый взгляд или неправильно подобранное слово может задеть её до глубины души. Я, естественно, пошла не в неё, и хоть поведение тёти Бониты мне чуждо, но в обиду себя не дам и в панику кидаться не буду. Боевой дух у меня от отца.

В смуглой руке папы моя ладонь казалась совсем светлой, и мне стало по-домашнему уютно рядом с ним. Я уже так давно не видела своих родителей. Последний раз, наверное, полгода назад. Всё времени нет с этими бесконечными подработками, да и они стали мне гораздо меньше звонить, чтобы не надоедать своей «самостоятельной» дочери.

Я попыталась приподняться на кровати, но левая нога неприятно заныла, и, прошипев сквозь зубы, я опустилась обратно. Только сейчас заметила на ноге фиксирующий гипс. Бандаж? Как это называется?

— У тебя вывих лодыжки, — ответил папа на мой немой вопрос. — Доктор сказал, что ничего страшного нет. Походишь немного с этой штукой, да перевязки поделаешь, и через пару недель, может, станет лучше. А вот шрам на бедре, скорее всего, останется.

Я коснулась ноги поверх больничной накидки и нащупала шершавую повязку. Ах да, я же, кажется, упала на что-то острое. А почему? Меня толкнули.

— Их было пятеро, — задумчиво сказала я, пытаясь изо всех сил вспомнить тот день. Папа явно оживился от этих слов.

— Ты помнишь хоть что-то? Кто-то напал на тебя? Кто это был? Ты запомнила лица? Они… они успели… они не причинили тебе вред?

— Один такой мелкий был, он всё время был впереди, а остальные почти ничего не говорили. И я… меня схватили. Но кажется… кажется, там ещё кто-то был… Эх, никак не могу вспомнить.

Я ударила себя по лбу, шипя от негодования и резкой боли в затылке, и обессилено опустилась на подушку.

— Ничего, ты отдохни немного, — успокаивающе поглаживал мою руку папа, и его голос навеивал невероятное спокойствие, будто и не было ничего. Будто это всё сон.

Но покой мне только снится. С дикими воплями в палату буквально ворвалась моя любимая тётушка, размахивая руками и с бешеной тревогой выпучив глаза на меня. Надо отметить, что вдовствующая старушка имела свой своеобразный вкус в одежде — от неё веяло забытыми 50-ми. Всегда элегантный сдержанный костюм, маленькая чёрная сумка (почему-то всегда лаковая) и шляпка на голове. Но цвета… В гардеробе у тётушки нет места серым и скучным расцветкам, всё яркое, пёстрое, бросающееся в глаза. Даже сейчас она выглядела так, будто не раненную племянницу пришла навещать, а вышла на парад.

— О, дорогая! — воскликнула Бонита, протягивая ко мне руки. Несмотря на преклонный возраст, двигалась она довольно живенько. Ну, конечно, клуб по танцам «кому за…» каждый четверг, даёт свои плоды, не позволяя этой женщине стареть. — Моя девочка! Я так боялась за тебя! Я ужасно чувствую себя виноватой. Заболтала до ночи и отправила одну до остановки.

— Тётя, не ругайте себя. Это просто случайность. Вы ни в чём не виноваты, к тому же я сама уходить не торопилась.

Я пыталась успокоить разгорячившуюся совесть бедной старушки, но оказалось, что моих слов стало достаточно, чтобы унять её чувство вины. Её глаза хитро блеснули. Ой, не нравится мне это. Видимо, почувствовав то же, что и я, мой дорогой папочка сорвался с места и, тут же придумав внезапно разыгравшуюся жажду выпить крепкого кофе из ближайшего автомата, исчез. Это забавно, но несмотря на то, что мой папа настоящий смелый мужчина, свою старшую сестру он явно побаивается. Хотя и не мудрено: она, если что, и накостылять может, да так, что потом зубов не соберёшь.

— Дорогуша, а ты уже знаешь своего спасителя? — кошачьим тоном спросила тётя.

Я задумалась. Спаситель. Ну конечно, там был ещё один. Тот, который разогнал всех тех мерзких типов. Он, кажется, полицейский… Или нет, нет! Он дежурный. Да, точно! Какой-то невероятной силы мужчина, высокий и крупный в плечах. И куртка такая у него странная на ощупь. Да, я помню. Помню!

— Тётя, а у вас там дежурят по ночам волонтёры? — Старушка приподняла одну бровь, глядя на меня как на сумасшедшую.

— Какие ещё волонтёры? У нас?

— Ну да, тот парень, он сказал, что дежурит периодически там. Что… что он не полицейский. Видимо, следит за порядком, как ночной часовой, или, я не знаю, местный охранник…

— Это он так сказал? — криво улыбнувшись, переспросила Бонита. — А я знаю, кто это.

Я аж чуть не подпрыгнула на кровати от удивления и, видимо, переборщила с эмоциями, раз глаза моей ненаглядной родственницы загорелись, как лампочки на рождественской ёлке.

— Кто он? — непроизвольно схватив её за руку, спросила я.

— Ты скоро сама его увидишь…

Что? Здесь? Сейчас? Я же, наверное, ужасно выгляжу. Кудри в разные стороны торчат, как воронье гнездо, лицо всё помятое, синяки под глазами… Мне до коликов в животе хотелось увидеть своего спасителя, хотелось поблагодарить его за помощь. Ведь неизвестно, что бы сделала со мной та «весёлая» компания и где бы я сейчас была. Хотя, известно, конечно, но думать и фантазировать на эту тему мне не хотелось.

Интересно, какой он? Наверное, внушающей комплекции, высокий и сильный, раз нёс меня на руках и бежал. Теперь я точно помню, что он бежал. Даже слышу до сих пор его сбивчивое дыхание над моей макушкой и бешено стучащее сердце сквозь толстую кожаную куртку. Видимо, уровень адреналина в крови у него подскочил, раз он так легко донёс меня до близлежащей аллеи, где и оставил дожидаться скорой. Мне так показалась. А может, я просто вырубилась и ничего не помню? И половина моих воспоминаний лишь сон? Но уж очень реалистичный.

— Он придёт сюда скоро, — сказала тётушка, выводя меня из своих мыслей.

Я занервничала, даже не знаю почему. Суетливо ощупывала кровать, будто потеряла что-то, а сама думала, как прикрыть эту ужасную больничную накидку, которую не знаю зачем на меня нацепили. Я же не к операции готовлюсь. Зачем это? Попросила тетушку подать мне резинку для волос со столика у окна, но она отказалась.

— Дорогуша, ты и так отлично выглядишь. Если ты залижешь свои волосы в хвост, то будешь похожа на серую мышку, — она взмахнула рукой, словно веером, и игриво приподняла плечо. — Пышные волосы — это гордость любой женщины, а такой гриве, как у тебя, вообще позавидовать можно. Моя девочка должна быть настоящей тигрицей, охотницей. Ох малышка, мне тебя ещё многому надо научить.

Я закатила глаза. Кто о чём, а моя тётушка всё об одном и том же. Да уж, эта бодрая женщина, если бы захотела, могла бы собрать вокруг себя целую свиту из мужчин. Но в память о своём муже, который, надо признать, любил её невероятной безумной любовью Ромео и Отелло в одном флаконе, тетя не позволяла вести себя слишком вульгарно по отношению к другим лицам сильного пола и даже отшивала их крепкими словечками. Но запретный плод, как говорится, сладок, так что на танцах по четвергам у неё нет отбоя от кавалеров.

— Во-первых, прикрой грудь, — ткнув облачённой в чёрную перчатку рукой в меня, приказала тётя. — Это же просто неприлично.

Мне не послышалось, или это сказала сейчас она? Женщина, которая всегда гордилась пышными формами, передаваемые нам по наследству? Которая пытается сбагрить меня уже кому-нибудь, чтобы я глаза ей не мозолила своим статусом «single»? Кто ты и куда дела мою тетю — страстную поклонницу бразильских сериалов и латиноамериканских танцев?

— Разве ты не говорила, что это наша главная гордость? — с усмешкой спросила я, не понимая, что на неё нашло. По телу прошла холодная дрожь от резкого взгляда чёрных глаз.

— Этот парень — приличный молодой человек, — с умным видом заявила Бонита. — И нечего тут непотребства на показ выставлять, — она прокашлялась в кулак и перевела взгляд в сторону. — При первой-то встрече. Вот на пятый раз можно будет и…

— Тётя!

А нет, всё нормально. Тётушка на месте, можно вздохнуть спокойно.

Я посмотрела вниз, оглядывая внешний вид. Тонкая ткань больничного халата свободно висела на груди, нигде не просвечивая и не обтягивая, и даже странно, что моя тетя Бонита увидела в этом что-то срамное. В конце концов, здесь же папа был, он бы не допустил, чтобы я так оконфузилась. Но на всякий случай я последовала совету родственницы и натянула покрывало повыше.

— А что? — выпучив глаза, заявила тетушка. — Девушка должна быть недоступной, скромной, — она выделила это слово интонацией. Эта она сейчас про скромность сказала? — Чтобы ему казалось, что нет больше нигде такой, как ты, понятно? И что такого сокровища не сыщешь. Ну, а потом можно и тяжёлую артиллерию подключить.

О нет! Только не надо начинать курсы «как выйти замуж за первого встречного». Я же просто хочу поблагодарить за спасение и всё. С чего она взяла, что мы вообще друг друга заинтересуем? Может, он женат. Хотя, зная-то тётю… Она наверняка уже давно всё проверила.

— Женщина должна быть желанной, но недоступной, — задрав голову заключила тетушка. — Тогда, уж поверь, никуда он от тебя не денется.

— Он — это кто? — спросила я, не понимая вообще, о чём она говорит. Она что, уже замуж выдать меня хочет? Что за бред. Мне всего девятнадцать. Хотя, это же тётушка. Она была на год младше меня, когда вышла замуж, а между прочим, они с дядей Джоном ещё два года встречались до этого.

На мой вопрос тёте не пришлось отвечать, так как в дверь тихо постучали. Бонита тут же пропела ангельским голосом (впервые слышу от неё такое) разрешение войти, и тихий скрип эхом отразился во мне не хуже дефибриллятора, заставляя сердце забиться с немыслимой скоростью. С больничной койки не было видно вошедшего: между квадратной палатой размером с половину моей квартиры и выходом проходил небольшой коридор.

Из-за угла появился высокий широкоплечий молодой человек в кожаной куртке и с букетом в руках. Это он. Я была уверена на все сто процентов. Да этот парень мог бы с лёгкостью меня поднять. Он что, баскетболист? Я бы не удивилась. Чувствую, как мои щёки предательски покраснели. Я не стесняясь вперила в него взгляд, словно он был новым чудом света, но язык будто онемел.

Надо признать, что внешность моего спасителя была довольно приятной. Моя тётушка заявила бы, что этот горячий мужчина просто Аполлон. И может, в глубине души, я бы даже согласилась с этим. Его белоснежная улыбка, заметно выделяясь на фоне смуглой кожи, смутила меня ещё больше, но, видимо, этот парень тоже был смущён, небрежно проведя рукой по выбритым до тонкого слоя кудрявым волосам.

— Это Дэвид, — представила тётушка молодого человека после долгой (мне казалось, целая вечность прошла, пока кто-то из нас не заговорил) паузы.

Дэвид? Тот самый почтальон, которого так нахваливала моя родственница? Что он делал в такое время в том районе? И вообще, я не знала, что баскетболисты на почте подрабатывают. Хотя его телосложение соответствовало уровню опасности того района — уверена, он мог бы с лёгкостью навалять какому-нибудь любителю тырить чужие письма.

— Ну где там твой отец? — с наигранным недовольством спросила тётя и встала со стула. — Как сквозь землю провалился. Пойду поищу его.

Я хотела попросить её остаться и даже немного потянулась в сторону Бониты, но её уже и след простыл. Как она умудряется передвигаться так быстро в свои семьдесят два года? Мне бы такую выдержку.

Повисла неловкая тишина. Было странно начинать первой, хотя, наверное, я должна была. Букет разноцветных хризантем выглядел довольно весело, но заставил меня покраснеть ещё больше. Не думаю, что он принёс цветы моей тётушке, а мне принимать их было неловко. Надо признать, не каждый день меня одаривают хризантемами. И розами. И даже гвоздиками, на худой конец.

— Эм, привет, — глупо выдавливая из себя улыбку, начала я, так как уже неудобно было молчать.

— Привет. — Его голос абсолютно подходил к внешности. Глубокий и низкий, словно бархатный. Что-то было в нём от Фрэнка Синатры*, что-то от Энди Уильямса*. Ему бы в пору исполнять песни Элвиса Пресли, и я на секунду заслушалась этим коротким скупым «привет». Обволакивающий голос был мне незнаком, и показалось, что тогда он звучал иначе. Хотя я была почти в отключке и плохо соображала. Могла ли я запомнить его?

— Спасибо, — небрежно заправляя кудряшку за ухо, промямлила я. — Спасибо за спасение.

— Да я ничего особенного не сделал, — пожимая плечами, ответил Дэвид. Скромничает. Тут он вспомнил о букете в своих руках и резко протянул его мне, словно пытаясь быстрее избавиться. Он нервничал, это было заметно. Да и я была сама не своя. Коротко поблагодарив, приняла букет и принялась с интересом разглядывать тонкие лепестки, наконец найдя себе отвлекающее занятие.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался парень, присаживаясь на папин стул, чтобы не смотреть на меня с высоты своего немаленького роста.

— Пока сама не знаю. Говорят, что ничего серьёзного, просто вывих, а не перелом. Надеюсь сегодня вернуться домой, не люблю больницы.

Не потому что они навевают ужасное осознание своей беспомощности и слабости, вгоняя в страх перед страшной болезнью или смертью, а потому что дорого. Да, за всё надо платить. В больницах не хуже, чем на курорте: лежишь себе, отдыхаешь от работы, заказываешь из меню блюда, какие хочешь, причём бесплатно (хотя это вопрос спорный), смотришь телек. Но и цена не меньше, чем отдых в шикарной гостинице на Гавайях. Что говорить: сутки в больнице обходятся около двух тысяч долларов, а если меня привезли на скорой, то ещё плюс восемьсот. Вот того и гляди, моя месячная зарплата набежит. Хорошо, что можно частями отдавать, а то денег у родителей брать не хочу и заначку на колледж трогать не буду. Всё-таки не в самое лучшее время я попала в такую переделку.

— Рад, что всё обошлось. — Эта фраза заставила меня смутиться по-настоящему. И я даже не знала, что ответить, просто уткнувшись носом в цветы и закрыв своё уже наверняка красное как помидор лицо. — Ты не сказала, как тебя зовут.

Серьёзно? Зачем?

— Уверена, что моя тётушка уже всё сделала за меня, — как-то неловко отшучиваюсь я. Дэвид улыбается (о мамочки, с такой улыбкой ему только в рекламе Бленд-а-меда сниматься).

— Да, она много про тебя рассказывала, — простодушно ответил парень.

— Действительно? — я представляю, что она могла наговорить, и мне уже стыдно за это. Ненавижу, когда тётя начинает сватать меня незнакомым мне парням, и никогда не могла подумать, что с одним из них мне предстоит встретиться. Вот так. Здесь. Тем более, когда я теперь в долгу у него.

Мой вопрос явно заставил Дэвида засмущаться и нервно отвести взгляд, и мне страшно представить, что могла сказать моя ненаглядная родственница.

— Я не в этом смысле… Ну то есть… Она ничего плохого не говорила, — его речь была невнятной и отрывистой, и мне самой стало неудобно ставить Дэвида в неловкое положение. Я и без него знаю, какого рода разговоры ему приходилось вести с Бонитой. И это мне впору чувствовать вину перед ним.

— Всё нормально, — улыбнулась я, действительно смеясь над этой историей. — Моя тётя может иногда перегнуть палку.

— Нет, нет, — размахивая руками, воскликнул Дэвид. — Миссис Уокер очень милая женщина. Она мне нравится. Ну, то есть не в этом смысле… как человек.

Он казался невероятно милым, когда смущался. Здоровый крепкий парень с (ну что скрывать) притягивающей внешностью, а прячет взгляд как маленький мальчишка. От него веяло теплотой, и даже стало спокойно на душе. Дэвид был славным парнем. Может быть, он даже мне понравился…

Я не сдержала смешок на его невнятные объяснения, в каких тёплых дружеских отношениях они находятся с моей тётей и что ничего криминально-романтического в них нет. Дэвид замолчал и засмеялся следом за мной, понимая всю комичность ситуации. Заворожённая его улыбкой, я снова задумалась о том, что этот парень делает на почте.

— Знаешь, в жизни ты ещё красивее, — вдруг резко сорвался комплимент у Дэвида. Конечно, он же видел мои фото у тётушки. Я опустила взгляд, горя и чувствуя, что в комнате уж слишком жарко и неплохо было бы включить кондиционер, и пробубнила в бутоны короткое «спасибо». Может, следует хоть раз внять совету моей любимой родственницы? Думаю, я уже начинаю сдавать свои позиции, глядя сквозь тонкие зелёные листья на парня напротив и слыша, как тарабанит сердце.

<center>***</center>

Уже битый час ни тётушки, ни папы в палате не было, словно Землю захватили пришельцы и взяли их в плен. Ну правда, где же мой драгоценный родитель? Оставил меня одну с неизвестными парнем и ушёл, довольный собой. Думаю, тётя зажала где-нибудь его в углу, связала руки и вставила кляп в рот, чтобы не вякал. Так всегда она ему говорит, если он вдруг скажет что-то против неё. Эта женщина — тиран!

Но я была не против. За это время между нами завязался приятный разговор, и спустя час тяжесть смущения развеялась, словно мы были старыми добрыми друзьями. Дэвид оказался лёгким собеседником, и это даже хорошо, ведь я иду на контакт с людьми не очень активно. Но с ним всё получилось проще.

Оказалось, что работает Дэвид на почте уже три года и все эти три года именно в районе, где живёт тётя. Немудрено — никто не хочет обслуживать бандитское гетто. Да и доплачивают за него больше, так как увеличивается риск получить раннюю инвалидность от местных жителей.

Наш разговор прервался внезапно вошедшим доктором, который принёс мне рецепты на лекарства и хотел убедить остаться в госпитале ещё хотя бы на день, но я напрочь отказалась от этого. Теперь-то с такой ногой мне придётся взять отгулы с нескольких работ, а за больничный мне не платят. А до балетной школы как-то нужно с повязкой и на костылях добираться. Там бегать не надо, а пальцы на руках все целы. Мой арендодатель ждать не будет: не оплачу в срок — полиция явится на следующий же день меня выселять. Так что выбора нет. И ещё две тысячи выбросить на ветер, пролежав в больнице, мне сейчас ни к чему.

Доктор настаивать не стал, показал, как делать перевязку, отдал костыли и ушёл, оставляя нас с Дэвидом снова наедине. Небрежно переведя взгляд по комнате, я заинтересовалась урной, стоящей рядом с кроватью. В ней виднелось что-то красное — какая-то ткань, — и воспоминания стали всплывать в голове неясными картинками. Кажется, это было на моей ноге. Или нет? Дэвид, должно быть, что-то приложил к ране на бедре, чтобы остановить кровь или просто закрыть повреждение.

— Это твоё? — спросила я, указывая на урну. Парень заглянул внутрь и пожал плечами.

— Нет, я вроде ничего не выбрасывал.

— Нет, нет. Это же та вещь, ткань, которую ты повязал мне на ногу.

Дэвид вопросительно нахмурился, не понимая, о чём речь, и это меня напрягло.

— Я ничего не делал, — ответил он, и мне показалось, что в голосе его прозвучали нотки разочарования. Но как это не делал? А кто делал? Не понимаю.

— Но как же? Ты ведь когда разогнал тех бандитов, увидел рану и перевязал, и…

— О чём ты говоришь? — качнув головой, спросил Дэвид, искренне не понимая, что я несу. — Я нашёл тебя сидящей на скамейке в парке и позвонил в скорую. Правда, кто-то уже сделал это до меня. Я не видел никаких бандитов.

И тут меня будто окатило ледяной водой — это был не он. Это не Дэвид спас меня. Это был другой. Но кто?

Я попросила достать из урны кусок ткани, и, поборов свою брезгливость, Дэвид протянул мне испачканную кровью странную вещицу. Пальцами ухватилась за края и растянула, изучая этот лоскут. Рваная в некоторых местах хлопковая алая ткань была вся в тёмных пятнах, и только небольшой иероглиф на краю оставался белоснежно-белым. Это нечто напоминало повязку на лицо, доказательством чего служили две больших дырки, видимо, под глаза. Он что, Зорро? Прячет своё лицо под маской?

Тогда он сказал не искать его. Да, теперь я точно помню. Его голос был совсем другим, грубым и слегка хриплым, не таким, как у Дэвида, о котором я тут же забыла, словно его и не было сейчас со мной рядом. Все мои мысли теперь крутились вокруг таинственного спасителя, и я не могла отделаться от мысли, что мне необходимо его отыскать. Просто чтобы сказать спасибо. Просто чтобы вернуть его вещь. Просто чтобы увидеть…
Аватара пользователя
Yoon Hae
ниндзя
Сообщения: 111
Зарегистрирован: Чт 22 ноя 2018 11:29
Имя: Yoon-ah
Откуда: WA
Благодарил (а): 64 раза
Поблагодарили: 75 раз

Пока идёт дождь

Сообщение Yoon Hae »

Ночной Зорро

На улице по вечерам уже довольно холодно: осень в Нью-Йорке в самом разгаре. Красота рыжеющей природы неописуема, и каждый год я жду сентябрь с замиранием сердца. Листья меняют свой цвет от макушки до кроны, красочным омбре сменяясь с ярко-красного до светло-жёлтого. И так приятно вдыхать слегка морозный воздух в этот прекрасный вечер.

Ну, конечно, если ты сейчас прогуливаешься по Манхэттену, а не торчишь в ожидании чуда возле тётушкиного дома. Надеюсь, она не выглянет в окно и не увидит меня. Хотя, даже если и увидит, на сегодня я нашла себе отличное алиби.

Быстро приближающаяся фигура внутренне вызывает тревогу, и сегодня у меня в карманах припасено аж два газовых баллончика. Хотя помнится, что и один не очень-то помог. Увидев знакомый силуэт, я облегчённо выдохнула, радуясь новому другу как никогда прежде.

— Извини, что заставил ждать, — мягко и приятно произнёс бархатный баритон. В такие моменты возникает мысль, что с моим сердцем явные проблемы. Нельзя гипнотизировать людей!

— Ничего, — ответила я, стараясь не выдавать волнения. Дэвид выглядел слегка смущённым и никак не мог найти места своим рукам, то пряча их в карманы, то складывая за спиной. — Пошли?

Получив утвердительный кивок, я, хромая, поравнялась с парнем, и мы неспешно начали свою прогулку. Дэвид постоянно кашлял, вроде как горло прочищал. Наверное, хотел что-то сказать, но слов не находил. Я тоже такое частенько испытываю, поэтому понимаю его как никто другой.

— Спасибо, что согласился пойти, — уже неудобно было просто идти и молчать, и поэтому пришлось заговорить. — Ты мой спаситель. Я как раз должна была сегодня к тёте идти, но теперь у меня есть надёжное прикрытие.

Дэвид как-то потерянно пожал плечами, видимо, так и не поняв основной сути нашей миссии. Когда я позвонила ему и попросила отправиться со мной на поиски моего спасителя, ответ был неоднозначным. Да я и сама не уверена в успехе задуманного, но вдруг мне повезёт? В конце концов, он сказал, что дежурит здесь время от времени, а значит вполне вероятно, что завернёт ещё в этот райончик не раз. Я всё просчитала: напали на меня в четверг примерно между 9:30 и 10 вечера, и с этого дня прошло две недели. Если у ночного Зорро есть график, то вполне вероятно, что сегодня в это время он будет здесь. Но на всякий случай можно заглянуть сюда ещё на следующей неделе и через две — вдруг он всего раз в месяц здесь бывает.

Эти две недели стали для меня сущим адом. Мало того, что мне приходилось скакать на костылях, мучиться от боли и делать перевязки, так ещё и пришлось раскошелиться на такси до работы. Покой мне только снится, и о больничном в первый же рабочий день я могла только мечтать. Да и какой там больничный — отгул за свой счёт, — но и это стало непозволительной роскошью. Особенно когда я получила счёт из госпиталя.

Даже трудно понять, как они так быстро стараются выбить деньги из своих пациентов. Всего неделя прошла, а заветное письмо уже лежало в моём почтовом ящике. Трудно описать словами, что я почувствовала, когда вскрыла конверт, но могу поклясться, что видела пар из своих ушей. Да, в Америке нельзя болеть. Это всего лишь трудовой лагерь с усиленным питанием, и слабые здесь не нужны. С такими долгами можно легко идти на паперть, и совсем неудивительно, что столько бездомных населяют центральные районы всех городов.

Оказалось, что восемьсот долларов за скорую и две тысячи за ночь в госпитале это ещё по-божески. Ещё плюс костыли, лекарства (на которые нужен рецепт врача, а значит, за добавкой опять придётся записываться на приём), перевязки. Но самым дорогим оказался рентген. Тёмно-синий снимок моей лодыжки стоит пятнадцать тысяч долларов! Да на аукционе дорогих картин можно выторговать дешевле за работу современного популярного художника. Было бы неплохо втюхать портрет моей лодыжки за пятнадцать тысяч долларов какому-нибудь миллионеру. Я таких денег никогда в жизни не видела, не представляла и даже помыслить не могла. Хотя, не то чтобы это сумма такая уж огромная, но всё же сложно представить, сколько мне придётся работать, чтобы в один прекрасный день держать в руках тяжёлый пресс наличных. Мне хватило бы этих денег на целый год обучения! А теперь ради того, чтобы убедиться в отсутствии переломов, я должна заплатить пятнадцать тысяч. А это значит, что моё поступление откладывается на целый год.

Я пробовала прикинуть небольшой план в голове, найти ещё одну работу, но пока с такой ногой мне некуда деваться. Придётся переждать до полного выздоровления. Безусловно, такие заоблачные суммы за элементарное обследование кажутся просто невообразимыми, и пока трудно уложить в голове весь масштаб моего банкротства. Придётся просить рассрочку, благо, что это здесь не проблема. Моя нищая страховка, за которую я, на минуточку, каждый месяц плачу по сто пятьдесят кровно заработанных долларов, согласилась оплатить только тридцать процентов. Вот вам и весёлая арифметика — каждый месяц придётся отчислять пятьсот долларов госпиталю, и в течение. двух лет я выплачу весь счёт. Вот и съездила Рокси тётю повидать. Одно «ночное рандеву», и прощай колледж.

Зарплата моя, с учётом новой работы, не большая, но, оказывается, и не маленькая. Считается, что три тысячи долларов в Нью-Йорке вполне себе средний прожиточный минимум на одинокого человека. Вот где справедливость? Одинокий должен платить в два раза больше налогов, чем женатый. Видно, государство думает, что нам деньги некуда девать, раз нахлебников нет. Только за маленькую студию в старом доме, который строили ещё первые переселенцы — я уверена в этом, — приходится платить половину моей зарплаты. А ещё коммунальные услуги. А ещё медицинская (бесполезная) страховка. А ещё интернет, телефон и проездной в метро… И кушать тоже хочется. И на колледж отложить надо. Вот так и задумываешься, что советы тётушки Бониты не такие уж и плохие.

Вздыхающий рядом Дэвид вывел меня из своих унылых мыслей. Кажется, он был чем-то расстроен, немного загрустил и всё время молчал. Может, он боится? Здесь ведь действительно небезопасно в такое время суток, и пусть он и внушает своими видом образ сильного мужчины, против пистолета ничего не сделаешь. Тем более местные бандюги всегда орудуют шайками, поодиночке ходят только бомжи и я.

— Почему ты вдруг решила, что мы его найдём? — спросил Дэвид. Как объяснить мужчине понятие «женская интуиция»? Это вообще странный и неведомый зверь, живущий внутри каждой дамочки. Я промолчала, но он и не ждал ответа. — Да и зачем? Он ведь сам сказал тебе его не искать.

— Да, но всё-таки я чувствую себя обязанной. Хотя бы нужно поблагодарить его, а иначе я буду считать себя самым гадким человеком на свете.

На самом деле мне самой были неизвестны мои внутренние мотивы этих поисков. Просто чувствовала, что так правильно. Ну так бывает иногда — ты просто знаешь что-то и всё. К тому же любопытство сыграло не последнюю роль в моём решении. После огорчения от правды, что мой тайный спаситель не Дэвид, пришло какое-то просветление (или помутнение) рассудка. И ты будешь последней бесчестной малодушной девицей, если не найдёшь его, Рокси! Это я себе сказала. А если установка уже дана, то я ни за что не сверну с намеченного пути. Это, по всей видимости, мне от тёти досталось.

— Сидели бы сейчас в Ред Лобстер, а не шлялись по подворотням, — бубнил мой компаньон, натягивая воротник пальто на уши.

— Ред Лобстер? — не скрывая удивления, спросила я. — Милый друг, да ты небось премию на работе получил.

Да уж, такие ресторанчики сильно бьют по карману. Даже забавно стало от такого заявления с его стороны.

— Ну ладно, — всё ещё хмурясь, сказал Дэвид. — Пусть будет Олив Гарден.

Видимо, мой удивлённый взгляд нашёл отражение в его глазах, и пыл его немного поубавился. Я вижу, что с фантазией у парня всё в порядке. Уверена, что зарплата почтальона, пусть и с отличным соц пакетом (в который включена полная страховка, что оказалось очень нужной вещью), с дополнительной премией и увеличенной ставкой за час, всё равно не позволила бы ему оплатить ресторан такого уровня. Если только с кредитки.

— Хэппи Терияки чем не угодили? Это самое лучшее место для ужина, — вспоминая близлежащий китайский ресторанчик возле моего дома, который мне с недавних пор полюбился, спросила я. Дэвид задумался, и выражение его лица стало таким серьёзным, будто он вычислял квадратный корень из множественного числа.

— Не поклонник азиатской кухни, но всё лучше, чем сейчас бродить здесь, — уже улыбаясь, сказал парень, глядя на меня.

— Обещаю, что мы обязательно туда сходим, — у меня не было никаких задних мыслей, просто хотелось отблагодарить друга за помощь. — Чур я угощаю.

— Ловлю на слове.

Дэвид открыто улыбнулся, и от его улыбки веяло чем-то тёплым и домашним, словно мой отец был рядом. С ним было спокойно и уютно, я уже не чувствовала былой скованности и смущения, и, зная себя, могу сказать, что это огромным шаг к сближению с ним. Может быть, он мне действительно нравится, кто знает?

— А ты не думала, что мы можем столкнуться с дурной компанией? — уже серьёзно спросил Дэвид, натягивая кожаную перчатку удобней на руку. — Тебе не страшно возвращаться на то место, где на тебя напали?

— Здесь живёт тётя, хочешь не хочешь, приходится ездить в этот район. Да и к тому же ты рядом — если что, придётся тебе нести меня на руках, унося ноги от бандюг, а то бегать я не могу. И у нас есть четыре газовых баллончика, — последний аргумент был спорный, но я так верила в силу баллончика, будто у меня винтовка на плече, что страх как рукой сняло. Или, может, я знаю, что мой волонтёр где-то рядом?

— Всё-таки я должен признаться, что вести красивую девушку на встречу с другим парнем весьма… неудобно, — Дэвид развёл руки в сторону и выпустил пар изо рта. — Я бы даже сказал, унизительно.

— Да брось, — стукнув его локтём в бок, улыбнулась я. — Это ведь не свидание. Просто хочется увидеть своего спасителя и сказать ему спасибо.

Дэвид покачал головой, будто осуждая меня, но меня это не задело, и дальнейший путь мы продолжили уже молча. Возможно, он и прав — не надо было звать его с собой. Наверное, я ставлю Дэвида в неловкое положение, но сама думаю, что мы не найдём ночного Зорро. Словно моё подсознание поделилось надвое: разум говорит, что всё тщетно, а сердце подсказывает, что шанс есть.

В моей безумной голове как-то не возникает вопрос: «Если вдруг мой Зорро не дежурит сегодня вечером здесь, а мы наткнёмся на очередную «весёлую компанию», как нам быть?» Вдруг в этот раз мы не унесём ноги, как случилось со мной, и уже придётся не больничные счета оплачивать, а заказывать гроб? Я, видимо, головой об стену хорошенько стукнулась тем вечером, и теперь там полный кавардак.

Пройдя улицу до конца и обратно, мы так никого и не нашли. В нескольких местах по углам стояли люди, не очень дружелюбные на вид и даже опасные, но они нас не трогали, только смолили марихуану и пускали дым нам в спину. Возможно, на двоих предпочитают не нападать, или же вид моего друга их отталкивает. А может, они все его знают в лицо, ведь он местный почтальон здесь. Но когда на улице горит только один фонарь, то сложно разглядеть прохожих.

Как бы то ни было, сегодняшняя наша вылазка не принесла своих плодов, и мне даже стало немного грустно, но при Дэвиде я вида не подала, чтобы не обидеть его. В любом случае, провести с ним время было довольно приятно, хотя мои мысли занимал сейчас только ночной дежурный, у которого сегодня выходной. Вполне вероятно, что слово «периодически» указывает на непостоянность графика. Боже, чем больше я думаю об этом, тем сильнее мне кажется, что схожу с ума.

Дэвид любезно предложил подвезти меня до дома на своём автомобиле, и это было как раз кстати, ведь автобусы уже закончили свой рабочий день. Я пообещала, что мы обязательно отведаем китайской кухни вместе, и на хорошей ноте рассталась с парнем, чувствуя невероятную усталость и опустошение за сегодняшний день. Но моя решимость была непоколебима.

<center>***</center>

После двух недель поисков ночного Зорро я осталась ни с чем. Поиски ничего не дали, и больше не было сил и времени ездить на район к тёте. Я была там в среду, четверг и пятницу, через неделю и через две. И даже вырвалась на выходных. Хорошо, что Дэвид согласился помочь мне в этом, без него было бы трудно. Но после того, как мы всё же нарвались на подвыпившую компанию местных гопников и мне пришлось бежать, прихрамывая, до машины, я поняла, что пора остановиться.

Глядя на красную повязку, которая моими усилиями была выстирана и зашита в нескольких местах, мне думалось, какой же он всё-таки странный, этот ночной Зорро. Даже самой смешно от такого прозвища. Воспоминания с того злосчастного вечера стали наполняться деталями, и пусть расплывчато, но всё же картинка выстраивалась. Надо признать, что спаситель был невероятно силён — уверена, что он был больше Дэвида, шире в плечах и сильнее физически. И выше. И кожа на ощупь такая грубая, толстая, возможно, от мозолей. Может, он работает на каком-то заводе? Или механиком? Или где ещё можно заработать себе мозоли размером со всю ладонь?

Я пробовала приложить красную бандану себе на лицо, но она оказалась намного больше и даже как-то несуразно смотрелась, хотя моя пышная шевелюра одуванчиком торчала вокруг головы, увеличивая её в размерах. Даже погуглила значение иероглифа на ткани, хотя, может, это не имеет какого-то определённого смысла. Так я заглушила своё стремление отыскать этого парня, довольствуясь маленьким трофеем, оставленным им, который служил напоминанием о том, что мне всё это не причудилось.

Я уже перестала делать перевязки и, как сказал мне врач, занялась лечебной физкультурой, растиранием мышц ноги, постоянными компрессами. Но кажется, это мало помогало, и чем больше приходилось передвигаться, тем сильнее болела нога, пусть и не так критично, как вначале. Но всё же мало приятного. Приходилось принимать айбупрофен, прописанный врачом, но обезболивающие — это зло! От них просто напрочь вырубает голову, а когда приходится работать пять дней в неделю, то сонное состояние ужасно мешает. Ненавижу болеть!

Страшно подумать, если я останусь хромоножкой до конца своих дней. Конечно, у меня и так было мало шансов, но с таким состоянием дорога в балет мне закрыта навсегда. Кому нужна хромающая балерина? Даже если я волшебным образом превращусь в прозрачную Дюймовочку и не буду весить даже сорока килограммов, всё равно не видать мне себя в роли чёрного лебедя. Это удручало даже больше, чем отсутствие результатов поисков Зорро.

Надо бы сходить к врачу, но это накладно, поэтому придётся делать все нужные процедуры и ждать самостоятельного заживления лодыжки. Не верю, что с вывихом первой степени останусь хромать всю жизнь.

Тётушка Бонита прожужжала мне все уши о Дэвиде. Хорошо, что она не знает о наших ночных прогулках у неё под окнами, иначе от её наставлений вообще было бы не укрыться. Так или иначе, я решила положить конец всем поискам и жить обычной жизнью без дополнительных приключений. Да и не хотелось опять просить Дэвида о помощи в этом вопросе — и правда уже неудобно использовать парня в качестве телохранителя, когда безумной Рокси вдруг приспичило найти проблем на пятую точку. Теперь я у него в долгу и наконец-таки смогу угостить друга ужином в Хэппи Терияки. Интересно, а наши прогулки считаются свиданием? Наверное, он так и думал, и может, поэтому так легко соглашался на подобные встречи. А что думаю я? Сама не знаю.

Дэвид славный парень, добрый и открытый. Не зря тётушка выбрала его мне в кавалеры. Может, теперь, после всех этих передряг и всплесков моей воспалённой психики, мы пойдём на настоящее свидание. При мысли об этом внутри всё сжимается от волнения. Мы уже стали достаточно близки как друзья, может, пора сделать следующий шаг?

Я решила сегодня навестить тётю, а то уже столько времени брожу у неё под окнами, а всё никак зайти не могу. Люблю эту безумную женщину. И вполне вероятно, что порой вижу в ней себя. Иногда даже страшно становится от осознания этой схожести, но как бы ни была настойчива Бонита, как бы ни кричала и ни навязывала своё мнение другим, она очень добрый и милосердный человек. И с учётом того, что детей у них с дядей Джоном так и не появилось, то я считаю своим долгом присматривать за пожилой родственницей.

А тётушка опять надумала кормить меня своими пирогами, но я и не сопротивлялась. Всё-таки у меня травма, можно и пожалеть себя немного, побаловать вкусняшками. Правда, двигаться приходится гораздо меньше, а значит, каждая лишняя калория застревает на моих бёдрах. Ладно, с понедельника сяду на диету. Опять.

— А ты виделась с Дэвидом? — спросила тётя, растирая мою лодыжку каким-то специальным согревающим маслом, которое она сделала сама. Я немного растерялась, не зная, что ответить. Если скажу нет, то совру и получу вдогонку целую лекцию о том, как нужно жить. Если скажу да, то тётушка потребует подробностей, а мне рассказать нечего.

— Эм… ну мы договорились встретиться как-нибудь, — неоднозначный ответ вызвал в лице Бониты массу эмоций от сомнения до искреннего счастья. Мама моя, я сейчас заплачу…

Странно, но тётя решила промолчать, вдруг приняв задумчивое выражение. Никогда не видела её такой серьёзной. Даже испугалась, всё ли с ней в порядке.

— Он нравится тебе? — Ух, я и не думала, что Бонита когда-нибудь спросит про это. Как говорится, дают — бери, и дареному коню в зубы не смотрят.

А что мне сказать? Вроде нравится. А вроде и сама не знаю. Честно признаться, я не могу похвастаться опытом серьёзных долгосрочных отношений. Школьные романы — это всё детские игры, а отделившись от родителей и работая круглыми сутками, сложно искать себе кавалера. Да и сил нет. И когда в моей жизни появился Дэвид — милый и добрый парень, — то казалось, что он мне нравится. Ещё не трепещет сердце при мысли о нём, и не видится мир сквозь розовые очки, но может, время не пришло. Мне нужно получше его узнать.

Тётя всё поняла без слов и не требовала ответа, за что я ей очень благодарна. Она осторожно уложила мою ногу на диван и заботливо накрыла меня пледом. Да уж, эта неделя была сущим адом, и во мне уже столько обезболивающего, что впору делать тест на наркотики.

Я даже не заметила, как уснула, а проснулась только через три часа. За окном было темно, и это ужасно. Рядом Дэвида нет. Моя последняя вечерняя прогулка в одиночку закончилась плачевно. Теперь я даже бежать не могу. Но как бы ни пыталась тётушка уговорить меня остаться, я не могла этого сделать, хотя было до коликов в животе страшно выходить на улицу. Завтра мне рано на работу, моя смена начинается в пять утра, а первый автобус выезжает отсюда в четыре. И ещё два часа на метро. Так что выбора нет.

Провожать меня я тётушке тоже запретила, хотя её аргументы были довольно вескими, что её здесь все знают, что не обидят бедную старушку, но кто может быть уверенным, что местные наркоманы, смолящие травку по подворотням, будут в адеквате? А ей ещё до дома обратно одной идти.

— Обязательно позвони мне, как сядешь в автобус. Держи телефон при себе — если что, сразу мне маякуй, я вызову полицию.

Распрощавшись с родственницей, я вышла на улицу. Воздух был холодным и свежим, однако от страха дрожь пробирала до костей. В принципе, ещё не поздно, всего восемь вечера, даже как-то людно на улице — видимо, в этом районе есть и простые рабочие ребята. Это принесло чувство успокоения. В конце концов, нужно просто добраться до остановки.

Я ковыляла, как могла, мысленно моля о том, чтобы ночной Зорро сегодня здесь дежурил. Если не удастся его увидеть, так хоть буду знать, что со мной ничего не случится. Дорога до остановки, как ни странно, заняла меньше времени, чем предполагалось. Видно, масло тётушкино реально хорошо работает и обезболивает не хуже таблеток.

На улице воцарилась странная тишина, и я мысленно отсчитывала секунды и проверяла часы, словно так могла заставить время ускориться. Автобус здесь ходит каждые полчаса, и предыдущий ушёл минут десять назад, что весьма прискорбно. Но есть надежда, что следующий придёт пораньше. Самообман сейчас самое верное лекарство от нервозности.

Где-то в ночной темноте послышались чьи-то голоса: вроде ругались. По звукам было очевидно, что затеялась драка, и я вся скукожилась, как будто могла так стать невидимкой. А вдруг в темноте мое чёрное пальто никто и не заметит?

Ругательства прекратились, на смену им пришёл душераздирающий крик. Неужели кого-то убили? Я обернулась, вглядываясь в пустоту переулков, и спустя мгновение из-за угла выскочили несколько мужчин и с такой скоростью умчались дальше в глубину улицы, что мне стало не по себе. Укокошили кого-то и сбежали? Страшно. Очень. Руки задрожали, и стало безумно холодно. Не смотри туда больше, отвернись, Рокси. Притворись слепой и глухой.

А может, кому-то нужна помощь? Следует позвонить в полицию. Вдруг тот человек ещё жив, и если я помедлю, то он умрёт. Это ужасно, но в такие моменты моя совесть начинает работать, как кролик Энерджайзер. Если я вытащу телефон, то ярким экраном засвечу себя. Но другого выбора нет. Спрятав трусость куда подальше, я всё-таки набрала 911, и приятный голос диспетчера сообщил, что полиция приедет в течение пяти минут. Ой, сомневаюсь. В таких райончиках постоянно что-то происходит, но полицейские мигалки не часто слышно. Видимо, местные офицеры уже и не заморачиваются по этому поводу.

Я решила поверить голосу из телефона, и не знаю, на кой-чёрт, но полезла в тот переулок, чтобы убедиться самой, жив ли пострадавший. Так или иначе, если он мёртв, то я буду свидетелем, если ранен, то окажу первую медицинскую помощь. А если те придурки вернутся, то полиция будет здесь через пять минут. Главное, продержаться до этого времени.

Как же хрустел асфальт под моими ботинками! Кажется, это был самый громкий асфальт в моей жизни. Скрипучие мелкие камни отдавались звонким отзвуком в стенах переулка, пугая даже пробегающих мимо крыс. Мерзкие существа. Не понимаю людей, которые заводят их себе в качестве домашних животных.

Никаких раненых или убитых пока видно не было, хотя я отчётливо чувствовала чьё-то присутствие. Кто-то шумно дышал, выпуская клубы дыма, которые вихрились в тусклом свете соседних окон озорными узорами.

— Кто-нибудь здесь есть? — мой голос звучал так тихо и неуверенно, что непонятно, зачем я вообще заговорила. Послышался шум шагов, но приближаться ко мне никто не стал. Если на ногах, то явно не ранен. А вдруг он расчленённый труп по пакетам сортировал, а я его прервала? А теперь как бы мне не быть похороненной в куче мусора…

— Ты что здесь забыла? — глубокий хриплый бас вернул мне ясность мысли, и страх как рукой сняло. Ой, мама, неужели это он? Точно он. Теперь этот голос я узнаю из множества других. Голос надежды и безопасности. Меня словно электрическим разрядом прошибло, и даже колени задрожали от волнения. Неужели я его нашла? А теперь даже не знаю, с чего и начать... Что сказать ему?

— Вы, наверное, меня не помните, — теперь я говорила уверенней, хотя внутренне вся трепетала. — Но где-то месяц назад вы спасли мне жизнь.

Зорро фыркнул. Кажется, даже в темноте я могла почувствовать его недовольство. Наверное, он меня не помнит.

— Я искала вас всё это время. Просто хотела…

— Искала? — искренне удивился незнакомец. — Зачем?

— Ну, хотела сказать спасибо. Вы спасли мне жизнь и, можно сказать, защитили мою честь. Поэтому хотела отблагодарить вас. Я даже торт испекла, хотя не знаю, любите ли вы сладкое, но, правда, сейчас его уже нет, но…

Боже, что я несу? Бредятина полнейшая. Будто тебе больше нечего сказать, Рокси! Хотя про тортик была чистая правда. А вдруг он тоже оказался бы сладкоежкой. Сладкую выпечку из магазина есть невозможно, а домашнюю не так легко достать. Так что мой тортик мог прийти по душе Зорро... Хотя о чём я вообще сейчас думаю?

— Я же сказал не искать меня, — голос показался строгим, даже устрашающим, но было в нём что-то такое, что заставило меня усомниться в его решимости отвергнуть мою благодарность. К тому же его слова означали, что он всё же помнит меня. Почему-то стало приятно от такой мысли.

— Да, это так, но я сама не знаю, почему так поступила. Просто хотелось отблагодарить своего спасителя. И увидеть его. Тогда я почти без сознания была, поэтому толком ничего не помню, так что…

— Хочешь посмотреть на меня? — вопрос прозвучал словно вызов и усмешка. — Зря ты это задумала.

А что? Неужели всё так плохо? Может, у него лицо всё в шрамах? Или же ему давно за пятьдесят? По голосу казалось, что так и есть. Но это же не грех — быть старым. А может, ему просто нет до меня дела и он хочет избавиться поскорее от такой занозы, как я? Это было похоже на правду.

— Эй, он там! — послышался голос из-за угла, а затем звук затвора. Мы как-то ходили с папой в тир, так что я понимала, что эти парни явно вооружены. Против лома нет приёма. Неудачно я оказалась между двух огней. Ну и где же хвалёная полиция?

Шаги приближались, и их было много. Видать, те убегающие мужички ринулись за подмогой, чтобы наказать ночного Зорро, мешающего им жить.

— Вот чёрт, — выругался незнакомец. — Невовремя ты пришла со своей благодарностью.

Мужчина недовольно вздохнул, а я вскрикнула, когда он одной рукой схватил меня и уложил на плечо, как мешок картошки.

— Теперь придётся валить отсюда, — бубнил Зорро. — Всё веселье испортила.

А что весёлого противостоять шайке вооружённых бандюг? Да сейчас надо шкуру свою спасать, а не на рожон лезть.

Огромная рука нахально легла мне на задницу, но протестовать я не стала, особенно когда земля стала удаляться от меня. Ухватилась за что-то твёрдое на его спине, создавая для себя мнимую иллюзию безопасности. Он что, щит с собой носит? Так он не Зорро, а Капитан Америка! Странное дело. Особенно, когда висишь на плече здорового мужика, который как орангутан ловко взбирается по стене, перепрыгивая с одной пожарной лестницы на другую, причём совершенно бесшумно.

Он отпустил меня только на крыше и стало немного не по себе. Моя голова кружилась от такого аттракциона «Весёлые Джунгли» с Тарзаном в главной роли. Я отошла на несколько шагов, прикладывая руку ко лбу, другой хватаясь за его ладонь, пытаясь уравновесить себя. И тут же отдёрнула её. Какая странная у него рука. Какая странная кожа. Твёрдая и пупырчатая. И просто огромная ладонь.

Здесь было уже не так темно, хотя опять же трудно чётко разглядеть пространство. Но подняв взгляд и оглядев крупную двухметровую фигуру передо мной, меня словно пронзило насквозь тонкой иглой от макушки до пяток, болезненно отдаваясь ударами в затылке и бешеным ритмом в груди. Хриплый загробный голос. Нечеловеческая сила. Кожа на ощупь как у крокодила. И твёрдый каменный щит на спине, теперь уже напоминающий по ощущениям панцирь. Истина озарила меня в ту же секунду, будто на голову мне вылили ушат ледяной воды, что даже колени задрожали. И несмотря на полное безумие происходящего, дикая, выходящая за любые рамки обыденности мысль бешено тарабанила в виски. Это был не человек.
Аватара пользователя
Yoon Hae
ниндзя
Сообщения: 111
Зарегистрирован: Чт 22 ноя 2018 11:29
Имя: Yoon-ah
Откуда: WA
Благодарил (а): 64 раза
Поблагодарили: 75 раз

Пока идёт дождь

Сообщение Yoon Hae »

Иная раса

Такое маленькое и убогое существо, как человек, всегда боится неизвестного. Очень часто люди не готовы мириться с переменами, с открытиями, с правдой жизни. Мы стараемся, чтобы наша повседневность входила в рамки «нормальности», и любые «несогласованные с правительством» обстоятельства или причины зайти за пределы установленной границы выбивают из колеи. А когда эти причины становятся из ряда вон выходящими, совершенно неестественными и абсолютно фантастическими, волшебными, граничащими с помутнением рассудка, то задаёшься вопросом: ты в своём уме? Новизна всегда кажется чем-то страшным, и того, кто решится сделать первый шаг, провозгласят либо героем, либо сумасшедшим.

Ну, герой из меня, ясное дело, никудышный, но вот в своей адекватности я уже не так уверена, стоя напротив… Эм… мужика (пока так его назовём), просто огромного в размерах и с панцирем на спине. Я теперь была точно уверена, что это вряд ли щит такой.

В окнах соседних домов ещё горел свет, и поэтому силуэт мужика вырисовывался довольно чётко. Трудно было разглядеть детали, но в общих чертах даже просматривалось его лицо. Хотя, может, у меня уже галлюцинации. Порой мозг играет злые шутки с нашим восприятием и подсознанием, выбрасывая всякие фокусы, типа живого лысого Халка с маской Зорро. И тут я задумалась: неужели он считает, что если наденет повязку, его так никто не узнает?.. Хотя, о чём это я вообще?

Я стояла не шевелясь минуты две, и даже, как мне кажется, не дышала. Всё думала, сон это или реальность? Или просто действительно глюки такие? Что за мазь мне тётушка сунула? Не у соседних ли гангстеров случайно купила? А что, травка же реально снимает боль…

Из моего открытого рта (о боже, я, наверное, была похожа на полную идиотку) вышел какой-то хриплый сдавленный писк. Видимо, реакцией мозга на супергероя напротив был крик, но выдавить моё бедное израненное и уставшее тело смогло только кряхтение.

В голове все мысли перемешались. Рассудок пытался не потеряться, хватаясь за малоубедительные объяснения происходящего. Если рассуждать логически, чего я никогда не умела делать, супергерои — выдумка. Халка не существует, ведь тогда где его Чёрная Вдова и Железный Человек? Да и вообще, что за чушь верить в то, что какой-то безумный учёный вколол химическую хренотень и создал зелёного чудика из самого себя? Это самая нелепая и глупая мысль, которая могла бы прийти в голову более или менее здоровому человеку, коим я не являюсь, кстати говоря.

А что же он тогда такое? Может, неудачная операция? Или же сверхсекретные разработки правительства по созданию суперсолдата? Ну, это уже может быть похоже на правду, хотя, опять же, совсем не клеится в голове. А может, он инопланетянин? Почему-то эта идея тоже казалась вполне себе адекватной. Я никогда не верила в нечто подобное, а может, просто не задумывалась над этим, но всё же, почему бы и нет? Может, его корабль потерпел крушение, и теперь он вынужден скитаться по Земле, прятаться от людей, чтобы его не распотрошили на части, и творить добро в благодарность за возможность жить здесь… Вспомнилось, как в детстве я смотрела старый добрый сериал «Альф» с похожим сюжетом, про чудика с другой планеты, и сейчас мне показалось это вполне себе реальным.

Кажется, гуманоид презрительно фыркнул, видимо, смеясь над моей реакцией. Так, надо взять себя в руки. Ты же взрослая сильная женщина, Рокси! Не в твоих правилах впадать в панику. Но я просто не могла даже вообразить, осознать сейчас, что напротив меня стоит настоящий пришелец. Это просто… просто… страшно.

Да, это реально страшно. Я же не знаю, что у него на уме, к тому же он раза в два (если не больше) крупнее меня. Может, он совсем дикий, как индеец на’ви? Или собирает людей для своей коллекции? Или выкачивает из них кровь, как в Войне Миров? Меня передёрнуло от этой мысли. Бежать-то некуда. Теперь я окончательно поняла, насколько плачевно моё положение, стоя на крыше с больной ногой и до чёртиков боясь высоты. Даже если исключить наличие гуманоида-великана, мне самостоятельно всё равно не спуститься отсюда.

— Что, теперь уже не так хочется глазеть на меня? — усмехнулся НЛОшник.

Его голос меня будто оживил, и в голове сразу всплыли воспоминания о том злополучном вечере, когда он спас меня. Действительно, он же спас меня. Значит не желает мне зла. Тем более сейчас ему пришлось сбежать оттуда из-за меня и лишить очередных бандюг своей порции справедливости. В любом случае, я знаю, что он настроен неагрессивно. По крайней мере, пытаюсь внушить себе это.

Даже не знаю, что ему сказать. Может, изобразить из себя Спока и поприветствовать пришельца вулканским салютом? А вдруг он на своей планете какой-нибудь принц или генерал, и мне вообще следовало бы опуститься перед ним на колени или отплясывать реверансы? Ну это уже слишком, Рокси! Не впадай в крайности. Мы сейчас находимся на Земле, в Соединённых Штатах Америки, где царит демократия и толерантность. И нет здесь никаких царей, принцев и полководцев. Так что, следуя установленному порядку, я не собираюсь вешать на пришельца генеральские погоны, и в то же время обязана проявить должное уважение и гостеприимство. Ну он же типа беженец…

Никак не могла собрать себя в кучу. Хотелось сбежать, моё подсознание так и кричало об этом. Требовало найти безопасное место, а здесь мне некомфортно, небезопасно и очень страшно. Это даже уже больше не страх получить дыру в груди от лазерного пистолета (или что там у них?) или быть разорванной в клочья, а просто страх перед неизведанным. Какое-то внутреннее волнение и трепет. Очень странные чувства, которые мне не приходилось испытывать до этого. Может, если бы я была каким-нибудь безумным учёным, то визжала бы от восторга и благоговения перед существом иного происхождения, но как обычного среднестатистического землянина, меня окутывал только страх.

— Я… я просто… — прокашлялась в кулак. Что-то горло резко охрипло.

— Не ожидала такое увидеть? — насмешливо фыркнул пришелец.

Он слегка качнулся в мою сторону, и я инстинктивно отшатнулась от него, неуклюже сделав шаг назад больной ногой и переместив вес тела на неё. Лодыжка сразу заныла, и, не удержавшись на ногах, я упала прямо на пятую точку, но не проронила ни звука, словно подо мной оказался мягкий матрас, и всё время глядела на пришельца. Я просто онемела.

— Так и думал, — фыркнул здоровяк, и мне почему-то стало неудобно — его слова меня как будто пристыдили. В конце концов, это существо с другой планеты, возможно, выше нас по разуму и развитию, а я как дикарка пытаюсь выдавить из себя хриплый вопль о помощи, хотя получить мне её неоткуда. К тому же в последний раз это он спас меня.

Я упёрлась ладонями в шершавую поверхность крыши и выпучила глаза, глядя на здоровяка снизу вверх. Ситуация патовая. Бежать некуда, кричать нет смысла, да и место пришелец выбрал неподходящее. В детстве упала со спасательной вышки на пляже, и теперь не выношу высоту. Вот такая фобия. Поэтому мне тяжело жить на последнем этаже десятиэтажного здания, так как меня укачивает, когда смотрю в окно. В общем, если этот парень решил меня съесть, взять в плен, препарировать с целью изучения или же просто придушить, чтобы вдруг не растрепала другим о вторжении инопланетной расы на Землю, то ничего не поделаешь.

Гуманоид сделал шаг ко мне, заставляя меня нервно вздохнуть, и протянул руку. Хочет помочь мне встать или же предлагает сдаться самостоятельно и смиренно проследовать за ним на его летающую тарелку? Интеллигентный пришелец или межгалактический маньяк? Да, именно такие мысли сейчас меня мучили.

Я с опаской взглянула на его ладонь и, мама родная, увидела там всего три пальца! Он точно НЛОшник. В этом уже не может быть сомнений. Лысый, сильный и трёхпалый. В его ладони с лёгкостью поместилась бы моя пятка 38-го размера и ещё бы место осталось. А может, он ещё что умеет? Ну, мысли читать или стрелять лазерными лучами из глаз?.. Ладно, надо взять себя в руки и состроить вид приличной вменяемой землянки.

Это было странно, но я всё же решила протянуть руку ему в ответ. Мои пальцы судорожно дрожали, как ни пыталась я унять эту дрожь. Сначала с опаской слегка коснулась кончиками пальцев его кожи, но меня будто электричеством пробило, и я тут же отдёрнула руку. Пришелец усмехнулся, но продолжил терпеливо ждать, застыв в одной позе. Кажется, он просто забавлялся, глядя на дрожащую как осиновый лист землянку. Возможно, ему душу грело явное превосходство надо мной (ну, по крайней мере, физическое точно) или же что мой первобытный страх не удаётся скрыть и именно он причина этого страха. Я вновь, наберя побольше воздуха, вложила свою ладонь в его, уже более смело. Была не была!

Толстые пальцы несильно обхватили мою руку — видимо, он рассчитал свою силу, чтобы не раздавить кости хрупкого человечишки. Ну хоть для кого-то я стала Дюймовочкой. От этой мысли стало смешно, и я не смогла сдержать улыбки. Да, Рокси, ты худышка только для двухметровых пришельцев.

Попыталась встать, но больная нога снова неприятно жгла и уже трудно было опереться на неё. Видимо, своим неудачным падением я её вновь повредила.

— Болит? — задал неожиданный вопрос пришелец, кивая в сторону моей ноги. Значит, всё-таки прекрасно помнит тот день. А может, его разновидность (или как это назвать?) отличается необычайной памятью? Помнит все моменты своей жизни. Даже не знаю, хорошо это или плохо.

— Да, — ответила я и не узнала свой голос. Охрипший и слишком низкий. Опять прокашлялась. — Вроде ничего серьёзного, но пока восстанавливаюсь.

Вот и начался наш «непринуждённый» разговор. Посмотрите на меня, я веду светскую беседу с гуманоидом. Ну кто бы мог подумать? И поверить?..

Он помог мне подняться на здоровую ногу. На больной я стоять не могла и просто упёрлась носком кроссовка в крышу. Несмотря на то, что трудно было сохранять равновесие, я всё же выпустила его холодную руку, приносящую мне дискомфорт, но постаралась сделать это более-менее тактично.

— Надеюсь, ты не собираешься кричать? — голос моего нового знакомого звучал весьма угрожающе. — И тем более болтать обо мне. Иначе…

Многозначительное молчание было красноречивее любых слов, и я нервно сглотнула. Ну кому я могу об этом сказать? В психушку не собираюсь и знаю наверняка, что мне никто не поверит. Единственное, чего я теперь опасалась, так это того, что гуманоид посчитает меня занозой у себя в заднице и на всякий случай захочет прикончить мелкую букашку Рокси, которая встала у него на пути и узнала о страшной тайне Вселенной.

— Да я не собиралась болтать. — Может, удастся внушить ему доверие своим «красноречием»? — Вы спасли мне жизнь, и я теперь у вас в долгу, так что ваш секрет унесу с собой в могилу. — Блин, вырвалось как-то невпопад. Хоть бы он не рассчитал мои слова призывом к действию. — Да и вряд ли мне кто-то поверит…

— Это точно, — довольно согласился пришелец. Надеюсь, я была достаточно убедительна, чтобы сохранить себе жизнь. Я испытывала невероятный внутренний трепет перед этим существом, и это даже не то чувство, когда перед глазами дуло пистолета и ты понимаешь, что нужно быть тихой и покорной, чтобы пуля не прилетела тебе в лоб. Это было нечто другое. Любопытство вперемешку с инстинктом самосохранения. Когда адреналин в крови начал снижаться, ко мне вернулась способность мыслить здраво. В голове уже набрасывался список вопросов к пришельцу, но первый из них волновал больше всего: он не радиоактивный? А то вдруг в нём кишат межпланетные вирусы и бактерии, от которых у нас нет иммунитета. И теперь я тоже в риске заражения. Но с другой стороны, уже ничего не поделаешь. Если вирус поселился во мне, то его уже никак оттуда не изъять.

Теперь я разглядывала его совершенно по-иному. Когда страх не застилал глаза, то мир казался более спокойным. И даже гуманоид напротив меня.

Кожа у существа грубая и твёрдая, совсем не похожа на человеческую. Больше смахивает на крокодилью, хотя мне никогда не приходилось трогать крокодила. Тыльная сторона ладони была гладкой и даже приятной на ощупь, хоть и холодной. Видимо, кровеносная система у них отличается от нашей. Наверное, на их планете холоднее, чем на Земле. Сложно было рассмотреть при отсутствии хорошего источника света, но кажется, на нём надеты только штаны. Это логично, ведь как натянуть футболку на такую каменную горбатую спину? На нём снова была повязка — концы развевались на ветру при сильных порывах. И зачем она ему? Это вместо боевого окраса?

Пришелец не шевелился и ничего не говорил, но я кожей чувствовала его усмехающийся взгляд. Видимо, ему самому интересно посмотреть на реакцию других людей на него. Хотя я не думаю, что являюсь единственным человеком, который его видел. В конце концов, он же тут наводит общественный порядок, наказывает преступников. Они должны были его видеть. Но уверена, что все как один убегали в страхе от невиданного существа, а потом убеждали себя в том, что всё это привиделось и надо уменьшать количество скуренных косячков. А вдруг я первая землянка, заговорившая с ним? Первый контакт с инопланетной расой. Где репортёры? Где журналисты? Это моя минута славы!

Ох, видать, всё-таки поехала у меня крыша от таких серьёзных стрессов.

Пришелец сделал шаг вперёд, и я нервно дёрнулась от неожиданности.

— Боишься? — весёлым голосом спросил он. Скучно, видимо, ему в одиночестве (хотя теорию о неудачном приземлении космолёта с одним пришельцем я сама придумала и стала в неё свято верить). Может, поэтому он такой весёлый сейчас? Хотя я сужу о нём с человеческой точки зрения. Очевидно, что пришелец совершенно иной культуры, и то, что считается вежливым у нас, может расцениваться весьма грубо у них.

Я выпрямилась и прочистила горло. Рокси, сейчас ты представляешь всё человечество в своём лице, так что не упади в грязь перед этим чудиком. В любом случае, технологии у них получше наших, раз он прилетел сюда. Мы до луны-то еле добрались, не то чтобы уже искать братьев по разуму. А значит, их цивилизация превосходит земную. А где прогресс, там должны быть разум и логика, а не дикий инстинкт.

— Нет, — соврала я. — Просто… хм… Мне впервые приходится встречаться с представителем… эм… иной расы.

Или слово «раса» ему не подходит? Я в биологии не сильна, говорю, что в голову приходит. А с другой стороны, он не чёрный, не белый, не азиат. Так что «иная раса» в самый раз.

Послышался сдавленный смешок. Если я ещё жива, а этот парень ещё здесь, то либо я продлеваю себе жизнь своим наигранным бесстрашием, либо он действительно не собирался ничего со мной делать даже после того, как я узнала, кто он есть, и просто пытается избавиться от скуки, немного издеваясь над моими нервами. Да и вполне вероятно, что ему самому интересно говорить со мной и следить за моей реакцией. Наверняка он не общался с людьми слишком много и слишком долго. И что, мне теперь его другом назваться?

— А ты чего шатаешься по этому району в такое время? Мало было того раза? Или экстрима не хватает?

Логичный вопрос. Ну, а что мне ответить? Рокси — это Рокси. Она вся в этом непостоянстве и нелогичности. И жизнь её — полный сумбур.

— Здесь моя тётя живет, — надеюсь, он не отправится на её поиски, чтобы окончательно следы замести, — поэтому приходится периодически сюда заглядывать.

Я слышала, как шумно он дышал, словно дракон, выпуская воздух крупными короткими выдохами и набирая обратно полной грудью. Наша милая беседа закончилась, и что будет дальше, оставалось большой загадкой для меня. Мне было, безусловно, интересно узнать, кто он такой и с какой планеты, но я не стала спрашивать. Почему-то подумала, что такие вопросы могут его разозлить. Единственное, чего мне хотелось — это смыться отсюда как можно скорее и как можно дальше. Сесть на поезд и укатить в свой тихий райончик, где нет наркоторговцев за углом и где не скачут гуманоиды по крышам. Но для этого нужно спуститься вниз…

— Кажется, те парни уже ушли. — Должны были, хотя я потеряла счёт времени здесь. — Может, спустимся вниз?..

Я старалась говорить смиренно и мягко, прося пришельца вернуть меня туда, откуда взял. Самой-то мне отсюда не выбраться. Странно, но, кажется, он пожал плечами.

— Последний автобус уже ушёл. — Ах да, я наверняка уже его пропустила. Дело плохо. — Как ты до дома доберёшься? Нечего было геройствовать по ночам.

Странно, вроде ему действительно было интересно узнать ответ, а вроде он упрекнул меня. Или же это стёб такой? Да, определённо странный парень. Сочувствует и ругает одновременно. Но с другой сторон, я размышляю по-человечески. А сейчас это вообще не в тему.

— Попробую заказать такси до станции метро. — Зачем я ему это объясняю?

— Думаешь, сюда ездят такси? — Этот парень явно насмехается надо мной, тоном голоса подчёркивая всю глупость моего высказывания. Видимо, решил поиздеваться. Считает себя выше меня. Хотя, в чём-то он прав — меня сгубило любопытство, а ведь если бы я осталась дожидаться автобуса, то не встретила бы его. И может, даже к лучшему. Сейчас и не знаю, что лучше: оставаться в неведении или же утолять своё любопытство любыми путями, и неважно, каким будет исход.

— Ладно, — не дожидаясь моего ответа, снова заговорил здоровяк. — Здесь до станции недалеко.

Не спрашивая моего разрешения, он быстро подошёл и снова схватил меня и перекинул через плечо. Я и оглянуться не успела, как крыша перед глазами замелькала, как от сильных быстрых прыжков приходилось биться о твёрдый панцирь, как под его ногами не оказалось опоры… Я видела под нами землю — так далеко, — плохо освещённый тротуар и жёлтые окна домов. Перед глазами всё поплыло. Мне стало плохо, воздуха не хватало, хотя ветер задул с такой силой, что в ушах звенело. Я чувствовала, что падаю, несмотря на то, что огромные руки пришельца обхватили моё слабое тело, как тиски. Нет, я падала. Прямо туда, на сырой асфальт, цепляясь за выступы оконных рам, за провода между столбами. Я падала туда и разбивалась… И опять под нами крыша, опора. И опять встряска. А мне даже не удаётся ухватиться за его скользкий круглый панцирь. Слишком большой, не обхватить. И снова дыра между нами и землёй. И я уже не выдержала — закричала во всё горло. Я видела, видела, как падаю, видела перед глазами бетонный бордюр и чувствовала, как сила гравитации тянет меня вниз и я соскальзываю из его рук, и я лечу… Картинка переворачивалась в голове, жёлтые окна превратились в единую гирлянду света. Кто может знать, что такое страх, если никогда не страдал фобиями? Когда твоё тело не задыхалось от нехватки воздуха, в то время как его было предостаточно? Когда не билось в конвульсиях, не дрожали конечности, не холодело внутри? Когда нет ничего, кроме страха? Он теперь — всё, и ты есть он.

Меня почти вырвало, но на моё удивление, здоровяк остановился и резко скинул меня с плеча, морщась, будто я была тараканом, а я почти упала, но упёрлась спиной в дымовую кирпичную трубу.

— Ты чего так разоралась? — гаркнул он. — Я чуть не оглох!

Мне было плохо, голова кругом. Слишком много встрясок за этот день. Встреча с инопланетянином, который меня отчитывает сейчас, полёты над землёй, а здесь падать не близко. Нога ныла от боли, ко всему прочему. Желудок скрутило, и меня вывернуло. Хорошо, что успела отвернуться от гуманоида, а то как-то неудобно. Хотя, мне уже было всё равно, я просто хотела покоя, чтобы он исчез, чтобы все исчезли. А потом проснуться наутро и принять всё за странный сон.

Я слышала, как он подошёл ко мне и как-то неловко переминался. Да уж, зрелище не самое приятное — смотреть, как кого-то тошнит.

— Тебе плохо? — голос казался более сдавленным и приглушённым, словно ему неудобно было спрашивать. Но мне было плевать. Я была злая, была на грани срыва, я летала на высоте пятиэтажного здания, и я терплю насмешки этого, мать его, космического крокодила! Меня встряхнуло, меня вывернуло и у меня преждевременный ПМС!

— Как видишь, — рявкнула я, и плевать хотела на всю эту хренотень с земным гостеприимством. Пусть валит на свой Юпитер, нечего людей пугать! Заводиться с полоборота — это у меня от тетушки, но я уже так давно не выходила из себя, что даже самой страшно стало. Зато хороший выплеск всего негатива и стресса. Ой, зря этот гуманоид со мной встретился. Теперь он будет думать, что все мы чокнутые. — Благодаря тебе.

— Что я сделал? — по тону голоса было слышно, что он искренне не понимал, в чём дело. — Хотел оказать услугу, вот и всего. Ты вообще меня благодарить должна.

— Услугу? Да я чуть не разбилась! Почти вылетела у тебя из рук. А если я действительно соскользнула бы? Вот тогда и была бы тебе благодарность, самая настоящая — соскребать мои мозги с асфальта. Ты даже не спросил разрешения! Нельзя хватать человека, укладывать себе на плечо и тащить его непонятно куда! И тем более летать с ним по городу. Здесь так не принято, ясно тебе? Или на твоей Альфе-Центавре не учили хорошим манерам?

Пришелец опять усмехнулся. Он явно издевается надо мной. А мне уже стало плевать, если я ошиблась на его счёт и меня ждёт долгая и мучительная смерть. Я бы врезала ему, да вот только сил нет. Опять адреналин в крови подскочил. Надо успокоиться, Рокси. Ты же знаешь, что после таких взрывов тебе становится стыдно. В конце концов, он тебя спас, причём уже дважды, и сейчас не хотел зла. Просто надо успокоиться, просто сосчитай до десяти.

Раз. Моя голова готова расколоться на части от гнева. Это парень сорвал чеку, и теперь его ждёт взрыв.

Два. Кровь закипает в венах. Пришлось сжать кулаки так, что ногти царапали кожу. Наверное, я смотрюсь очень смешно сейчас, хотя теперь пришелец выглядит более потерянно.

Три. Глубокий вдох и выдох. Это бывает. Это просто приступ страха из-за высоты. Стало воздуха не хватать, трудно сделать вдох, но это всё потому что…

Четыре. Истерика. Только не это. Не сейчас. Иначе это будет совсем странно. А перед глазами всё ещё мелькают высокие промежутки домов и далёкий фонарь на углу.

Пять. Вздох облегчения. Кажется, мой гнев вышел с первой слезой, скатившейся по щеке. Надеюсь, гуманоид этого не заметил. Я не плакса, это просто гормональный сбой.

Шесть. Не надо было на него так срываться. Вот теперь, Рокси, тебе стыдно. Перед человек… эм… этим инопланетянином, который вовсе и не злобным оказался.

Семь. Голова кружится. Кажется, мне плохо опять. Тело обмякло, я почти падаю, но сильные руки хватают меня, уберегая от падения.

На восьмой счёт меня снова вырвало, и я обессиленно повисла на руке пришельца. Умом я понимала, что нужно встать и не стоит вообще приближаться к нему так близко, но ничего не могла поделать. Моё тело меня не слушалось, словно из него вышли все силы, и теперь я стала тряпичной куклой. Как кролик Энерджайзер, из которого батарейки вытащили. Если он задумал что-то, то сейчас самое время. Я не буду сопротивляться. Я слишком слаба. Но почему-то было спокойно, совершенно никакой тревоги. Я чувствовала себя в безопасности. А может, просто забила на всё, нет сил предпринимать какие-либо действия. И моё тело стало невесомым, плывущим куда-то далеко отсюда, порхающим в воздухе. Луна яркой точкой выглянула из-за туч, бросая на меня холодный свет, и я закрыла глаза. И провалилась в небытие.
Аватара пользователя
Yoon Hae
ниндзя
Сообщения: 111
Зарегистрирован: Чт 22 ноя 2018 11:29
Имя: Yoon-ah
Откуда: WA
Благодарил (а): 64 раза
Поблагодарили: 75 раз

Пока идёт дождь

Сообщение Yoon Hae »

Неудачница

Людишки такие жалкие и мелочные существа. Живут себе в своих многомиллионных «муравейниках» и не видят дальше своего носа ровным счётом ничего. Мы уже не способны восхищаться красотой ночного неба — его и не видно над большими городами. Мы не заглядываем в далёкое будущее, не мечтаем преодолеть земную орбиту и покорить космос. Мы живём одним днём, и там, где были мы, остаётся лишь выжженная земля. Отсталые и жалкие. Никчёмный народ, засоряющий Вселенную одним своим существованием.

Я никогда не думала, что смогу летать. Что когда-нибудь у меня вырастут крылья или же моё тело перестанет подчиняться законам физики и, вопреки гравитации, вспорхнёт над домами. Вокруг мелькают крыши домов, светящиеся окна превратились в разноцветный калейдоскоп красок на фоне темноты ночи. И я кружу вокруг них и не чувствую страха. Только умиротворение и спокойствие. Слышу напряжённое дыхание где-то рядом, рваное и отрывистое. Слишком быстрое. И ветер укутывает меня своими вихрами, играясь и путаясь в прядях волос. Я больше не боюсь…

Писклявый звук будильника прогремел на всю квартиру, настойчиво требуя проснуться и отключить его. Я вскочила на кровати чисто автоматически, как робот, выполняющий одну и ту же задачу каждое утро. Моя привычная утренняя рутина, даже количество шагов от спальни до ванной отсчитано.

Отключила будильник и рухнула обратно на подушки. Расслабляться нельзя, иначе есть риск вновь провалиться в сонную негу, а мне нужно быть на работе через сорок минут. Кофейня открывается в пять — час пик для буднего дня. Так что нужно как следует подготовиться ко всё сметающей на своём пути толпе. Но я не могла пошевелиться — всё тело ужасно ныло и болело, словно я вчера вагоны разгружала. Особенно пекло в районе пресса, и руки, как плети, совершенно потеряли силу. Каким-то чудом я заставила себя подняться и на полусогнутых ногах прошуршать до ванной комнаты.

Отражение в зеркале меня пугает: тёмные круги под глазами, волосы как воронье гнездо, какой-то жёлтый цвет лица. Неприятный привкус во рту — меня рвало? Ладно, времени не много, нужно быстрее приниматься за дело. Чисто на автомате тянусь за зубной щёткой и пастой и с закрытыми глазами чищу зубы. Голова так болела, что была готова взорваться и забрызгать мозгами белый кафель. Трудно вдохнуть, будто кто-то положил мне гирю на грудь, в висках пульсировало. Вроде я вчера не пила…

А что вообще вчера было? Даже не помню, как добралась до дома, — видимо, так устала, что всё забыла. Ещё, плюс, во мне столько обезболивающих таблеток, что тест на наркотики мне точно не пройти. От такой лошадиной дозы меня и вштырило не по-детски, а ещё и тетя мазь какую-то вчера мне втирала. Это народная медицина нас точно со свету сживёт.

Но какой же странный сон мне снился. Полёты над городом. Даже смешно. Я вроде уже не маленькая девочка, мой рост остановился ещё в пятнадцать лет, а до сих пор во сне летаю. И чудики какие-то инопланетные бегали, такие малюсенькие, лысенькие. Ох Рокси, ты сошла с ума.

Набираю в ладони воду, чтобы умыться, и вижу на них красные ссадины. Странно, вроде вчера не падала, откуда это? Стало ужасно стыдно. Я почему-то подумала, что от лекарств настолько потеряла рассудок, что даже не помню, где упала. А вдруг взаправду. Я как после запоя, хоть ты тресни, но вспомнить не могу. Да и некогда сейчас, надо бежать.

Лодыжка сегодня ныла нещадно, будто я вчера лебединое озеро всю ночь отплясывала. Такая резкая боль, хотя мне казалось, что я иду на поправку. Придётся доставать мой фиксирующий сапог, иначе с такой ногой на работе долго не протянешь. Привычная доза таблеток дала облегчение и опять ввергла меня в полукоматозное состояние. Главное продержаться до обеда, а там новая смена, а в балетной школе хоть передохнуть можно. И как хорошо, что я повредила ногу, а не руку.

Излюбленное место для раннего завтрака как всегда наполнено людьми, ожидающими свою порцию ежедневного наркотика — кофе. Без него нельзя продержаться, если хочешь быть продуктивным и энергичным. Это наш допинг, стимулятор для поддержания внутреннего аккумулятора. Пока батарея не сдохла, шестерёнка всемирной системы отлаженно работает, а чтобы так продолжалось как можно дольше, подпитывает себя энергетиком изнутри. Мой жизненный минимум — две кружки в день, без сливок и сахара (я же вроде как на диете). Иначе мне неоткуда черпать силы.

Рабочее время пролетело быстро, благодаря лекарствам боль утихла, а мой фиксирующий сапог помогал сохранять равновесие. На одну чашку кофе даётся ровно две минуты — время работы кофемашины и плюс если клиент предпочитает латте или, ещё хуже, карамельное макиато. И вопрос дня: сколько я сварила чашек кофе, если с пяти до одиннадцати утра ни разу не присела?

Занятия в балетной школе уже начались, но проходя испытательный срок, я работаю там только со второй половины дня. Поэтому у меня есть время на обед и даже на короткий сон. Удобно, что кофейня находится недалеко от моего дома, всего десять минут ходьбы, и пусть я ковыляю, как пират с деревянной ногой, но могу сэкономить на проезде.

Когда я немного отдышалась от насыщенного утра, у меня наконец появилась возможность принять свою дозу кофеина. Рабочая суета не дала возможности обдумать мой вчерашний путь домой и задуматься хоть над чем-то кроме кофеварения. Усевшись за столик в уже полупустом кафе, с нескрываемым удовольствием вдыхаю терпкий насыщенный аромат, и словно сама жизнь входит в мои лёгкие, даруя временное облегчение и возможность закрыться от насущного мира.

Когда мысли понемногу стали приходить в норму, я вдруг вспомнила, что не позвонила тёте и не сообщила, что благополучно добралась до дома. В принципе, я вообще не помню, как добралась, и это безусловно пугало. С таблетками явно нужно заканчивать, но как странно — нога не проходит, а напротив, болит с каждым днём всё сильнее. И не помогают уже массажи и процедуры, и к врачу мне пока что не попасть на приём — не хочу прибавлять к своему огромному счёту лишние суммы.

Я усиленно массировала виски, заставляя вникнуть в события прошлого вечера. Помню, что пошла до остановки и, кажется, вызвала полицию. Чем глубже я погружалась, тем сильнее болела голова. Я боялась засветить себя телефоном. Телефон. Позвонить тёте. Ох, она меня убьёт за это.

Быстро порыскав по карманам, я поняла, что телефона при мне не было. Главный аксессуар современного поколения исчез, и эта ситуация вгоняла меня в стресс. Неужели потеряла? Когда же? Вчера на остановке? Может, дома забыла? Да, верно. Скорее всего, засуетилась утром и полусонная даже не проверила. Только странно, что вчера тётя сама мне не звонила. Или же меня настолько вырубило, что я даже не слышала звонка?

Добравшись до дома так быстро, как только позволяло моё состояние, я начала искать в каждом углу свой мобильник, но его нигде не было. Неудачи и огорчения в последнее время преследуют меня, выстроившись в линию и поочередно ударяя по моей бедной больной голове. Какая-то чёрная полоса. Сначала нападение, травма ноги, счёт из больницы. А теперь ещё и потеря телефона. Ты абсолютная неудачница, Рокси, уже надо это понять и принять.

Будучи целеустремлённым человеком, я ставлю перед собой грандиозный план выживания в этом мире, словно хочу сорвать звезду с неба. Но эти цели настолько для меня нереальны, настолько высоки, что осознавая это, хочется выть от собственной никчемности. Сначала мои грёзы о балете… Но кого я обманывала? И до сих пор обманываю. Мне никогда не осилить это. С каждым годом я становлюсь всё старше, а бёдра всё шире. Пытаюсь загнать себя бесконечными диетами, в глубине душе лелея надежду об идеальной фигуре и обхвату груди в девяносто сантиметров, но всё это пустое. Лишняя трата моего времени и сил. Мне не покорить эту вершину никогда.

Видимо, где-то в подсознании я понимала всю тщетность своих стараний, раз всё-таки решила поступать в колледж. Казалось, что это более достижимая цель, и так бы оно и было, если поднапрячься как следует. Но когда на плечи лёг долг в виде медицинского счета, то и здесь мои надежды пусть и не рухнули, но пошатнулись. Теперь мне год работать в холостую, без откладывания денег, чтобы только оплатить суточное пребывание в больнице. И ещё неизвестно, что вообще выйдет с моей травмой. Чует моё сердце, что всё будет плохо.

Теперь я и без телефона осталась. Кажется, это было последней каплей в переполненной чаше моего терпения, и, откинувшись на кровати, я захныкала в голос, как малое дитя. Мне плохо, мне больно, мне страшно смотреть в будущее и я просто дико устала. Наверное, эту ношу мне не вынести…

Нащупав руками лоскут ткани на покрывале, я приняла его за платок (хотя откуда он здесь?) и высморкалась в него. Жизнь — боль, и нет никакого желания существовать в этой вечной борьбе. В конце концов, я слабая ранимая женщина, а не ломовая лошадь!

Немного успокоившись и перестав уже заливать одеяло крокодильими слезами, я открыла глаза. В руках у меня оказался не платок, а повязка. Повязка ночного Зорро. Уже выстиранная (и мною же только что испачканная), зашитая в некоторых местах. И вглядываясь в две больших дыры под глаза, я словно видела сквозь них два пытливо смотрящих на меня глаза, в которых мелькают искорки усмешки. Я будто видела его…

От накатившего волнения резко поднялась на кровати. Вчерашние события калейдоскопом проносились в голове. Полёты над городом — не сон. Моя ноющая лодыжка — не сон. Там на крыше был огромный здоровый пришелец. Я помню его. Тогда он ещё смеялся надо мной. О боже, боже! Это невозможно уместить в голове. У меня задрожали колени, и пришлось насильно прижимать их руками. Я видела пришельца. Настоящего пришельца! Из космоса. С другой планеты. Трёхпалого, горбатого и слегка грубоватого.

Нет-нет, Рокси. О чём ты вообще говоришь? Это же бред. Разве пришельцы существуют? Ты же никогда в это не верила. Это просто был сон. Или же галлюцинации от тётушкиной мази. Или я просто схожу с ума?

Но это кажется реальным. Настолько реальным, что я будто до сих пор слышу усмешку в свой адрес, чувствую его холодные руки, его странную на ощупь кожу… Это невозможно уместить в голове, и моё подсознание закрывает это событие, пытается логически объяснить ситуацию, накидывая более здравые аргументы. Да о каких аргументах может идти речь? Я же видела его. Пришельца с другой планеты. От только что прошедшей истерики по поводу своего бренного существования и от попыток принять факт того, что вчера со мной произошло, на меня накатил истерический смех. Я в последнее время всё чаще стала смахивать на сумасшедшую. То реву, то смеюсь, — хотя прежде была уравновешенным человеком, — то вижу всяких чудиков…

Мои безумные размышления прервал громкий стук в дверь. Кто-то слишком настырный решил наведаться ко мне — стены дрожали от такой напористости. Очень редко у меня гостили люди, иногда забегали подружки, тётя и родители были несколько раз. Неожиданный приход гостя меня насторожил, и на всякий случай я достала из чулана биту. Видимо, у меня уже паранойя.

— Кто там?

— Это полиция, — раздался уверенный громкий голос за дверью. Я посмотрела в глазок и увидела двух мужчин в форме, но открывать всё равно побоялась. Я никого не вызывала, вряд ли это сделали соседи. Ну если только никого в доме не убили или не обокрали.

— Что вы хотели? — не спешу открывать и не обязана это делать. Если хотят что-то спросить, то могут поговорить со мной и через закрытую дверь.

— Мисс Роксана Уокер? — поинтересовался один из офицеров, приближаясь к глазку, видимо, чтобы я могла его лучше разглядеть. Но если вдруг это бандиты, то отвечать на такой вопрос не стоит. Что-то у меня какая-то мания преследования в последнее время.

— Рокси! — прогремел душераздирающий писк по всему коридору. Внаглую растолкав двух бравых полицейских, во всей красе на первом плане появилась моя драгоценная тётушка. О нет…

Скрип двери утонул в диких воплях моей ненаглядной родственницы, которая тут же схватила меня в свои объятья, чуть ли не рыдая на моей груди. Но я знала, что прилив нежности у неё кратковременный, и спустя минуту истерики и оханий меня испепелял лютой злобой острый взгляд чёрных глаз. Неужели она подняла на уши всю полицию? Заставила офицеров привезти её сюда, используя их как такси… Ох, на это способна только тётя Бонита.

Я невольно попятилась назад, следуя своему инстинкту самосохранения, и даже двое здоровых полицейских испуганно отшатнулись, когда моя тётя начала буквально орать на меня, чуть ли не замахиваясь сумкой. Эмоции шли через край. В эту минуту стало страшно — в гневе эта женщина само воплощение войны. Но с другой стороны, мне было стыдно из-за того, что заставила бедную пожилую родственницу так страдать.

— У меня чуть сердце не остановилось! — Бонита схватилась за свой жёлтый пиджак на груди и сжала его, словно пыталась тем самым вырвать своё сердце из тела и продемонстрировать его мне.

— Я всё могу объяснить, тётя, — мои попытки её успокоить были тщетными. Это всё равно что тушить пожар, черпая воду ложкой. — Я просто потеряла телефон, поэтому не могла позвонить.

— Да я чуть не померла за эту ночь! Думала, что ты забыла, что хоть утром позвонишь. А ты даже трубку не брала! Со свету решила меня сжить? Как это называется?

Видимо, мои жалкие попытки объяснить причину были пропущены мимо ушей. И всё-таки она замахнулась и дала мне своей маленькой сумкой пару раз по заднице. Было больно, когда железная пряжка хлёстко ударила по моему больному телу.

— Тётя, успокойся! — отбивалась я как могла. — Это уже рукоприкладство. Ты забыла, что я ранена?

— Ранена она, — ставя руки в боки и выпячивая грудь, передразнила Бонита. — Думаешь, это помешает мне выбить из тебя всю дурь? Чтобы знала в следующий раз.

Я жалобно взглянула на полицейских, намекая, что их помощь не помешала бы. Двое офицеров переглянулись. Уверена, что Бонита заставила их переться из другого конца города, вместо того, чтобы сообщить своим коллегам, патрулировавшим этот район. Кажется, им даже было забавно от всей этой ситуации — на лицах читалась ирония. Моя тётя обладает таким даром убеждения, что ей бы баллотироваться в президенты.

— Прошу вас, успокойтесь, — наконец заговорил один из офицеров, пройдя вглубь квартиры. — С вашей племянницей всё в порядке, как видите.

— Скажите, мисс Уокер, — обратился второй. — Вчера вечером где вы были?

Я задумалась. Где же я была? Скакала по крышам в обнимку с инопланетным существом. Мой разум отчаялся вытеснять эту мысль из головы, и когда я окончательно убедилась в правдивости своих видений, то невольно вздрогнула от ужаса. Интересно, а кому-то кроме меня известно о вторжении пришельца на нашу территорию? Но проверять лучше не стоит, иначе меня упекут в психушку.

— Вчера вы звонили в полицию, — пояснил свой предыдущий вопрос офицер, видя, что я замешкалась с ответом.

— Да, я видела несколько людей, пока ждала автобус. Кажется, они убегали. И я подумала, что вдруг они напали на кого-то, — с каждым произнесённым мной словом тётя нервно охала.

— И что было дальше?

Что дальше? Встреча, которая поделила мою жизнь на две части, открыла какие-то неведомые доселе истины о том, что мы не одни. Учёные задаются этим вопросом уже множество лет, по сантиметрам изучая Вселенную, а я нашла ответ вчера, в тёмном вонючем переулке рядом с мусорными контейнерами. Но могу ли я заявить об этом? Едва ли. Хотя, если уж мне удалось встретиться с ним, то вполне вероятно, что и другие смогут, если зададутся целью. Но стоит ли? Что сделают с представителем иной расы люди, которые так долго этого искали? Изучат его интеллект, заставят отвечать на глупые вопросы, потребуют выложить всё про свой родной дом. А он не будет отвечать. Я уверена, что нет. Его эмоциональность слишком агрессивна. Люди боятся нового, люди не в силах принять это. Усыпят и расчленят для изучения внутреннего строения, а затем сделают чучело. Вот и всё. Вот и всё…

К тому же он угрожал мне. Ну я же не самоубийца, чтобы идти наперекор его просьбе.

— Мисс? — мужской голос вытащил меня из моих раздумий, намекая, что моё молчание уж слишком затянулось и это становится подозрительным.

— А, эм… Я хотела дождаться полиции, но мой автобус уже приехал. Он был последний по расписанию. — Полицейский скептически прищурил глаза. Я никогда не умела врать в лицо.

— Что у вас с ногой? — спросил другой коп и получил недовольный взгляд от тёти.

— Я же всю дорогу вам твердила, что на неё напали месяц назад, — качая головой, ответила за меня Бонита. — И это называется полицейские! Не слушали показания главного свидетеля.

Копы снова переглянулись, недовольно поджав губы, но говорить ничего не стали. Они будто чувствовали, что от этого станет только хуже для них же самих. То, что с моей тётей спорить бесполезно, и так ясно. Но вот ещё одна причина им заткнуться — они оба белые. Любой косой взгляд в нашу сторону или же неловкое слово приведёт их прямиком в суд. По статье о дискриминации не то что с нынешней работы вылетишь, а больше нигде работать не сможешь, кроме как жарить картошку в Макдональсе или же промывать канализационные трубы. А с тётей Бонитой шутки плохи. Кроме всех её «обаятельных» качеств и яркого темперамента она ещё и ко всему большая сказочница и любитель всё преувеличить. Я сама её жутко боюсь иной раз…

— Где ваш телефон? — снова обратился ко мне коп.

— Я не знаю. Наверное, потеряла. Только сегодня обнаружила пропажу, после работы.

Честно говоря, я не совсем понимала, для чего все эти вопросы. Я не собиралась подавать заявление о краже, так как была уверена, что выронила телефон, пока летала с крыши на крышу. Да и все убедились уже, что со мной всё хорошо, а значит, нет повода для таких допросов.

— Зачем вы спрашиваете? — поинтересовалась я, неловко переминаясь со здоровой ноги на больную.

— Вчера действительно было совершено преступление, — ответил второй. — Но пострадавший утверждает, что грабителей спугнул огромный двухметровый монстр, который намеревался убить их.

У меня кровь в жилах застыла от этих слов. После нашего недолгого знакомства я уже поняла, что никаких дурных мыслей пришелец не имеет против людей. И даже не знаю, в чём причина моей реакции: или я поверила словам очевидца и сама висела на волосок от смерти, или же мне стало страшно за гуманоида, которому я обязана своей жизнью и который вынужден скрываться от людей. И это совершенно не удивляет. Я бы и сама спряталась от них куда подальше. Ничего кроме негатива от людей не исходит.

— Вам что-то известно об этом? — спросил другой, видя моё напряжение и изменение поведения. Я чувствовала себя словно под микроскопом, словно тысячи глаз сейчас были устремлены только на меня. Никак не могла избавиться от желания тереть ладони, чувствуя, как лицо заливается краской.

Заливистый смех тёти разрядил напряжение. Она даже нагнулась и пару раз шлёпнула себя по коленке, театрально закатываясь в истерике.

— Вы серьёзно ему поверили? — задыхаясь от смеха, говорила Бонита. — Монстр. Ой, я не могу! Да в нашем районе травка продаётся на каждом углу, — она с трудом подавила новый прилив веселья и демонстративно ткнула пальцем в сторону полицейских. — И вот на кого ушли мои налоги. Вы что, по «Полицейской Академии»* обучение проходили?

— Мэм, следите за словами, — осмелился сделать замечание один из копов, и получил бы в ответ ещё пару ласковых, если бы я вовремя не остановила тётю.

— Я ничего такого не видела, — не думаю, что они ждали другого ответа. После выступления Бониты у них явно не было желания продолжать беседу, и мне полегчало от этого. Полицейских вполне удовлетворил мой ответ, или может, они не хотели вникать в это, понимая, что все это и так походе на бред и допрос всего лишь формальность.

После короткого прощания копы поспешили удалиться, оставляя нас с тётей наедине.

— Вот, держи пока это, — засунув мне в карман свой старенький мобильник, сказала Бонита. — Будешь звонить мне на домашний. Да, и родителям позвони, а то они уже собираются сюда ехать.

— Тётя, ты что, уже им сообщила? — я просто была в шоке и в ужасе. Зная, как чувствительна мама к подобным ситуациям, мне было страшно даже подумать, что им пришлось там пережить. Да ещё и с учётом того, что информация поступила именно от этой безумной женщины.

Но ответа я так и не дождалась, так как моя родственница побежала догонять тех копов, требуя отвезти её обратно домой. Закрыв дверь, я села на кровать и судорожно набрала номер родителей, надеясь, что они ещё не ринулись на мои поиски. Час от часу не легче.

В комнате было неуютно холодно (или, может, это от нервов?), и я подошла к балконной двери, чтобы закрыть её, удивляясь, почему она вообще открыта. В телефонной трубке были слышны одни гудки, раздражающие и слишком долгие. Я захлопнула раздвижную балконную дверь, но щелчка не услышала, и это показалось странным. Взявшись за ручку, повторила действие и обнаружила, что защёлка была сломана. Будто кто-то насильно вырвал её, открывая дверь. И тут я вспомнила, как отрубилась после того, как меня стошнило прямо на гуманоида. Неужели он принёс меня домой?.. И сломал мою дверь.

— Алло, Рокси! — послышался тревожный голос мамы на том конце провода.

<center>***</center>

Вернувшись с работы, я была сама не своя. После отыгранных всех нужных партий на автомате, мне не было смысла задерживаться там. Каждая минута, проведённая в окружении этих спичек-танцовщиц, убивала меня. Я устроилась на эту работу по нескольким причинам. Во-первых, хорошо платят. Во-вторых, не нужно напрягаться физически. А в-третьих, (что я считала самым главным) это приближение к моей мечте. Но чем больше времени я там провожу, тем сильнее осознаю всю безнадёжность моей ситуации.

Жизнь закрутилась вокруг меня, заиграла каким-то неведомыми доселе красками. Я тону в этом безумном вихре событий, и нет никого, кто мог протянуть мне руку помощи.

Но сейчас меня занимал только один вопрос: увижу ли его снова? Мне было жутко интересно узнать, кто он такой, откуда и сколько ещё таких неизведанных нами миров существует. Как ему живётся здесь? Как давно он прибыл на Землю? Одиноко ли ему?.. Наверняка одиноко. И не с кем поговорить. Излить душу. И зачем он решил бороться с преступностью? И почему не оставил меня на той крыше, а решился открыться? Странный он, этот пришелец.

Тёмная полупустая квартира освещалась тусклым светом луны. Как ни странно, сегодня выдалась на редкость безоблачная погода, хотя всю неделю обещали дождь. Из-за всех прошедших событий на меня накатила ужасная усталость, и я села, положив голову на стол, закрыла глаза, снова представляя пришельца перед собой. Интересно, увижу ли я тебя снова? Где мне тебя отыскать?..

Из полудремы меня вывела раздражающая вибрация телефона, но, проверив в руке тётушкин мобильник, я поняла, что это звонил не он. А к галлюцинациям быстро привыкаешь... Оглядевшись вокруг, я увидела горящий экран телефона, лежавший на подоконнике рядом с приоткрытым окном. Подойдя ближе, полностью убедилась: мой потерянный смартфон волшебным образом оказался в моей квартире. А значит, волшебник ходит где-то рядом…

С какой-то необъяснимой надеждой я вглядывалась в тёмные переулки улицы, в крышу соседнего дома, уже давно замороженного строителями и оставленного недостроенным. И в этой тьме не разглядеть даже силуэта. Окно запотело от моего неровного горячего дыхания, ладони соприкоснулись с холодным стеклом, будто могли пройти сквозь и оказаться по ту сторону.

Ты здесь. Я знаю, что здесь.

Луны уже не было видно, всё окутал сумрак, нависая над городом тяжёлыми тучами. Молния резкой вспышкой осветила небосклон, касаясь ярким светом силуэты домов. Он стоял напротив и смотрел на меня, промокший от внезапного ливня, а я словно онемела, с каким-то внутренним благоговением наблюдая за блеском влажной кожи в молниеносном световом потоке. Я никому ничего про тебя не сказала, как обещала.

Раскат грома, ожидаемый, но в то же время неожиданный, заставил меня резко вздрогнуть и на секунду взглянуть на небо, орошающее город крупными каплями дождя. Совсем скоро новая яркая линия очертила небо, но на той стороне было уже пусто. Он принёс мою потерю и исчез. Неужели это наша последняя встреча? А я ведь так и не сказала толком ему спасибо.
Аватара пользователя
Yoon Hae
ниндзя
Сообщения: 111
Зарегистрирован: Чт 22 ноя 2018 11:29
Имя: Yoon-ah
Откуда: WA
Благодарил (а): 64 раза
Поблагодарили: 75 раз

Пока идёт дождь

Сообщение Yoon Hae »

Изображение

Изображение Автор Рин Ге Ко
Аватара пользователя
Yoon Hae
ниндзя
Сообщения: 111
Зарегистрирован: Чт 22 ноя 2018 11:29
Имя: Yoon-ah
Откуда: WA
Благодарил (а): 64 раза
Поблагодарили: 75 раз

Пока идёт дождь

Сообщение Yoon Hae »

Свидание

Как приятно после тяжёлого трудового дня расслабиться в горячей ванне. Ароматное миндальное масло успокаивает, и на короткое время все тревоги уходят. Хочется остановить время и навсегда застыть в этом моменте блаженства. Даже моя больная нога меня не беспокоит. Запрокинув голову и удобней пристроившись, я закрыла глаза, и напряжение ненадолго спало. Главное не уснуть здесь.

Такие моменты тем и ценны, что недолговременны, и как только вода в ванной остыла, пришлось вылезать наружу. Быстро сполоснувшись и промыв свою копну волос (что является для меня сущим испытанием), я завернулась в широкое полотенце и соорудила на голове из другого поменьше что-то вроде тюрбана.

В комнате было неуютно холодно на контрасте с высокой температурой ванной комнаты, откуда сразу повалил пар. Кожа покрылась мурашками, и хотелось быстрее завернуться в одеяло, но вдруг зазвонил телефон. Это была мама.

— Привет, доченька, — приятный родной голос действовал похлеще любого успокоительного и одновременно навевал грусть. Меня съедала ужасная тоска по семье и дому, и в последнее время она стала всё больше прогрессировать. Пока что от самостоятельной жизни я не получила ничего хорошего.

Я старалась отвечать стандартно. У меня всё нормально. Я в порядке. Всё хорошо. Стандартный набор для всех моих собеседников. Зачем кому-то чужие проблемы? Нужно решать их самостоятельно, без посторонней помощи. Да и к тому же не хочется расстраивать маму.

— Рокси, детка, может, тебе лучше вернуться домой? Ты бы могла закончить колледж и здесь. Мы с папой помогли бы тебе. Я же знаю, что ты не до конца откровенна со мной. Возвращайся. Я очень скучаю.

Полотенце сползло вниз с груди, и холодный воздух комнаты неприятно щипал кожу. Меня пробила мелкая дрожь. Я молчала. Не могла побороть эмоции. Я еле держалась, чтобы не схватить сумку из шкафа и не поехать обратно домой, послав Нью-Йорку воздушный прощальный поцелуй. Боже мой, как же я хочу этого! Но я не должна поддаваться эмоциям. Я должна идти вперёд. Уже столько всего было сделано, столько сил потрачено, и ради чего? Чтобы вернуться с огромным долгом? Нет-нет. Этого не будет.

Быстро смахнув слёзы с щёк, я набрала побольше воздуха в лёгкие и в шутливой форме ответила маме опять что-то стандартное. Пообещала вскоре навестить их. Я так долго не выезжала из города, что уже сама с нетерпением ждала этого отпуска.

Попрощавшись с мамой, кинула телефон подальше на другой конец, а сама откинулась на кровати, рухнув как мешок с картошкой. В последнее время приходится быть слишком скрытной. Мне даже кажется, что я стала нелюдимой и слегка чокнутой, варясь только внутри своих мыслей. Но я не хочу тревожить близких. Я должна пройти этот путь сама.

Однако глядя на высокий потрескавшийся потолок и находясь в полном одиночестве в этой полупустой квартире, мне становится так дурно, что хочется волком выть. Иной раз слёзы душат, но я не позволяю ни одной из них выкатиться из глаз. Хочется домой. Очень.

Уже стало невыносимо холодно, и я заставила себя подняться с кровати. Слегка просушив волосы полотенцем, пошла к комоду в поисках своей любимой тёплой пижамы. Погода в последнее время не радует, и разгуливать голышом в сырой квартире более чем неприятно.

Натягивая штаны, я вспомнила, что забыла обработать ещё не до конца заживший шрам на бедре. Рана оказалась довольно глубокой, и на полное восстановление уходило больше времени, чем я думала. Наличие шрама на коже меня никак не угнетало. Пусть я и не мужчина, но всё-таки такие «изъяны» на теле мне даже нравились. Моё боевое ранение. Повод гордиться этим. Я прошла, я жива и стала ещё сильнее. Ну, типа того…

Теперь воспоминания об этом дне заставляют меня улыбаться, ведь с этого начался самый странный этап моей жизни. До того безумный, что я до сих пор не верю в это. Интересно, где он сейчас?..

Трель оповещения о новом сообщении меня испугала, и я невольно вздрогнула. Дэвид. Я и забыла совсем про него. Так странно, ведь действительно не вспоминала о нём уже долгое время. И конечно, совсем вылетело из головы, что в субботу мы должны встретиться с ним в китайском ресторанчике в двух кварталах отсюда. Скоро выходной. Будет возможность развеяться.

«Ты не забыла?» — высветилось на ярком экране.

— Нет. Я буду вовремя.

<center>***</center>

Ливень уныло стучит по окну мокрыми всплесками дождя, заливая тонкое стекло водяной шторкой. Уже несколько дней подряд погода не радует нас ничем хорошим — глубокая осень в самом разгаре. Дальше нас ждут первые заморозки, вот уже и листья почти полностью облетели с деревьев. Чёрный винил асфальта разбавился озёрцами луж, в которых разноцветными бензиновыми пятнами растеклись следы от машин.

Кап-кап-кап. Одна капля создаёт бунтарский всплеск, нарушая мирную гладь воды. Ещё одна и ещё… Тысячами они нападают на бедную лужицу, будоража настоящий ураган в ней и расширяя водяные границы. Я хотела бы стать такой каплей. Раствориться внутри подводного океана и испариться под знойным солнцем или замерзнуть навсегда в морозную стужу. Моя жизнь идёт однотипно и серо, и с трудом удаётся вынырнуть из моря проблем и захватить желанный глоток воздуха, чтобы вновь окунуться в этот бушующий поток.

Так оно было всегда, до тех пор, пока в моей жизни не появился этот чудик с другой планеты. Я вижу его повсюду: в крупной фигуре впереди меня, закутанной в шарф и длинный плащ, в тёмном переулке, когда размытые тени скользят в тусклом свете фонарей, на крыше соседнего дома, много лет пустующего и заброшенного. Я просто чувствую его рядом. Слышу его тихие шаги, вижу его нахальную улыбку. Он преследует меня или это паранойя?

— Рокси, — донеслось до моих ушей, и я даже вздрогнула от неожиданности. Дэвид, сидящий напротив меня, недоумевающе смотрел мне в глаза. Кажется, он что-то говорил до этого, а я и не слушала. Если подумать, это наше первое официальное свидание. Раньше я бы обрадовалась этому, но теперь не могу думать ни о чём, кроме пришельца. Интересно, где он сейчас? А может, это его фигура мелькнула за тем столбом? Очень похоже на него. Стоило бы выйти и проверить — не думаю, что он бы убежал от меня теперь. Но было неудобно перед Дэвидом.

— Тебе скучно со мной? — спросил он, чем совершенно меня добил. Молодец, Рокси, ты превращаешься в абсолютно неприличную особу, грубую и нелюдимую. Посмотрев на стол, я заметила, что мой кавалер почти расправился со своей порцией кимчи-супа, а я продолжала ковырять свой сухой рис.

— Нет, что ты, — неловкая улыбка заставила парня смутиться. Не хочется расстраивать его, но и сама я ещё не знаю, стоит ли всё начинать. Я и до этого сомневалась, хотя Дэвид мне был симпатичен, да и сейчас тоже, но моё сердце и голова не может вместить такую бурю ярких эмоций. Поэтому мои мысли заняты другим. — Просто, знаешь, навалилось всё как-то в кучу: новая работа, нападение, больница… — (встреча с пришельцем). — Теперь придётся откладывать поступление ещё на год.

Не люблю оправдываться и наваливать на людей свои проблемы, но сейчас это стало неплохим вариантом для объяснения моей лёгкой апатии. И сочувствие в глазах Дэвида послужило мне знаком, что это сработало.

— Понимаю, нелегко тебе. Кстати, как твоя нога? Уже зажила?

Нет, и мне кажется, что становится всё хуже и хуже с каждым днём. Обезболивающие вместе с болью нейтрализуют и всю мою энергию, снижая работоспособность чуть ли не до нуля. И поэтому иной раз приходится отказываться от очередной дозы и терпеть. Казалось бы, я должна отдать просто немыслимую сумму денег и отказаться от учёбы ради распухающей больной лодыжки. И где справедливость, скажите мне?

Иногда кажется, что я загнана в угол, и куда бы ни сунулась, нет выхода. Если только кто-то упадёт с неба и унесёт меня далеко отсюда, от этой реальности, чтобы про всё забыть и не вспоминать. Волшебник, способный взлететь высоко-высоко. Почему-то в этой роли я вижу только пришельца, о котором никогда и никому не смогу рассказать.

— Всё в порядке, — стандартно отвечаю я. — Ещё хромаю, но уже намного лучше.

Если не считать, что с операции прошло больше месяца, а нога ноет, будто её вчера исполосовали.

Дэвид заплатил за счёт, хотя я настаивала разделить, ведь мы ещё не в тех отношениях. Несмотря на то, что всё это смахивало на свидание, я не воспринимала нашу посиделку как нечто романтическое. Настроение, по крайней мере, у меня было совсем не такое.

Выйдя из ресторана, мы окунулись в прохладу вечера. Дождь уже перестал лить, лишь изредка покрапывая несколькими каплями по лужам. До моего дома было совсем недалеко, Дэвид оставил машину там, и мы шли пешком, наслаждаясь свежестью воздуха. Ну как шли — я ковыляла, как курица-наседка, чем портила нашу «романтическую» прогулку. Принятые заранее обезболивающие не давали мне вспомнить о ноющей боли, но хромота присутствовала.

На мокром зеркале асфальта, освещаемом только что появившейся луной, мелькнула тень. Или мне так показалось. Я резко посмотрела наверх, но никого не разглядела. Мне чудится это везде. Всё больше моё внимание походит на паранойю. В конце концов, он мог бы благополучно обо мне забыть и дальше себе вершить правосудие в тётушкином квартале, а я как дура высматриваю его в каждому крупногабаритном прохожем, в каждом глухом переулке… Это уже мания какая-то. Охотница за пришельцами.

— Всё в порядке? — поинтересовался Дэвид, видя мою обеспокоенность. — Этот район безопасный.

Зачем он это сказал? Будто я сама не знаю, где живу. Видимо, я точно похожа на нервную истеричку. Да и кто бы мог равнодушно принять встречу с пришельцем?

Остановившись у моего подъезда, мы замолчали. Я и до этого была не сильно разговорчивой, но сейчас молчание стало неловким. Хотя вечер мы провели довольно мило, мне хотелось скорее укрыться в своей квартире. Я всё больше превращаюсь в нелюдимого человека. Дэвид улыбался и что-то спрашивал, а в ответ получал короткие однотипные фразы, которые нужно было сказать. Меня не покидало странное ощущение, что мы не одни, словно тысячи невидимых глаз устремлены на меня и следят за каждым движением.

В следующую секунду Дэвид сделал неожиданный для меня ход: приблизился почти вплотную, и я даже не успела вовремя восстановить прежнее расстояние между нами. Я чувствовала его тёплое дыхание на своей коже, и от замешательства стала дышать быстро и неспокойно. Клубы пара создавали вокруг нас лёгкую дымку, словно мы выдыхали сигаретный дым. Я даже ощущала этот едкий ядовитый запах.

Дэвид вновь улыбнулся, видимо, смеясь над моим смятением, и опустился ниже, почти вплотную ко мне, но застыл. Не трудно догадаться, что будет дальше, и, должно быть, любая девчонка на моём месте прыгала бы от счастья закадрить такого красавчика, но меня не покидало желание оттолкнуть его. Всё внутри перемешалось, я не могла сосредоточиться. Я была не готова. Он всё ещё был моим другом, но не более того.

Однако моё тело остолбенело. Это не тот случай, где я лихо отбивалась от уличных маньяков. Это было другое. Рефлекторно я отстранилась от него и пошатнулась, чуть не рухнув на асфальт, и его крепкие руки обхватили меня за талию. Теперь я в капкане. А может, не всё так плохо? Он хороший парень, мы уже не первый раз выбираемся куда-то вместе, пусть и поначалу наши встречи проходили в поисках пришельца. Наверное, он ждёт и от меня ответных действий. Может, стоит смириться и пусть всё идёт своим чередом?..

Я закрыла глаза и положила руки ему на плечи, чтобы уж совсем не упасть. В конце концов, иногда всё-таки стоит послушать свою тётушку, она прожила долгую счастливую жизнь. Может, напротив меня сейчас стоит моя вторая половинка, с которой предначертано мне прожить всю жизнь? Ну, в этот бред я перестала верить ещё со школы. Хотя, кто его знает…

Ладно, Рокси, расслабься и получай удовольствие. Пора уже отключить свои размышления и иной раз послушать сердце. Но и сердце в этот раз молчит. Его тёплое дыхание с лёгким ароматом чеснока и кимчи становилось всё горячее и ближе, а мне хотелось засмеяться. А на что можно рассчитывать после китайского ресторана? Это не сопливый любовный роман, где каждый поцелуй сладок, как мёд. Реальная жизнь встречает тебя остротой чесночного запаха. Вот ирония.

В соседнем закоулке послышался резкий звон металла от упавшего мусорного бака, и бездомная кошка с диким воплем побежала на другой конец улицы. Я резко обернулась, так и не позволив нашим губам соприкоснуться.

— Это просто бродячий кот, — сказал Дэвид прямо мне на ухо и поцеловал в мочку. Меня неприятно передёрнуло от этой «нежности» с его стороны, и я отстранилась от парня, выбираясь из крепких объятьев.

Что-то мне подсказывало, что не просто так эта бедная кошка как угорелая мчалась отсюда подальше, и, сгорая от любопытства найти источник шума, я стала продвигаться к тёмному закоулку, оставив Дэвида в недоумении. Там было темно, только одинокий потухающий фонарь точечно светил вниз на мусорные баки, один из которых был опрокинут. Еле уловимые звуки соприкосновения ног о металлическую лестницу донеслись до меня, заставляя посмотреть вверх. Крупная фигура резво передвигалась к крыше, желая стремительно скрыться от любопытных глаз, и меня словно окатили холодной водой — это был он. Значит я не ошиблась, значит он был здесь и до этого. Следил за мной. И это чувство преследования было вполне обоснованным.

— Что там? — я уже и забыла о своём кавалере и, обернувшись, вздрогнула, увидев его позади себя.

— Ничего, — быстро вылетело у меня. — Ты знаешь, мне пора. Я обязательно перезвоню тебе, хорошо?

— Что?..

Дэвид остался в одиночестве, когда я захлопнула за собой дверь в здание прямо перед его носом. Надеюсь, он не рассчитывал, что я приглашу его к себе? Если так, то это просто смешно. Получилось, конечно, не совсем красиво с моей стороны, просто оставить его там одного, но сейчас я думала совершенно о другом, и мне было, честно говоря, плевать. Я даже радовалась, что появилась причина ускользнуть от него. Хотя, он-то об этой причине не знает…

Я вбежала в квартиру и прислонилась спиной к двери. Быстро дышала — волнение накатило на меня внезапно, и это был вовсе не страх. Пришелец рядом со мной, здесь, может, ещё на крыше моего дома, если не сбежал. Всё-таки он решил прийти ко мне ещё раз, а значит, как я и думала, он страдает от одиночества. Или любопытства. С другой стороны, я же не знаю, сколько ему пришлось уже здесь прожить. Может, он совсем новенький, а может, уже знает, что значит связываться с людьми, поэтому и прячется от них. Надеюсь, не получится, как в Войне Миров, где пришельцев убили наши земные микробы. Он вроде неагрессивно настроен.

Я тихонько подошла к окну, будто боялась быть застуканной, и открыла его, впуская холодный воздух в и без того нетеплую квартиру. Здание уже совсем старое; в те далёкие времена потолки строили довольно высокие, и сейчас это для меня минус, так как чтобы прогреть мою студию, нужно не меньше ста долларов каждый месяц за свет выкладывать. А это не выгодно, тем более в моём положении.

Кое-как выбралась из квартиры на пожарную лестницу. Так как мой этаж был последним, лестница на крышу становилась плоской и неудобной. Особенно с моей-то ногой.

— Эй, — громким шёпотом обратилась я в тишину. — Ты здесь? Я видела тебя. Э-эй… Ты уже ушёл?

Мне не терпелось снова его увидеть, теперь я это отчётливо понимала. Да и опять приходилось быть перед ним в долгу, ведь он доставил меня до самого дома и ещё нашёл мой телефон. Уверенность в том, что этот пришелец — хороший парень, росла с каждым днём. И меня съедало любопытство расспросить у него подробности его жизни здесь. В любом случае, его появление стало для меня самым ярким событием за последнее время, а может, и за всю жизнь.

Никаких шорохов шагов и других любых передвижений. Только шум проезжающих мимо машин и громкий голос из телевизора пожилой соседки. Эх, жалко. Всё-таки он ушёл. Вот если бы не Дэвид со своими приставаниями, то я бы обязательно его встретила. Мне хотелось так думать.

Я залезла обратно в квартиру и включила настольную лампу. Было обидно упустить возможность снова повидать нового знакомого, от которого у меня осталась лишь дырявая повязка, свисающая с края корзины для грязного белья. Часы пробили одиннадцать, а спать совсем не хотелось. Хотелось выпить кофе со сливками и сахаром. Плевать уже на диету, балета мне не видать, как своих ушей, пора бы смириться с этим, а Дэвид меня и такую полюбит. А если нет, то пусть катится к чертям собачьим.

Нога снова заныла, и приходилось шаркать по полу, чтобы часто её не нагружать. И опять накатила усталость. От этого стресса у меня все нервы накалены до предела и вот-вот лопнут от напряжения. И любая негативная эмоция превращается в сорванную с гранаты чеку.

Открыв банку с кофе, я жадно втянула терпкий аромат. Это мой опиум. Засыпав содержимое в фильтр, заправила кофеварку и только собиралась нажать на кнопку, как услышала еле уловимое скольжение по перилам. Я застыла. Боялась повернуться. Может, мне показалось?.. Но что-то мне подсказывало, что нет. Шестое чувство, открывшееся мне после нападения. Я превращаюсь в Вангу.

Обернулась и слегка пошатнулась на месте. Вроде ждала и надеялась, но всё же была обескуражена. Там, за стеклом, стоял он, чуть ссутуленный, и переминался с ноги на ногу, словно сомневался в своих действиях. Сомневался, что стоит опять приходить сюда, что, возможно, мне нельзя доверять. Но всё же он здесь. Стоял напротив меня там, за окном, и вроде как ждал приглашения войти внутрь. Я же и сама его позвала…

— Ты пришёл? — странный вопрос. Это всё, что ты можешь сказать инопланетному пришельцу, который дважды спас тебя, Рокси? Ни ума, ни фантазии.

— Пришёл, — пожимая плечами, ответил здоровяк, и мне показалось, что он смущён всей этой нестандартной ситуацией в целом. Да и я тоже.

— Тогда заходи…
Аватара пользователя
Yoon Hae
ниндзя
Сообщения: 111
Зарегистрирован: Чт 22 ноя 2018 11:29
Имя: Yoon-ah
Откуда: WA
Благодарил (а): 64 раза
Поблагодарили: 75 раз

Пока идёт дождь

Сообщение Yoon Hae »

Зашторь окна

За окном снова лил дождь под искрящуюся цветомузыку молнии, заставляя вздрагивать при каждом гулком раскате. Когда твои нервы напряжены до предела, то каждый лишний шорох пугает, как пушечный выстрел, пролетевший над ухом.

Он стоял за окном и чего-то ждал. Его кожа блестела от проливного дождя, но это, по всей видимости, мало его заботило. Я пригласила его войти, хотя при виде двухметрового пришельца снова трясусь как осиновый лист. Знаю, он не причинит вреда, просто испытываю какое-то волнение. Будто каждый такой эпизод — это лишь мой фантастический сон.

Гуманоид касается рукой старой рамы, и кажется, что он сейчас наклонится и войдёт в открытое окно, но он резко разворачивается и исчезает. Неужели я его напугала? Или он просто боится, что я сдам его властям или вызову копов?

Нет, нет, нет! Не уходи. Куда ты? Я ведь столько хотела спросить у тебя.

Уокеры, как любит говорить моя тётя, никогда не сдаются. Эта настырность в нашей крови. Нас трудно укокошить, мы прорубим себе путь через любые джунгли проблем и испытаний. Никогда не сдаваться! Вот наш девиз.

Поэтому я быстро ковыляю до окна и опять выхожу на пожарную лестницу. Мне даже стало искренне жаль этого беднягу. Если подумать, то, скорее всего, он хотел вступить в контакт с людьми, когда приземлился на нашу планету. Это логично. Но если он так усиленно скрывается от нас, значит, ему пришлось натерпеться всякого. Мы такие жалкие. Даже не сомневаюсь, что из страха перед этим существом люди могли и покушаться на его жизнь. И теперь он боится даже такой беспомощной землянки, как я. Конечно, пришелец мог бы влёгкую мне накостылять если что, но думаю, что при любом раскладе этот здоровяк не дойдёт до такого. Он просто боится довериться кому-либо. Эх, бедняга!

Женщины всегда всех жалеют. Нам постоянно нужно о ком-то заботиться, благодаря вложенному в нас материнскому инстинкту. И если он спит, то когда подвернётся какой-то непредвиденный случай, вроде бедного потерявшегося пришельца на крыше дома, то «мамочка» внутри просыпается. Нужно накормить, обогреть, пожалеть… Я ведь не изверг, чтобы натравить на него копов. А что они сделают? Препарируют его, как лягушку, вот и всё.

— Эй! Подожди! Не уходи!

Ну, была не была! Лестница наверх скользкая от дождя, от которого я вся промокла до нитки. Вода заливала глаза, сложно было смотреть наверх. Я почти не чувствовала левую ногу, и было непросто опереться на неё, поэтому приходилось крепче цепляться руками. Но какой из меня спортсмен? Мышцы уже ослабели — балет я забросила ещё в пятнадцать, а это уже почти пять лет назад. Всю мышечную массу сожгли бесконечные диеты. Но я всё равно упорно продолжала двигаться вперёд, периодически мыча от напряжения. Признаться, карабкаться по скользкой металлической лестнице с больной ногой — это не просто.

Хоть бы он не ушёл. А то я чувствую себя виноватой в этом. Будто я теперь в ответе за весь человеческий мир, который загнал этого бедолагу в тёмные переулки и запрещает выходить на свет.

Неудачно переставленная нога соскользнула с перекладины, и упор пришёлся на левую, больную. Было тяжело удерживать свой вес на ней, боль разрасталась всё больше, и я рефлекторно сняла левую ногу со ступени и повисла на руках. Было страшно. Если повезёт, то упаду прямо на пожарный выступ, но даже так это может не закончиться хорошо. Не могу вдохнуть от напряжения, сложно в таком положении. Не знаю, какой чёрт меня дёрнул посмотреть вниз, но сквозь металлические решётки я отчётливо видела землю. С десятого этажа. В проливной дождь. В кромешной темноте. На это способен только человек с боязнью высоты. И зачем я за ним полезла?

Не выдержала и закричала. Но зря, так как мои соскальзывающие руки подхватили холодные трёхпалые. Он не ушёл. Какое облегчение! Я запрокинула голову и посмотрела на пришельца, который с лёгкостью поднял меня на крышу, словно во мне не больше двадцати килограммов.

— Ты зачем полезла наверх? — пробасил гуманоид строгим голосом, отойдя на несколько шагов от меня. — Опять в обморок хочешь упасть?

— Я просто боялась, что ты уйдёшь, — моё тело дрожало от озноба и резкого скачка адреналина в крови. Пришелец снова замолчал, фыркая то ли от недовольства, то ли от волнения. Ему ведь тоже приходится пересиливать себя и рушить свой устоявшийся склад жизни. Хотя я надеялась, что ему всё-таки было бы приятно завести новое знакомство. Жизнь в одиночку тоже не сахар. Отчасти я могла его понять.

— Вот дура. Тебе стоило держаться от меня подальше, а не по крышам скакать.

Перешёл на оскорбления. Ну ничего. Помнится, в последний раз я тоже сорвалась на него. Но в конце концов, это же он караулил меня за углом, он следил за мной, он несколько минут назад спустился на мой балкон. С чего бы ему начинать разговор типичного плохого парня: «держись подальше»? Тоже мне, мачомэн нашёлся.

Но я промолчала. Мне было искренне жаль этого беднягу. Тем более я же не знала, как принято вести себя в его культуре. Да от такой жизни можно и одичать совсем.

Меня уже всю трясло. Дождь не переставал лить, и кажется, усиливался с каждой минутой. На Нью-Йорк обрушился настоящий потоп. Мокрый свитер неприятно прилипал к телу, и я уже чувствовала, что промокло даже нижнее белье. И как ему не холодно в одних штанах?

Пришелец недовольно фыркнул и сделал шаг ко мне, но я отступила, с тревогой глядя на огромные напряжённые мышцы рук.

— Ты чего это? — вдруг он надумал преподать мне урок и выбить из меня всю дурь? Это могло быть опасно.

Пришелец усмехнулся. Видимо, ему доставляло удовольствие смотреть на испуганную землянку. И я вскрикнула, когда он подхватил меня на руки, но хотя бы уже не перекидывал через плечо.

— Хватит горлопанить, — с наигранным раздражением кинул гуманоид и в ту же секунду спрыгнул с крыши прямо на мой балкон. Я зажала себе рот, чтобы не закричать, и спокойно выдохнула, когда он опустил меня.

Быстро скользнув в квартиру через окно, я потопала к шкафу за полотенцем для себя и для пришельца, ища самое большое из моих запасов. Не помню, откуда оно у меня, наверное, кто-то на новоселье подарил, но в такой огромный лоскут ткани я могла обернуться от шеи до колен раза два. Это с моими-то габаритами. Как раз то что надо. Но, обернувшись, я поняла, что гуманоид не вошёл следом за мной, а всё ещё стоял с той стороны.

Я подошла, осторожно, не спеша, чтобы не пугать его (самой смешно). Его огромное тело освещалось приглушённым светом ночника из моего окна, и сейчас стали видны небольшие детали его строения. Он походил на огромного Халка с панцирем за спиной, лысого и трёхпалого. Одинокого, как мне показалось.

— Почему ты не заходишь? — поинтересовалась я, кладя руку на подоконник. — Боишься чего-то?

Пришелец недовольно оскалился и нахмурился. Ноздри на плоском носу расширялись при каждом нервном вдохе.

— Ещё чего. Кого мне здесь бояться, тебя, что ли? — раздражённо кинул гуманоид, скрестив огромные руки на груди.

— Тогда проходи внутрь, — я качнула головой, как бы зазывая его сюда. Мне уже не было страшно. От его смятения мне стало даже забавно наблюдать за этим существом. Пришелец повернул голову в сторону и крепко сомкнул челюсть. — На улице дождь хлещет, надо бы обсохнуть, а то заболеешь.

Он вопросительно изогнул бровь, и уголок его рта приподнялся в полуулыбке. Интересно, зимой он тоже голышом по улицам рассекает? Видимо, ему вообще не холодно.

— Мне здесь не пролезть, — буркнул гуманоид. — Окно маленькое.

О, точно, а я и не подумала. С его огромным ростом и широким панцирем ему здесь точно не протиснуться без поломки моего окна. Я прошла дальше в комнату к балконной двери и открыла её. Хотя с того раза, как он сломал мне замок, она не запирается.

Я открыла и стала ждать. Ждала долгих полминуты. Не смотрела на него, чтобы не смущать. Может, он и ушёл, не стал поддаваться моим уговорам. Пришелец осторожничал со мной, это естественно. Я бы на его месте вообще дёру дала. Доверять людям нельзя. Даже мы друг другу не доверяем, не то что бы пришельцы.

Но вопреки моим ожиданиям, его грузное тело почти бесшумно (и как он это делает?) опустилось напротив меня. Мне пришлось поднять голову вверх, чтобы посмотреть на него. Так близко рассматривать его ещё не приходилось, и я нервно сглотнула, чувствуя себя мелкой букашкой под строгим взглядом прищуренных глаз.

— Привет, — почему-то вырвалось у меня, и дрожь в голосе выдала волнение. Однако пришелец усмехнулся, искривляя рот в хитрой улыбке.

— Ну привет.

Я стала потихоньку пятиться назад, отступая и освобождая проход для пришельца. Колеблясь, он всё-таки вошёл и, двигаясь так же осторожно, вышел на свет. И остановился, выжидающе глядя на меня.

Я впервые видела его полностью, не скрытым темнотой ночи, и еле сдержала вырывающийся изо рта вздох. На меня снова накатило волнение. Это было нечто новое, необъяснимое. Странное. Мои руки предательски дрожали, и я с силой сжимала их, впиваясь ногтями в кожу ладоней до крови.

Его блестящая от дождя зелёная кожа была ещё одним доказательством того, что это существо явно с другой планеты. В целом, именно такими мне и представлялись пришельцы: лысые, с трёхпалыми руками, зелёные. Только вот в моём воображении они были поменьше телосложением, с огромной каплевидной головой и чёрными глазами на пол-лица. Чего, конечно, не скажешь о моём новом знакомом.

Я забыла все правила приличия и внаглую обсматривала его с головы до ног. Размеры, конечно, внушающие. Это не пришелец, а настоящая скала, можно сказать, танк, с таким-то панцирем на спине. Да у него одна рука шире в обхвате, чем моя нога. Мышцы груди и пресса имели что-то похожее на защиту, выглядели явно твёрже, чем остальной кожный покров, и в целом походили на окаменевшие мозоли.

Я опустила голову ниже. О боже! У него верблюжьи ноги! Два огромных зелёных пальца на огромной ступне. Могу предложить, что его планета по большей степени песчаная, и такое строение ног позволяет удобнее передвигаться по ней. Почему-то я подумала, что он с Марса. Настоящий марсианин у меня в спальне! А этот панцирь, может, и не панцирь вовсе, а просто горб для сохранения энергетических запасов, хорошо спрятанный под защитным слоем? Тоже может быть.

Я пришла в себя только тогда, когда марсианин скрестил руки на груди и недовольно уставился на меня. Мне стало неловко, а глупая улыбка на моём лице, кажется, лишь усугубила напряжение.

— Эм, ну вот полотенце, ванная комната прямо за кухней. Лучше сразу принять горячий душ, чтобы не простудиться.

Я протянула ему полотенце, но больше не смотрела в глаза. Мне было стыдно. И может, чуточку страшно. Этот марсианин совершенно непредсказуемый.

— Я никогда не болею, — уже более, как мне показалось, мягко, почти снисходительно ответил пришелец, но полотенце забрал.

— Да, у тебя, наверное, сильный иммунитет, — я не сдержала нервного смеха. Я чокнутая! — Но всё равно, твои брюки промокли. Их лучше просушить. А то неприятно в мокрой одежде ходить.

Я старалась на него не смотреть прямо, но краем глаза видела, что он уже вовсю вытирался моим полотенцем.

— Может, ты и права, — наконец-то согласился марсианин и стал без стеснения расстёгивать ремень на потёртых штанах.

— Нет! — воскликнула я, резко отворачиваясь в сторону и закрывая ладонями лицо, как ширмой. Он что собрался прямо здесь раздеваться? — Извини, ты не мог бы пройти в ванную? Знаешь, у нас как бы не принято при посторонних обнажаться.

Пришелец застыл. Видимо, ему тоже стало неудобно. Но эта мысль была развеяна его смешливым вздохом в мою сторону, однако он послушно проследовал внутрь квартиры, направляясь в ванную комнату.

— Где тут свет включается? — донёсся голос марсианина.

— Там внутри, справа.

Дверь захлопнулась, и я облегчённо вздохнула, будто он и вовсе ушёл. Последнее время такие яркие события в моей жизни очень пагубно на меня влияют, и теперь я превратилась в пустую тряпичную куклу, обессиленную и безвольную. Ладно, надо взять себя в руки. Рокси, у тебя в ванной находится настоящий инопланетянин из космоса, и теперь ты должна держать марку добропорядочного землянина, который пришёл с миром. Хотя, это же он пришёл, а не я. А он с миром или нет? У меня уже шарики за ролики заехали.

Помнится, я обещала ему настоящий домашний торт, и действительно его сделала, но уже давным-давно съела. Надо бы его чем-то накормить, ведь если он голодный, то наверняка злой. Это первое правило гостеприимства — поставить на стол самое лучшее, что есть в доме в угоду гостю.

А что есть в доме? В холодильнике мышь повесилась. Есть ещё несваренный кофе и сливки. Но такому здоровяку этого явно будет мало. Тогда есть проверенное средство на случай непредвиденных ситуаций — пицца.

Быстро переодевшись, пока гуманоид был в ванной, я набрала номер ближайшей пиццерии и сделала заказ на одну большую сырную с ветчиной. Надеюсь, он не веган. С такими габаритами точно не должен быть. На одном салатике таких мышц не нарастить.

Быстрый взгляд в зеркало меня просто убил: такое страшилище могло бы испугать даже марсианина. Тушь растеклась чёрными разводами под глазами, волосы превратились в мокрую мочалку, а взгляд затравленный, как у бешеной оленихи, убегающей от хищника. Хорошо хоть салфетки для снятия макияжа были на месте, и я быстро принялась приводить себя в хоть какое-то подобие человека разумного, как из ванной послышались звуки бьющегося стекла и падающих предметов под отборные маты. Плохому быстро учишься. Видимо, именно это пришелец усвоил первым делом.

— Всё в порядке? — спросила я, подойдя к двери, за которой слышались только недовольное шипение и треск от стеклянных обломков. Прощай косметика, прощай новый гель для душа, и, по всей видимости, зеркало тоже прощай.

— Какой косорукий это строил? — недовольно бурчал гуманоид. — Здесь вообще не развернуться!

Да, ванная комната была не очень большая. Хотя это ещё мягко сказано. Ну, всю мою квартиру можно пройти за пять шагов по периметру, так что это не удивительно. А для такого здорового лба, как это марсианин, моя ванная вообще больше напоминает гроб.

Дверь открылась, и из комнаты вышел пришелец с полотенцем на бёдрах и мокрыми штанами в руках. А за ним остались одни развалины. Даже плитка в некоторых местах потрескалась. Один неуклюжий поворот этого существа, и всё, ванна разгромлена в пух и прах. Зеркало — вдребезги, как и разбитые духи от Шанель, подаренные папой. Их даже больше жалко.

— Это ничего, — махнула я рукой. — Всё нормально. Я потом уберу. Давай сюда свои брюки.

По его выражению лица было видно, что чувства вины он явно не испытывал. Даже напротив — казалось, что с меня причитается за нанесённый моральный ущерб инопланетной расе.

Он вытащил ремень, и только сейчас я заметила, что в руке он держит длинные клинки, напоминающие трезубцы. Никогда не видела ничего подобного раньше. Это их боевое оружие на Марсе? Забавно.

Закинув явно потрёпанные жизнью штаны в сушку, принялась заваривать кофе, чтобы быстрее согреться. Дома было холодно. Мне, по крайней мере, точно. Что же касается пришельца, то он явно от холода не страдал.

— Располагайся, пожалуйста, где тебе удобно. Скоро кофе будет готово. Извини, у меня в холодильнике пусто, поэтому я пиццу заказала. Ты же ешь человеческую еду?

Он так зыркнул на меня, словно этим вопросом я его оскорбила. Рокси, ты совсем без мозгов! Он же жил тут как-то и до встречи с тобой. Чем ему ещё питаться, как не человеческой едой?

— Извини, я просто… извини.

— Я не голоден, могла бы не напрягаться, — буркнул пришелец, усаживаясь на стул. Удивлена, что эта рухлядь его выдержала. Может, это с виду он кажется таким большим, а на самом деле намного легче? Ну там же на Марсе меньше гравитация. Или тогда, наоборот, он должен весить больше? А не тяжело ему тут по Земле ходить? Судя по тому, как он лихо скачет по крышам, то вполне себе хорошо.

— Всё же я хочу проявить гостеприимство, как могу.

Да уж, не каждый же день тебя навещают всякие межгалактические гуманоиды. Я стояла спиной к нему, ждала, пока сварится кофе. Две кружки, сахарница и пакетик со сливками уже были наготове. Повисла неудобная тишина. У меня было столько вопросов, но судя по настроению пришельца, он был явно не в духе отвечать на них. А о чём тогда с ним говорить? Как дела на дежурстве? Много сегодня преступников поймал? Или всё стоял за углом и меня караулил?..

— Спасибо, — неожиданно сказал марсианин, и я обернулась, удивлённо хлопая ресницами.

— За что?

Он промолчал, только слегка искривил губы в улыбке, и этот жест как по волшебству снял напряжение между нами.

— Это мне нужно тебя благодарить. За всё.

Я чувствовала, как мои щёки предательски наливаются румянцем, и поэтому опустила голову, уставившись в пол и теребя край длинной кофты. Я ведь действительно обязана ему своей жизнью, со мной вечно какие-то лишние хлопоты.

— Как тебя зовут? — мне с самого начала было любопытно узнать. Даже трудно представить, какие имена дают своим детям существа на других планетах. На ум пришли только Стич и доктор Зойдберг.

Поставив поднос с кофе на стол, я села напротив пришельца и подала ему кружку, которую он, к моему удивлению, охотно принял.

— А пива нет? — этот вопрос меня удивил. Марсиане пьют пиво?

— Нет.

На мой ответ пришелец только приподнял лысую бровь и, засыпав в кружку себе четыре ложки сахара, стал громко размешивать, гремя ложкой о стенки. Мой первый вопрос он, видимо, решил проигнорировать. А может, его правда Зойдберг зовут?..

— Кхм, — что-то в горле запершило. — Меня зовут Роксана.

Надо же уже с чего-то начать наше знакомство. Не первый раз встречаемся. Меня всю передёрнуло от мысли, что напротив меня совсем близко сидит настоящий инопланетянин и спокойно пьёт сваренный мной кофе. От этого просто обалдеть можно!

— Я знаю, — нахально улыбнувшись, ответил пришелец. Если он уже и адрес мой знает, то… а, кстати, и правда.

— Откуда ты узнал, где я живу?

— Порылся у тебя в сумочке, пока ты была в отключке, — видимо, тогда и имя моё запомнил. Да уж, с такими приключениями этого уже не забудешь. Такой придурковатой землянки он, наверное, ещё не встречал.

В дверь позвонили, и пришелец нахмурил брови и резко обернулся, настороженно вглядываясь в темноту прихожей. У него что, зрение-рентген? Он может видеть сквозь стены? Это круто!

Видя, как сжались кулаки моего гостя, я чисто автоматически поспешила его заверить, что всё в порядке:

— Это доставка приехала. Я открою.

На пороге стоял весёлый молодой человек, отдавший мне огромную коробку, и, вручив пять баксов чаевых (сегодня расщедрилась), я защёлкнула приоткрытую дверь и провернула замок.

Божественный аромат свежеприготовленной пиццы сводил с ума. Расплавленный сыр, поджарившийся до корочки, так и манил к себе, а копчёный аромат бекона вызывал в желудке целый ураган. Как же давно я не ела этой жутко калорийной и мега углеводной пищи!

У пришельца тоже загорелись глаза, и хотя он уверял, что не голоден, всё-таки потянулся за горячим кусочком. Вслед за аппетитным треугольником тянулись тонкие нити сыра, в котором утопали хрустящие ломтики бекона и ветчины. Марсианин поймал расплавленную ниточку языком и откусил хороший кусок от своей части, довольно чавкая. Я ревниво сглотнула и сделала глоток кофе. Так, Рокси, держи себя в руках! Может, балета тебе и не видать, но совсем пускаться во все тяжкие не стоит.

— А ты что не ешь? — маленькие глаза гуманоида блестели от любопытства. Видать, все мои муки отразились на лице.

— Да я вообще-то на диете. — Ещё один глоток кофе должен меня спасти от разыгравшегося аппетита.

— Зачем? — спросил пришелец, недоумевающе изогнув бровь, смотря на меня как на умалишённую.

— Хочу похудеть.

Пришелец залился искренним громким смехом, и я даже не знала, как реагировать на такую выходку. Смеяться или плакать? Это я не в адеквате, или с ним что-то не так?

— Занятно, — всё ещё хихикая, но уже более сдержанно сказал гуманоид. — И как? Получается?

— Ты решил поговорить о моём весе? — злобно гаркнула я. Действительно, этот НЛОшник уже совсем берега попутал, касаясь очень деликатной для меня темы. Как будто других нет.

— Просто мне кажется, что единственный <i>голодный</i> человек в этой комнате — это ты.

Единственный <i>человек</i> в комнате — это я. Гуманоиды людьми не считаются. Я злобно зыркнула на него, не сдержалась. Он топил в своей ехидной улыбке остатки воспитанного землянина, коим я хотела казаться, отбеляя в его глазах всё человечество. Но с таким скверным характером и неудивительно, что ему не удалось найти общий язык с нами.

— Люди вечно придумывают себе ненужные проблемы, — хмыкнув, с видом знатока, пялящегося глубокомысленным взглядом во второй кусок пиццы, высказался гуманоид.

Хотя, может, он прав. Мы такие мелочные и узколобые. Никогда не углубляемся в смысл более важных вещей, зато паримся насчёт цвета волос или формы бровей. Я бы хотела научиться смотреть на вещи со стороны, вдумываться в сложные, важные вопросы. А всё-таки, так же как и все, зацикливаюсь на всякой мелочи.

Вся это масса философских заключений на пару с голодом подавили напрочь во мне всю силу воли, и я таки взяла этот ещё горячий кусок и вдохнула аромат. Мамочки, даже голова закружилась. Мягкий сливочный вкус пармезана с копчёными нотками как наркотик заставляли откусывать всё снова и снова. Этим невозможно было насытиться. Это рай.

Я покраснела от того, как насмешливо пялился на меня этот пришелец. Он улыбался уже открыто, видя, как от удовольствия я закрыла глаза и за один раз чуть ли не весь кусок умяла. Мне и самой стало смешно. Может, я и нервная такая, потому что голодная?

— Я уже тысячу лет пиццу не ела, — улыбнулась набитым ртом.

— Кажется, что эту тысячу лет ты вообще ничего не ела, — пришелец не стесняясь хихикал надо мной, но мне не было обидно. Даже хотелось рассмеяться вместе с ним, ведь он был прав.

— А сколько тебе лет? — проигнорировав предыдущее высказывание, спросила я. Мне действительно было интересно узнать, ведь, скорее всего, инопланетяне живут дольше нас, раз им приходится путешествовать по Вселенной. Хотя, тут от Марса до Земли не так далеко. Возможно, это был их первый неудачный эксперимент с межпланетными полётами. Кто его знает.

На вид ему меньше сорока не дашь, с его-то строгой физиономией, носогубными складками и почти никогда не расходящейся морщинкой между бровей. Хотя кто я такая, чтобы судить о возрасте гуманоидов. Вдруг он ужасный долгожитель, или же наоборот, для своей расы очень молодой.

— Двадцать пять, — сразу ответил пришелец, введя меня в ступор.

Двадцать пять чего? Сотен? Тысяч лет? У них на Марсе своё летоисчисление? А может, возраст надо световыми годами измерять? А это сколько по-нашему будет? Но уточнять я не стала, мне показалось это лишним. Да и не хотелось выглядеть абсолютной невеждой.

— А где ты живёшь? — вряд ли он мог бы припарковать свою тарелку где-нибудь в пригороде Нью-Йорка, чтобы оставаться незамеченным. Скорее всего, летающий внеземной корабль нужно было скрыть, но как и куда?

— Под городом, в канализации, — допивая остатки кофе, спокойно ответил марсианин.

Как это — в канализации? Неужели она такая большая, что может вместить в себе такого великана, как этот пришелец? Да и там, наверное, ужасно воняет, темно и крысы шастают. Мне стало искренне жаль его. Неужели мы, люди Земли, заставили этого космического путешественника скрываться в самом гадком месте? Заставили этого великана бояться себя, мелких и мелочных? Это так гадко и низко… Он же как Супермен свалился к нам на голову. Хотя, если подумать, Супермен тоже скрывал своё происхождение вначале. Но ему хоть повезло, что он на человека был похож, а не на помесь чужого с пандоровцем. Эх, такие чудеса под носом происходят, а мы как самые натуральные придурки не можем этого увидеть и принять!

На плече у гуманоида что-то запикало, что-то, похожее на передатчик. Мне подумалось, что он расставил датчики в разных районах города, чтобы разыскивать преступников. Или подключился к полицейской волне.

— Мне пора идти, — резко нахмурившись и взглянув на красную мигающую лампочку, сказал пришелец, и я тут же подскочила и пошла доставать его штаны из сушки.

— Спасибо, — уже второй раз за этот вечер поблагодарил меня он, и я улыбнулась в ответ. Всё-таки этот парень не лишён хороших манер, хотя и грубоват местами.

Он отошёл в комнату, чтобы не смущать меня снова, а я, облокотившись о столешницу, с замиранием сердца переваривала происходящее. Пришелец оказался славным парнем, пусть и не знаешь, чего от него ожидать, он явно не держал камня за пазухой. Это что-то невероятное со мной происходит!

— Ты так и не сказал, как тебя зовут, — из кухни крикнула я.

— Рафаэль.

Рафаэль? Я ожидала услышать всё, кроме этого. В таком случае ему не хватает белого парика с буклями и изящно завязанного английского галстука на шее. Это имя вообще никак не ассоциировалось с этой зелёной громадой мышц. Я не сдержала смеха. Может, это нервное?

Из комнаты выглянула озадаченная морда марсианина, и я примирительно выставила руки вперёд, поспешив объясниться:

— Извини, я не хотела тебя задеть. Просто, знаешь…

— Что? — его голос уже не казался таким грубым, как ожидалось.

— Я думала услышать что-то наподобие Безумный Макс или Рокки Бальбоа…

Да уж, с таким именем как Рафаэль (я, конечно, ничего не имею против, но) ему только балет танцевать. Но вдруг там на Марсе это крутое брутальное имя. Рафаэль — гроза улиц Нью-Йорка.

К моему удивлению, марсианин тоже засмеялся, искренне и от души. Видно, ему такое имя было тоже не по душе, либо же лучше узнав нашу культуру и историю, он понял, как это звучит сейчас, в двадцать первом веке.

— Ладно, мне пора, — мы оба прошли к балконной двери. — Ты когда в следующий раз к своей тётке собираешься?

— К тёте Боните? А, наверное, в четверг на следующей неделе. А что?

— Чтобы быть уверенным наверняка, что ты не найдёшь опять приключений на свою… голову.

Мне стало приятно от мысли, что теперь у меня обзавёлся личный охранник в тётушкином районе и что можно без опаски прогуливаться по тёмным закоулкам. Находясь под присмотром этого парня, теперь я ничего не боялась.

— Спасибо, — ковыряя нитки из старого свитера, пролепетала я. Гуманоид самодовольно хмыкнул.

Он отвернулся, чтобы открыть балконную дверь, и я подумала, как неудобно, наверное, было вытирать полотенцем такой огромный панцирь. А что это на нём? Иероглиф? Что-то типа тату? И как он сам себе смог нарисовать это? Или это что-то типа наскальных рисунков марсиан? Японских наскальных рисунков… Мда.

Я не удержалась и коснулась твёрдой каменной поверхности, холодной и приятно бугристой. И в ту же секунду марсианин резко обернулся и вопросительно взглянул на меня. Он что, почувствовал моё прикосновение? Этот каменный участок тела тоже чувствительный? Невероятно. Хлопая ресницами от смятения, я отдёрнула руку и прижала её к груди.

— Извини, — неудобно как-то вышло. Но, к моему облегчению, пришелец снова искривил свои губы в полуулыбке и вышел на балкон. Ливень уже прекратился, хотя дождик всё ещё покрапывал, но это было уже не так страшно, тем более для такого бугая, как Рафаэль. Всё-таки странное имя…

— Кстати, — уже уперевшись руками о перила, сказал пришелец, — в следующий раз, когда будешь перевязывать рану на бедре, зашторь занавески.

Я не сразу поняла, о чём он говорит, но когда до меня дошло, то мне показалось, что даже мизинцы на ногах покраснели. Никогда мне не нужно было закрывать окна шторами, напротив всё
равно нет жилых зданий, а только заброшенная стройка, и моя квартира находится на последнем десятом этаже. Вспомнила, как совсем недавно я расхаживала по дому в чём мать родила, и меня накрыло ужасное негодование!

— Ах ты, марсианский извращенец! — мой крик распугал всех бездомных кошек в округе, жалобно мяукающих от испуга. От злости мне хотелось толкнуть его за пределы балкона, и как только я сделала шаг вперёд, выйдя из квартиры, он тут же спрыгнул на пожарную лестницу, нахально смеясь. — Вот вонючка межгалактическая! Маньяк!

Последнее слово я выкрикнула ему вслед, и его смех всё ещё звучал у меня в ушах. Чтоб ты провалился! А я к нему со всей душой, так сказать, жалость проявляю, а он…

Хотя, может, я зря ругаюсь. Вполне вероятно, что такого чудика вряд ли привлекают особи моего вида. Ему бы больше Фиона в два метра ростом подошла. А мы-то что? Ручки тонкие, мышцы слабые, нам даже не сдвинуть этого громилу с места. Кожа мягкая, уязвимая. Он с лёгкостью может поднять меня одной рукой. Какая же я для него женщина?..

Но всё равно. На безрыбье и рак рыба, как говорится, так что расслабляться не стоит. Неизвестно, что у этого маньяка на уме.

Зайдя обратно в квартиру, я выключила свет и рухнула на кровать. Боже, неужели это всё со мной происходит? Неужели пять минут назад в моей крохотной кухне сидел настоящий марсианин? Может, мы даже подружимся… Эх, Рокси, всё-таки не так уж и скучно существовать в этом мире.

Изображение
Аватара пользователя
Sfinks
ниндзя
Сообщения: 176
Зарегистрирован: Пн 20 июн 2011 10:10
Благодарил (а): 241 раз
Поблагодарили: 191 раз

Пока идёт дождь

Сообщение Sfinks »

Ааааа, Боже, как же шикарны последние главы! Вся работа классная, но вот эта последняя глава - что-то совершенно очаровательное и... Я не могу подобрать нужных слов, когда такое в последний раз было???

Рафаэль шикарен в своем амплуа заботливой брутальной гориллы версии 2014) Это, наверное первый фик, где эта версия черепах настолько органично и достоверно прописано, что даже никаких вопросов по мере прочтения не возникает, один момент с октом чего стоит!

"- Боишься?
- Нет, тупо не пролезу."


Не знаю почему, но на этом отрывке и еще в эпизоде с ванной я грызла кулак, чтобы не ржать в голосину) Как же жизненно!
А Рокси? Какая она искренняя, милая и живая! Говорит зеленому монстру, что сидит на диете, хотя тому, кто не единожды таскал тебя на руках(еще на плече) и видел "без шторок", наверное, виднее, надо тебе худеть или нет :lol:

Все, я теперь фанат этой парочки) Они определенно друг друга стоят. Рафаэль - каноничный канон вселенной 2014 и Роксана-в-которую-веришь стали... Второй гетной парочкой, которую я без зазрения совести шипперю!

Ладно, пойду на ФБ дочитывать следующие главы, пока выдалась минутка)

Удачи и вдохновения, Юн!
Выпрями спину.
Аватара пользователя
Yoon Hae
ниндзя
Сообщения: 111
Зарегистрирован: Чт 22 ноя 2018 11:29
Имя: Yoon-ah
Откуда: WA
Благодарил (а): 64 раза
Поблагодарили: 75 раз

Пока идёт дождь

Сообщение Yoon Hae »

Sfinks, о ты туточки)) Спасибо:))
Я безумно рада, что тебе (человеку, который против гета в TMNT:)) понравилась эта история)))
Стараюсь все втиснуть в рамки логики, но самой не все заходит)) короче, что-то пишу, а что не знаю:)
Аватара пользователя
Yoon Hae
ниндзя
Сообщения: 111
Зарегистрирован: Чт 22 ноя 2018 11:29
Имя: Yoon-ah
Откуда: WA
Благодарил (а): 64 раза
Поблагодарили: 75 раз

Пока идёт дождь

Сообщение Yoon Hae »

Повеселимся?

Изображение
Смятый осенним ветром ржавый лист безмятежно скользил по воздуху, покидая родную ветку и навсегда утопая в объятьях своих собратьев, таких же сброшенных и ненужных. Но даже в пучине этой красно-рыжей массы он бесконечно одинок и печален. Его путь завершён, и никто не станет пускать слезу по усопшему бедному листочку, который ещё каких-то пару месяцев назад был полон жизни. Всё приходит к своему апогею. Круговорот жизни для него завершён.

Сочувствуя этому бедному скорчившемуся листику, я видела в нём себя. Как же заурядна и обыкновенна моя жизнь, такая же, как, я думаю, у большинства из нас. Всё это кажется таким смешным и мелким в масштабах целой Вселенной. Да кому есть дело до финансовых отчётов и налоговых деклараций, когда каждую ночь над твоей головой раскрывается целый океан искрящейся звёздной пыли, расписанной в красочные узоры созвездий. Хотя и это мы можем лишь вообразить, ведь нью-йоркское небо — девственно чистое полотно.

Меня распирало от любопытства расспросить моего нового знакомого побольше, разузнать информацию о том, ином мире, далёком и таинственном. У меня сердце замирало от мысли, что никому на белом свете неизвестно то, что смогу узнать я. Узнать о тех мирах, куда никогда не смогу попасть, о той жизни на далёких ярких планетах. Эх, как бы мне хотелось хоть одним глазком увидеть их мир.

А его, должно быть, мучает ностальгия по родному дому, семье, друзьям, по горячему (или холодному?) марсианскому воздуху и зыбучим красным пескам под ногами. Так же как и меня. Порой с такой тоской вспоминаю родную обитель, наш старенький небольшой домик, мою детскую кроватку, маму, порхающую по кухне и напевающую себе под нос старый добрый джаз. Она — мой идеал. Лёгкая, словно пушинка, словно вот-вот она упорхнёт, изящно провернув подол своего шифонового платья, как крыльями. Тонкая и такая хрупкая, хрустальная статуэтка, с белокурыми локонами и ясными голубыми глазами, в которых застыли маленькие осколки снежинок.

А мне досталась «богатая» наследственность. Я же больше смахиваю на матрёшку — круглая и несуразная снаружи, но внутри — маленькая и лёгкая. Как балеринка. Мне хочется так думать.

Из потока моих бессвязных мыслей меня вырвала тётушка, усевшись рядом со мной на диван и положив мою больную ногу на свои колени. Опять она за старое — очередная «целебная» мазь. Да ладно, как выяснилось, ничего наркотического в них нет, а все мои глюки — правдивая реальность.

— Ну и как там Дэвид? — хитро прищурившись, спросила Бонита, ласково растирая припухшую ногу.

Ох, Дэвид. Я ведь не звонила ему с того самого вечера, от него — около пяти пропущенных и несколько сообщении. Неудобно, конечно, превращаться в холодную злючку, да и мой резкий уход можно воспринять как отвержение его чувств, но внутри я ровным счётом не чувствовала ничего, кроме пустоты по отношению к этому парню. Да, мы хорошие друзья и он выручал меня пару раз, становясь прикрытием в поисках пришельца, но всё же ему нужно нечто большее. И он ждёт, может, даже требует. А я молчу. Не хочу. Не могу. Лишь вчера чиркнула ему пару строк — отмазки по поводу молчания и короткие извинения за внезапный уход.

— Что ты хочешь узнать? — мне ведь и рассказать нечего.

— Почему у тебя так голос хрипит? — резко нахмурившись, сменила тему тётя. Может, и к лучшему. Я откашлялась. Что-то и правда горло першит. — Вон дождина какой льёт уже неделю, а ты в своей кофточке тонюсенькой бегаешь. Всё форсишь, дорогуша. Вот и заболела.

— Ещё не заболела, — пожала плечами я.

— Ну так что… — о нет. Все мои надежды на то, что тётушка забыла свой первый вопрос, рухнули в бездну. — Дэвид ведь душка, правда? Такой высокий, статный, — она выпрямила спину, выпячивая грудь вперёд и руками пытаясь обрисовать фигуру парня. — А какие плечи широкие… Эх, будь я твоего возраста, я бы ух…

Знаю я эти «ух». И лично для меня ничего хорошего они не сулили. На мгновение тётушка приняла загадочно-мечтательный вид, видимо, представляя себя на моём месте. Я бы была не против, если бы она и в жизни меня подменила.

— Мы сходили в кафе один разок, — пришлось ответить хоть что-то, иначе меня посадят на электрический стул или станут иголки под ногти загонять, как в фильмах про шпионов. Это Бонита легко может устроить, и за пояс любого Джеймса Бонда заткнёт. Видя яркие искорки в глазах тётушки, поспешила вернуть её с небес на землю. — И это всё.

— Как это — всё? — с явным недоверием буквально промурлыкала тётя, намекая, что у меня есть пикантные подробности продолжения.

Хотя конечно они есть. И от таких подробностей меня бы в психушку отправили, поэтому вселенскую тайну придётся уносить с собой в могилу. Ну как же это немыслимо, невообразимо, просто за гранью. Пришелец, я — самая обыкновенная, стандартная, абсолютно заурядная, — и такое чудо. Кто бы мог подумать, что однажды мне придётся стать героиней фантастического сюжета? Теперь мне просто грех жаловаться на свою однообразную и скучную жизнь, когда за окном ходит такой чудик. Да что там, когда он ел пиццу в моей квартире и требовал пива. А сегодня он, наверное, будет здесь, раз спрашивал меня. Интересно, получится с ним увидеться?

А он смешной парень, пусть и грозный с виду, но совсем не страшный. Теперь уже точно. Добрый, пусть и ведёт себя нагловато, видимо, считая приземлённый человеческий разум ниже собственного. Хотя я не почувствовала от него какого-то пренебрежения. Напротив, мне кажется, что ему тоже было интересно поближе пообщаться с человеком. Ведь не зря же он вокруг моего дома шастал…

Я и не заметила, как опять погрузилась в свои мысли, и только загадочная ухмылка тётушки вернула меня обратно в реальность. У неё был такой вид, словно она уже вообразила целый эротический фильм со мной и Дэвидом в главной роли, и почему-то мне от этого хитрого взгляда хотелось провалиться сквозь землю. Так, пора сматываться отсюда, пока я вся от стыда не сгорела за мысли моей фантазирующей родственницы.

Закутавшись в свою плотную толстовку, я окунулась в прохладу осеннего вечера. Ветер размашистыми рывками поднимал с земли листву, уводя её хороводами далеко ввысь. Действительно, погода с каждым днём становилась всё холоднее — тучи заволокли небо и держали его в туманной клетке уже достаточно долго, ни на миг не допуская хоть малейшего разрыва этой дымки и не пропуская ни единого лучика солнца. Будто Нью-Йорк превратился в вечно плачущий сумрачный Сиэтл.

Как ни странно, но от растираний мне стало намного лучше. Походка выровнялась, хотя была далека от той, что была до травмы, и ноющая боль слегка унялась. Я бы теперь и дёру легко могла дать, если нужно. Но знаю, что уже не нужно.

Всматриваясь в темноту улиц, я всё глядела, нет ли его там, за этим столбом, или там, за мусорным ящиком, или здесь, на пожарной лестнице. А может, на крыше? Но я кожей чувствовала пристальный взгляд его маленьких глаз, слышала, как бесшумно касаются его огромные ноги асфальта, ощущала напряжённость стальных мышц. Или же мне всё это причудилось? В любом случае, было спокойно, как никогда прежде.

Еле уловимые шаги позади меня заставили улыбнуться. Лёгкой походкой он следовал за мной, глубоко, но спокойно дыша. В этой части улицы совсем нет освещения, а окна домов плотно зашторены, закрывая жильцов от ночной жизни района, словно так они могли уберечь себя от лишних проблем. Может и правда, ведь свидетелей никто не любит.

— Не боишься, что тебя увидят? — спросила я, не оборачиваясь, но по знакомой усмешке было ясно, что не прогадала.

— Ты разве не слышала местную легенду об огромном монстре, обитающем здесь по ночам? — его голос был приглушённым, почти утробным, и от этого казался ещё более жутким. — Нужно иной раз подбрасывать дрова в костёр, чтобы не расслаблялись.

— Да, что-то знакомое. Но всё это лишь бред воспалённого наркотиками и алкоголем рассудка. Разве нет? — на этих словах я слегка обернулась, заглядывая себе через плечо. Пришелец лишь посмеялся, однако продолжал идти сзади.

— Значит, своему воспалённому рассудку ты тоже не доверяешь?

Уже давно, с того судьбоносного вечера, когда вместе с моей лодыжкой полетела ещё и вменяемость. Но его вопрос так и остался риторическим.

— На выходных хочу испечь торт. Придёшь на чашку чая?

Он уже шёл рядом, плечом к плечу равняясь со мной, и до того это было странно — зелёный монстр и я, — и до того просто и обыденно, что улыбка самопроизвольно появилась на моём лице.

— Вот так просто приглашаешь к себе такого уродца, как я, едва зная его? — его скепсис был рассчитан на моё негодование, но сегодня был слишком хороший день, чтобы впускать в него негативные эмоции. А с самокритикой у него всё в порядке, хотя про уродца он преувеличил. Всё-таки кто мы такие, чтобы судить о чужой наружности, если она не входит в рамки общепринятого? Я вот тоже не вхожу в эти рамки. А то, что он пришелец, не значит, что он урод.

— Это ты про того, кто подсматривает за обнажёнными девушками, заглядывая к ним в окна? — готова поклясться, что он покраснел… То есть если бы был человеком, то покраснел бы точно.

— Только за одной, — пробубнил он себе под нос.

— Что? — мне показалось или он действительно это произнёс? Шутка такая, что ли?

— Ничего.

Этот парень очень странный, и он явно смущён. А такие эмоции как стыд, оказывается, пришельцам не чужды. Может, он не из корыстных целей или личного интереса это делал, и на Марсе это вполне нормально и приемлемо. И даже не аморально и безнравственно и не является стимулом к похотливым фантазиям. Пришельцы могут воспринимать это иначе, не вызывая в себе никаких плотских чувств по поводу чужой наготы.

— Так ты придёшь? — заканчивая пристыжать марсианина, я вернулась к предыдущему вопросу. — Мне уже не впервой принимать такого гостя, как ты, — мы повернули за угол, и пришелец слегка замедлил ход. С такой скоростью я на автобус опоздаю, это ему должно быть известно. Пытается потянуть время? Всё-таки жизнь в одиночку сложная штука. — Тем более мне кажется, что я знаю тебя лучше, чем ты думаешь.

— За две встречи? — снова скепсис, но теперь уже с долей юмора.

— За три, — было темно, но я видела на его лице недоумение даже не поворачивая головы. — В первую встречу ты спас мне жизнь, забыл?

— Ну, это не считается. Ты почти в отключке была.

— Но всё же… — тут он сделал резкий шаг вперёд и встал передо мной, загораживая путь. Это, признаться, меня напугало. Такие резкие выпады, да ещё и когда сопровождающий — пришелец, тёмная улица, ночь, криминальный район. — Что? Что такое?

Пришелец слегка покачал головой, будто о чём-то рассуждал сам с собой, взглянул на часы, хотя у меня большие сомнения, что он мог что-то там увидеть, и спустя минуту вернулся на своё первоначальное место рядом со мной и продолжил путь, как ни в чём не бывало.

— Так ты не боишься меня, значит?

Я не успела ничего ответить — он исчез. Какой же странный этот тип. Испарился в ближайшем переулке между домами, а через мгновение навстречу мне вышло трое до боли знакомых мужчин. О нет! Меня всю передёрнуло, когда коротышка, тот самый, с ужасно скрипучим голосом и слишком приторным одеколоном, искривился в ядовитой улыбке при виде меня. Неужели жизнь ничему не научила? В прошлый раз им нехило досталось, раз еле ноги унесли, но по их настрою было очевидно, что и теперь им не терпится наверстать упущенное. Таких не проймёшь. Мелкая собачонка, а кусается похлеще благородной овчарки.

— Не бойся, — послышался голос из тёмной глубины. — Если снова будут лезть на рожон, то беги сюда. Придётся преподать им новый урок.

Эти слова придали мне сил, словно наделили суперспособностями. По нахальным рожам этих парней было видно, что мимо проходить они не собираются. Даже напротив, стали двигаться быстрее, особенно коротышка, игриво то открывая, то пряча лезвие своего небольшого ножика. В этот раз изнасилованием дело не обошлось бы — моё бездыханное тело нашли бы в одном из мусорных баков.

— Кого я вижу, — этот противный голос снится мне в кошмарах. — Вот это встреча. Решила снова поискать приключений?

Это он мне говорит? В прошлый раз не меня по стенке размазали — хотя мне тоже досталось, но всё же. Неужели им не страшно? За что они приняли такую расправу? За галлюцинацию после очередной дозы? Или же всё забыли, очухавшись в ближайшем закоулке с сильнейшим абстинентным синдромом?

Не теряя ни секунды — тем более с больной ногой, — я под возгласы «хватай эту дрянь», ринулась к своему пришельцу, скрываясь между домами, и с разбегу стукнулась о «марсианскую» стену, чуть не упав на грязный вонючий асфальт. Рафаэль вовремя подхватил за плечи. Огромные ладони почти закрывали лопатки, я ощущала этот холод и силу в крепких руках марсианина. Можно только представить, какой силы удар способен нанести такой кулачище.

— Бежим? — не стесняясь (оставим на потом, ситуация ведь экстренная) цепляюсь Рафаэлю за запястья, но он не двигается. Сейчас вот не время тупить, а пора уже быстренько на крышу вскарабкаться. Пришелец лишь насмешливо ухмыляется.

— Зачем? — он подталкивает меня в глубину, пряча за своей спиной. — Опять хочешь лишить меня веселья?

Чего? Веселья? Обхохочешься тут просто. А он казался мне милым парнем. Нет, Рафаэль, конечно, молодец, что борется с преступностью, расчищает улицы города от всякой нечисти, но всё же его склонность к насилию очень сильно пугает. Всё из добрых намерений, безусловно. Но всё-таки когда перед тобой двухметровый марсианин, это уже страшно, а когда он жаждет чей-то крови — страшнее десятикратно.

Пришелец опять испарился, в одну секунду вскарабкался на ближайший выступ дома и повис на руке, как орангутанг в зоопарке. Решил для пущего эффекта придавить их своим грузным телом? Чтобы мозги по земле размазались, кровища хлынула фонтаном… От таких фантазий у меня закружилась голова.

Наконец-то троица выглянула из-за угла. Кажется, что эти тормоза бежали за мной целую вечность. Оглянувшись в поисках чего-то существенного для самообороны, я ничего не нашла. Только поломанную деревянную куклу и чью-то старую швабру — остальной мусор не применим в качестве оружия. Но на безрыбье и швабра — ружьё.

— Ты мне кое-что задолжала, — коротышка явно обнаглел, вновь выходя вперёд своих дружков. — Вот мне и подарочек.

— Праздник, что ли, какой-то? — в таких ситуациях мой мозг выдаёт просто невыносимо бредовые фразы. Дикий гогот был похож на карканье борющихся за добычу между собой ворон. Кто-нибудь, засуньте уже кляп! Эй ты, обезьяноподобный, долго ещё висеть там будешь?

Словно прочитав мои мысли, на землю с неприсущим для него шумом (видимо, чтобы эффектнее) опустился Рафаэль, щёлкая костяшками пальцев. Боже, да этот кулак способен проделать в человеческой голове дыру, как в неудачном опыте на курином яйце в рекламе зубной пасты. Да, сейчас бы этим ребятам не мешало бы головы Бленд-а-медом натереть.

Коротышка резко отшатнулся, испуганно пятясь назад. Хотя было довольно темно, но я готова поклясться, что рожа у этого недотёпы так искривилась, будто смерть с косой за ним пришла. Ну, может это и правда.

— Я же вам говорил, чтобы вы больше не лезли сюда, — а голос у Рафаэля изменился, стал такой бодрый, громкий. Видимо, ему действительно было весело. Он встряхнул руками, щёлкнул шеей (жуткий звук) и даже сверкнул лезвиями своих странных ножей, но всё это не вызвало у меня ничего, кроме желания закатить глаза — ну к чему такая театральность, у них уже и так штаны мокрые.

Я отошла в сторонку, чтобы и мне не попало случайно, выглядывая из-за могучей спины… панциря Рафаэля и ловя на себя слегка недоумевающий взгляд коротышки. Видимо, он понял, что мне, в отличие от них, не страшно, а значит я ждала выступления марсианина под бурные аплодисменты. Нет, мальчик мой, тебе это не снится. Вот прямо так и хочется залиться злорадным смехом.

Рафаэль схватил коротышку за грудки, и когда тот ловко вытащил ножик из кармана и уже замахнулся вонзить его в бок моего друга, то я даже испугалась. Послышался крик. Это была я? Определённо я. Но это оказалось лишним. Марсианин ловко перехватил двумя пальцами тонкое лезвие прямо в движении и, слегка надавив, отломил. Злобно улыбнулся, что даже мне стало не по себе. Вдруг в такие моменты в него вселяется какой-нибудь внутренний демон, который уже не ведает, что творит?

Коротышка был откинут к мусорным бакам, справа от меня, и, по всей видимости, пребывал в шоке, раз так долго не шевелился. Ну, я надеюсь, что это был только шок…

Двое других оказались смелее, чем я думала, и рьяно вступили в бой, одновременно нанося пришельцу свои удары. Видно, что они были умелыми в этом деле ребятами, раз так активно и чётко размахивали руками и ногами, пытаясь попасть Рафаэлю в лицо. Один из них решил сделать ход конём — зарядить кулаком в солнечное сплетение, — и его тонкий вопль, процеженный сквозь стиснутые зубы, почему-то вызвал у меня смешок. А что он ожидал, ударяя по каменной поверхности на груди пришельца? Я что, тоже кровожадная, раз смеюсь над чужой болью? С другой стороны, они хотели на меня напасть, так что поделом им всем!

Этот раненый снова полетел в мою сторону, приземляясь со смачным звуком на асфальт и проезжая ещё немного по мягкой слизистой луже прямо к моим ногам. Он ещё шевелился, в отличие от коротышки, и, подняв голову, злобно посмотрел на меня. Не знаю, как такое получилось, но эта швабра в моих руках сама замахнулась и ударила парня по голове, после чего он, конечно же, вырубился. Я недоумевающе подняла свой взгляд и встретилась с вопросительной ухмылкой Рафаэля. Виновато пожала плечами — как-то рефлекторно получился этот удар.

Последний здоровый решил последовать примеру своего главаря-лилипута и вытащил ножик, размахивая перед пришельцем, словно лазерным мечом. Рафаэль слегка согнул ноги в коленях и пружинил, следя за лезвием. Он чуть подался вперёд, и противник слегка отпрянул. Здоровяк явно с ним игрался, наслаждаясь этим животным страхом в глазах неумелого бойца напротив. Интересно, а над моими страхами он так же издевался? Наслаждался этим превосходством над глупой слабой землянкой? Определённо да.

Парень резко выставил руку вперёд, пытаясь вонзить свой нож в то место, об которое его товарищ сломал себе руку, но Рафаэлю ничего не стоило перехватить его локоть и завести за спину. Парень кричал, чувствуя, как тянутся мышцы от такого захвата, и я даже на секунду закрыла глаза ладонями, чтобы не смотреть, но всё-таки раздвинула пальцы, любопытствуя, что же будет дальше. Ножик с бряцающим отзвуком упал на землю, а Рафаэль нарочито медленно, с нескрываемым наслаждением, ломал руку бандиту, прислушиваясь к каждой рвущейся жилке, к каждому хрусту… В его глазах замелькали зловещие огоньки, и теперь мне действительно и по-настоящему стало страшно. Вот и ответ на его последний вопрос ко мне.

— Хватит, — я уже не могла на это смотреть. Одно дело, когда ты в порыве гнева или же дабы преподать урок разбрасываешь нарушителей закона в разные стороны, а другое, когда целенаправленно мучаешь и растягиваешь акт возмездия, чтобы услышать вопли и крики этих теперь уже жертв.

Рафаэль недоумевающе оглянулся на меня, но отпустил парня, который тут же рухнул без сознания к его ногам. Пришелец, видимо, действительно не понимал, почему я остановила его, и как бы мне не перепало за очередное прерывание веселья. Но он же не такой. Ты же помнишь, Рокси? Ты же не придумала это для собственного успокоения?

Рафаэль сделал шаг мне навстречу, и я инстинктивно выставила швабру вперёд, хотя понимала, как смешно это смотрится. Он застыл. Недоумение сменилось на замешательство, а затем — разочарование. Его плечи заметно опустились, он обвёл взглядом всех падших злодеев и нахмурился, пытаясь понять, почему я боюсь. Он же спас, он же наказал преступников, он же хотел как лучше. Так почему же ты трясёшься как осиновый лист? Почему так боязливо готовишься к удару? Без слов всё это читалось на его лице.

Он повернул голову в сторону и на мгновение застыл, глубоко и шумно дыша, впрочем, как всегда, и печально скользя взглядом из стороны в сторону по кирпичной стене.

— Извини, я просто, — мне вдруг стало так стыдно, будто я подвела его, будто за всё человечество я подвела его. Испугалась, даже больше, чем при первой встрече. — Извини.

Всего секунда, но её хватило, чтобы коротышка очнулся, успел схватить меня сзади и приставить дуло пистолета к виску.

Щёлкающий звук затвора заставил нас онеметь и забрал возможность дышать. Глаза Рафаэля округлились, хотя он всё ещё не смотрел в нашу сторону. И только когда я выронила своё оружие из рук, марсианин осмелился обернуться.

— Ну что, вонючая тварь, теперь она моя заложница, — буквально выплюнул гангстер-лилипут, давя дулом мне в голову. Это, признаться, парализует похлеще любого обезболивающего. В любую минуту может вылететь пуля, и от неё меня не отделяет ровным счётом ничего. — Что, страшно стало, козлина?

Противный скрипучий смех прямо над моим ухом вызвал желание отвернуться, но грубый рывок гнома-неудачника за мою руку вернул меня в первоначальное положение.

— Что ты за урод такой? Страшный, как атомная война, — брезгливый вопль коротышки выдавал его страх. — Она что, твоя подружка? — снова противный смех, даже слегка истерический. — Вот умора! Ты подружка этого урода?

Он стал указывать пистолетом то на меня, то на Рафаэля, продолжая театрально смеяться. Было нетрудно догадаться, что коротышка под кайфом, иначе он был бы более неадекватным при виде пришельца.

— Ты вечно нам всё портишь, мешаешься под ногами. И что тебе надо, а?

Рафаэль выставил ногу вперёд, и коротышка уже полностью прижимал меня к себе, тыкая пистолетом в лицо.

— Тихо, тихо. Не спеши, урод. А то твоя подружка может остаться без мозгов. Хотя сомневаюсь, что они у неё есть, — дуло больно ударяло об голову, царапая кожу. — Но зато есть кое-что другое, да, урод?

Он схватил меня за грудь и сильно сжал. Было больно, но больше — противно. Ощущать его руки, эти не по-мужски маленькие ладони, неприятное тепло дыхания над ухом. Ну всё, была не была! Лучше умереть с честью, чем терпеть домогательства этого убожества.

Я со всей силы наступила ему на ногу, отчего хватка стала слабее, и это позволило выскользнуть из его рук. Всё произошло мгновенно, в одну секунду, даже сложно было проследить за ходом действий. Вот пистолет выстреливает, и пуля летит навстречу Рафаэлю, но он стоит как вкопанный, даже не шевелится. Тогда коротышка направляет дуло на меня, и я слышу, как палец давит на курок, но в ту же секунду острый марсианский клинок пронизывает его насквозь. Злодей застывает, таращит глаза, из его рта идёт кровь. Он падает безжизненным мешком на землю, а я лишь с ужасом закрываю рот, чтобы не заорать. Передо мной лежит труп, ещё секунду назад он был жив. А теперь — уже ничто. Просто оболочка. Из глаз брызнули слёзы, меня накрыла истерика, хотя я пыталась подавить её со всей силы, осев на асфальт и обхватив колени.

— Живой, — хладнокровно заключил Рафаэль, вытаскивая из тела свой кинжал. С лезвия — багряные капли, кровавое на серебряном. Он вытер его об свои штаны. — Сейчас сюда приедет скорая и полиция, поэтому надо сматываться.

Только когда он подошёл ко мне, то увидел мои немые всхлипы из-под плотно прижатой ко рту ладони. Я не могла содержаться. Что это? Что это всё было сейчас? Какой-то жуткий боевик, так не бывает в жизни. Я просто сплю. Я сплю!

Тяжёлая рука марсианина легла мне на плечо, и сожалеющий взгляд разжёг мою истерику ещё больше.

— Всё нормально, Роксана. Дыши глубже, это просто шок.

Он помог мне подняться, а я и на ногах стоять не могла, в голове всё перемешалось, мысли путались, всё плыло. Я не отключилась, просто не могла ничего увидеть сквозь слёзный водопад. Рафаэль подхватил меня на руки, когда вдалеке послышалась сирена, и опять поднял туда, где никто не будет искать.

Почувствовав под ногами поверхность крыши, я снова осела, обхватывая голову с обеих сторон. Это просто сон, мне нужно проснуться. Вот и всё. Ну просыпайся же, ну давай!

Огромная ладонь снова опустилась на моё плечо, когда Рафаэль, растерянный и смущённый, сел рядом со мной.

— Эй, не реви, — голос был тихим; кажется, он специально старался сделать его мягче, но как-то плохо получалось. — Всё уже закончилось. Эти гады получили по заслугам, так что…

Я не выдержала — зарыдала в голос, опуская голову на его плечо. Меня только что чуть не пристрелили, чуть не вышибли мне мозги. Ну почему мир такой злой? Почему, чтобы выжить самому, нужно вонзить в глотку другого нож? Я не хочу быть здесь. Не хочу.

Рафаэль, видимо, замешкался, не ожидая такой истерики, но вскоре слегка приобнял, успокаивающе поглаживая по спине. Стало действительно спокойней. В его руках казалось, что я под защитой. И эта история в очередной раз показала, что на силу должна быть другая сила, и добро превращается в трансформировавшееся зло. Если бы его сегодня не было здесь?.. Если бы тогда он не зашёл в мою квартиру? Не спросил бы о моем визите к тётушке?.. Что было бы? От ответов на эти вопросы меня снова всю затрясло.

— Ну всё, тихо, тихо, всё закончилось. Они больше не будут тебя доставать. Уже, наверное, никого не будут… — объятия Рафаэля стали значительно сильнее, но так было даже комфортнее. Он на время превратился в моё успокоительное. — Я и не думал, что они выйдут так рано. Должны были появиться на пять минут позже.

До меня донеслись отголоски этих слов, только когда Рафаэля понял, что ляпнул лишнее.

— Что ты сейчас сказал?

Я отстранилась от него, пытаясь заглянуть в его наглые глаза, которые он прятал от меня, смотря куда-то в сторону, как нагадивший в тапки хозяина кот. Я подскочила с места, наматывая длинный ремень сумки на руку и готовясь применить её, если понадобится.

— Так ты знал, что они будут там! — но зачем? Почему не повёл меня другой дорогой, чтобы этого всего не произошло? Почему мы оказались на их пути? От осознания истины меня всю передёрнуло. — Так ты использовал меня как приманку!

— Это не то, что ты думаешь, — оправдывающе разводя руки в стороны и пятясь назад, заявил Рафаэль. Да ну? Лжец!

— Ах ты гадёныш!

Тут меня прорвало. Я подбежала к нему и стала дубасить сумкой по наглой зелёной морде. А я его чуть в ранг святых не возвела! Как хорошо, что он сегодня здесь… А он, засранец эдакий, решил меня использовать.

— Веселье ему значит, да? А если бы он выстрелил в меня, что тогда? Ты, инопланетная вонючка!

— Он бы не выстрелил, — уклоняясь от моих ударов как мог, пыхтел Рафаэль. — Я бы ему не позволил.

— Ты его чуть не убил, — на эти слова он схватил мою сумку и выпрямился, грозно глядя на меня. Этим теперь не проймёшь взбешённую Рокси. Как глазами не зыркай, в гневе я могу и убить.

— Тебе его жалко? Да ты хоть знаешь, что бы он с тобой сделал? — я остервенело пыталась вырвать сумку из его рук, дёргаясь всем телом, но мои попытки были просто смешны.

— Да это вообще всё из-за тебя произошло! Повеселиться, значит, захотелось?!

— Он бы достал тебя, не сегодня, так завтра, — на удивление спокойно сказал марсианин, притягивая меня к себе за ремешок сумки. — А я мог бы не оказаться здесь. Надо было решить вопрос раз и навсегда.

Рафаэль схватил меня за плечи, отпуская ремень, и посмотрел на меня в упор, а мне не хотелось поднимать взгляд. Перед глазами была трещина на его груди — след от пули. Он что, пуленепробиваемый? Интересно, а ему больно? В этот момент мне хотелось, чтобы ему было больно. А если пуля попала бы в голову? Голова у него не такая крепкая… Тогда он бы погиб из-за меня? И что, получается, я во всём виновата? Нет-нет. Ты перегнула палку, Рокси. Хотя, может, и так…

Я уже не знала, что думать, так что просто опустила голову и заревела, выводя вместе со слезами свой стресс. Может, Рафаэль прав, так им всем и надо? Наверняка я не единственная их жертва, и сколько ещё людей пострадало от них — неизвестно. На силу нужно отвечать силой. Никогда не была сторонницей этого, но видимо, мой случай именно такой.

Я стояла прямо перед пришельцем, носки наших ног упирались друг в друга, и мне больше не было страшно.

— Нет.

— Что? — переспросил Рафаэль, и в его голосе звучала тревога. Подумал, что я свихнулась?

— На твой вопрос, не боюсь ли я тебя, — подняла голову, когда слёзы почти унялись. Вблизи он казался ещё более массивным и внушающим трепет. — Нет, я не боюсь.

Рафаэль слегка приподнял брови, отвёл взгляд в сторону и неловко улыбнулся. Огромный пришелец был явно смущён. И так странно было сейчас, так непривычно видеть его таким — другим. И мне от его улыбки стало лучше, спокойнее, будто вся его кровожадность мне лишь причудилась. Всё-таки важны мотивы, и у него они более чем благородные. Таких даже среди людей днём с огнём не сыщешь.

Он резко снял с меня свои руки, словно обжёгся, и сжал кулаки, неровно выдыхая. Рафаэль казался мне одичавшим Маугли, заблудившимся в джунглях Нью-Йорка. Ну тогда я больше подхожу на роль Балу.

— Пора возвращаться домой, нужно спускаться, — нарушила я неловкую тишину.

— Там ещё всё только начинается, вряд ли удастся здесь спуститься, — ответил пришелец, смотря вниз. — Надо спуститься с другой крыши.

Что? С другой крыши? Опять прыгать придётся? Я не могу. Мне хватило уже стресса на сегодня.

— Что с тобой? — спросил Рафаэль, с интересом рассматривая моё ошарашенное лицо.

— Ничего. Давай лучше подождём, когда они уйдут. Я по крышам больше скакать не буду.

— Да ладно, здесь не очень опасно…

— Нет! — я даже сама своего крика испугалась, а пришелец так вообще отшатнулся. — Я… я… просто очень боюсь высоты.

Рафаэль слегка улыбнулся и, приблизившись ко мне, бесцеремонно схватил на руки. Не спрося разрешения, словно я была неживая немая статуя. Я закричала от неожиданности, зная, что сейчас опять будут полёты. Стала вырываться и бить его по плечам, хотя он вряд ли испытывал от этого боль.

— Хватит брыкаться, всё равно выбора нет, — усмехнулся. Этот засранец издевается! Он точно с планеты живодёров. — Просто закрой глаза, и тогда ничего не увидишь. Ты уже прыгала со мной по крышам, пока я тебя до дому нёс, когда ты в отключке была. Так что не впервой.

Он подмигнул, а мне хотелось врезать ему по наглой морде, но не стала. Всё равно ведь прав. Послушно закрыла глаза руками, прижимаясь к твёрдой поверхности груди.

— Только держи покрепче, чтобы я не соскользнула, — сквозь ладони пробубнила я, вжимаясь и скручиваясь от напряжения, но он услышал.

— Не бойся, я крепко держу.

И мы полетели. Ветер шумел в ушах, заглушая звуки города, словно я парила далеко в небе. Мне казалось, что даже сквозь твёрдый защитный слой его кожи, напоминающий затвердевшую резину, я слышу бешено бьющееся сердце. Отважное и доброе. Всё-таки совсем не плохо, что я с ним подружилась. Может, новая страница моей жизни начинается прямо сейчас. Пока я лечу над городом, пока крепкие руки не позволяют мне выскользнуть, внушая чувство защиты. Пока я здесь.

Я открыла для себя новый мир, и уже поздно оглядываться назад. И я лечу, падаю в эту неизвестность, и так приятно от этой лёгкости. Как никогда раньше я чувствую себя живой.
Аватара пользователя
Yoon Hae
ниндзя
Сообщения: 111
Зарегистрирован: Чт 22 ноя 2018 11:29
Имя: Yoon-ah
Откуда: WA
Благодарил (а): 64 раза
Поблагодарили: 75 раз

Пока идёт дождь

Сообщение Yoon Hae »

Пока идёт дождь...

Гроза простреливает небо насквозь, озаряя вспышками свинцовые облака. Яркие полосы пробегают по тёмной комнате, но долго не задерживаются, лишь мимолётно ослепляя глаза. Эта прекрасная игра природы — демонстрация превосходства и силы — вызывает внутри благовейный трепет. Гипнотизирует, что невозможно оторваться от красоты и величественности, и ввергает в ужас, раскатами рассекая воздух. А затем, словно залечивая раны земли, тяжёлые облака опустошают свои запасы и проливают дождь.

Всё это напоминает мне о Рафаэле. Дождь теперь неразрывно связан с ним, и я погружаюсь в воспоминания недавнего инцидента, и до сих пор не знаю, как реагировать. Такое проявление заботы обо мне вызывало чувство благодарности. Теперь мы — друзья-товарищи, и такая необычная связь нравилась мне. Однако всё же я не была готова снова вернуться к тому, от чего хотела бежать и чего боялась теперь больше всего. До сих пор больная лодыжка напоминает мне о том пресловутом вечере. И, видимо, пришелец хотел подшутить, устроив «встречу с судьбой».

Я не боялась Рафаэля. Несмотря на его кровожадность и любовь к насилию, всё же его мотивы искренни и благородны. И мне радостно, что этот пуленепробиваемый здоровяк стоит на стороне добра. Но торчащее из тела коротышки лезвие всё ещё у меня перед глазами… И я никак не могу отогнать от себя это воспоминание.

Если подумать, мой новый знакомый напоминает мне эту самую молнию. Грозную, величественную, устрашающую… Но приносящую пользу. Я испытывала такое же чувство трепета перед ним. Перед этим необычайным созданием — сильным, смелым и даже не лишённым стыда.

При воспоминании о его улыбке я сама улыбалась. Его показная брутальность и слегка пренебрежительный взгляд — всё это лишь поверхностное. Он по-человечески милый, и очень похож на нас — землян, пусть и сам с Марса (хотя откуда я это взяла?).

Теперь у меня не поворачивается язык заявить о том, как скучно жить на свете. Я устала от однотипности ускользающих дней, недель, месяцев. Потеряла счёт этому всему. И так хотела какой-то вспышки, какого-то события, которое запомнилось бы на всю жизнь, взбодрило бы меня и возродило состояния радости и покоя, что, видимо, мои мысли материализовались во что-то уж слишком изощрённое и поразительное. Ну это же Рокси. Её извращённая фантазия может порождать только такое. Но я даже рада.

Когда думаю, что являюсь хранительницей вселенской тайны, то мурашки идут по коже, а внутри всё трепещет от осознания этой важной миссии. Кто бы мог подумать, что когда-то я заведу знакомство с пришельцем? Кто мог подумать, что они вообще существуют?..

Однако такие приключения не прошли для меня без последствий. Пронизывающий ветер на пару с ледяным дождём сделали своё дело, и теперь на своих законных выходных я должна отлёживаться на кровати с высокой температурой и раздирающей болью в горле. Боже, как же мне плохо!

Перед глазами всё плывёт, трудно сфокусироваться на предметах, и от того ещё тяжелее дышать. Голова гудит от носа к вискам, будто мне через ноздри пустили толстые провода для промывки мозгов. Чувствую, что умираю. В горле — застрявший комок с острыми шипами, царапающими воспалённые ткани. Не могу пошевелиться, любое прикосновение к коже вызывает ноющую боль. Лучше бы мне умереть, чтоб уже не мучиться.

Перед глазами появился коротышка с выпученными шарами. Его злобная ухмылка так и просит, чтоб по ней заехал чей-то кулак. Кажется, его руки на моём теле, везде, трогают, лапают меня, мою больную кожу, и мучительно неприятно от всего этого. Неужели он здоров? Такое ранение ему никак не навредило? Или я сплю? Но почему же тогда чувствую всё это? Уберите от меня эти руки! Уберите…

Образ маньяка-лилипута растворился, словно пустынный мираж, и теперь я видела его — зелёного пришельца. Он услышал мои немые мольбы о помощи и пришёл даже во сне? Теперь от его отсутствия тревожно больше, чем от присутствия… Так чётко и ясно вижу его, что кажется, могу прикоснуться к нему. Мой мозг уже не знает, какие выдавать картинки, как играть со мной, борясь за право быть здоровой. Прохладная ладонь накрыла горячий лоб, и я видела, клянусь, видела, как с шипением поднялся пар от соприкосновения разных температур. Но как же приятно погасить этот жар хотя бы на мгновение. И пусть мне это только снится…

До чего же плохо. Сколько себя помню, никогда не приходилось так болеть. Это всё стресс. Да-да, точно! От него все беды. Сначала бытовой, обыденный, с кучей подработок и долгов, затем космически-фантастический с борьбой пришельца за безопасность нью-йоркских улиц. Слишком много всего. Мой слабый организм просто не в силах этого выдержать.

Влажное и прохладное. Я ощущала это кожей, этот необходимый спасительный компресс. С меня уже десять потов сошло, вся простыня мокрая, но дышать всё равно сложно. Воздух кажется горячим. Всё вокруг горячее. И кисло-сладкий привкус на губах…

Одному болеть очень тяжко. Когда нет никого вокруг, кто мог принести хотя бы стакан воды, когда никто не сварит куриного бульона, не подаст жаропонижающее. А сил встать самостоятельно просто нет. В такие моменты одиночество ощущается всеми фибрами души, и даже хочется реветь от безысходности. Что я и сделала. Захныкала как малое дитя, пока никто не видит, интуитивно обнимая подушку и сворачиваясь калачиком. Могу позволить себе маленькую слабость в такой-то момент.

И снова этот холод. Точечный — по щеке, почти невесомый, но дарующий успокоение. Это напомнило мне Рафаэля, его твёрдую зелёную кожу после леденящего дождя, и, кажется, я даже произнесла его имя вслух, одними губами, сколько сил хватило, чтобы не ранить горло ещё больше этими невидимыми лезвиями. Схватилась за этот холод, схватила его руками, подложила под щёку, чтобы не отпускать от себя, и спокойно выдохнула. Прохлада остужала мою кожу и нервы, понижая градус негативных эмоций и унося меня далеко в небытие, где нет кошмаров, где просто тишина.

<center>***</center>

Голова трещала так, словно её раскололи на части топором, и, несмотря на истощённость моего организма, сон как рукой сняло. Нехотя пришлось поднять тяжёлые веки и вновь окунуться в пустоту комнаты. Стало немного легче, видимо, температура спала, но всё равно такое чувство, будто катком проехались. Вот если бы ещё этим катком мои жировые запасы выдавились, то было бы вообще супер. Но с другой стороны, болезнь забирает много сил и калорий тоже, так что даже в этом есть свой плюс.

Свет ночника на кухонном столе хоть и был совсем тусклым, но резал уставшие глаза. Вся постель измята — видимо, боролась в приступе жара с тем коротышкой, который мне только в жутких снах является. И снова Рафаэль пришёл мне на помощь. Странно, даже мысли о нём способны спасти меня от страшных кошмаров. Теперь ассоциация безопасности с пришельцем крепко засела у меня в подсознании.

Сквозь мутную пелену на глазах я видела скользящие по полу тени. Неужели я до сих пор сплю? Или же мне опять галлюцинации мерещатся? Я уже такая уставшая слабая женщина, что нет у меня сил бороться со своим воспалённым рассудком.

Попыталась встать. Кряхтела, будто на смертном одре находилась. Всё тело ломило, жар сменился пронизывающим холодом. Взгляд в сторону — дверь на балкон слегка приоткрыта. Освежающий воздух даровал чувство освобождения от этих жарких липких «лап» болезни. Но пришлось всё-таки укутаться в плед.

Из-за кухни выглянула голова пришельца и до чёртиков меня напугала. Да я чуть в штаны не наделала, когда эта наглая морда выскочила из-за угла — я-то думала, что нахожусь в одиночестве, а тут явление марсианина народу.

Однако что он здесь делает? И когда это припёрся? Хотя да, я же его сама приглашала. Начинаю вспоминать, интенсивно ища ответы в своей одурманенной голове. Болезнь напрочь выбила меня из обычного ритма жизни и к тому же вышибла память.

— Как себя чувствуешь? — первым делом спросил Рафаэль, подходя ко мне с кружкой в руках. Но этот вопрос был нагло мной проигнорирован.

— Когда ты пришёл? — я не узнала свой голос. Хриплый, почти еле слышный. Мне теперь можно фильмы ужасов озвучивать. А вдруг за это неплохо платят? Я даже буду рада болеть почаще, чем каждое утро по кофейне с больной ногой носиться. Из всего надо учиться извлекать выгоду.

— Уже час назад, — ответил пришелец, подтолкнув ногой пуфик к кровати и присев на него. Не перестаю поражаться, насколько крепкая у меня мебель. — Вот, выпей. Станет легче.

Я всё-таки пересилила себя и села, кутаясь в плед. Пришелец подал мне кружку — горячий чай с имбирём. То, что нужно сейчас моему горлу. Такой заботе я невольно улыбнулась. Всё-таки было приятно увидеть его здесь, почувствовать присутствие другого челове… разумного существа рядом в такие грустные моменты. Приятно знать, что есть кто-то, кто может позаботиться о тебе.

— Ты разве не помнишь, как я пришёл? — удивлённо приподняв бровь, спросил Рафаэль. — Час назад ты выпила пачку Колдрекса и отключилась.

Я только хлопала ресницами, не понимая, о чём он говорит. Хотя вот откуда на губах этот привкус лимона и мёда. А мне думалось, что всё это снится, что холодная ладонь — выдумка моего воображения, бурлящего в моём закипающем мозгу. И коротышка тоже, что ли, здесь был? Нет-нет. Это уже перебор, Рокси. Как ни крути, а инцидент два дня назад на галлюцинации не смахнёшь.

Сладостно терпкий привкус чая приятно щипал язык, и тепло, разливающееся по больному горлу, заставляло кровь двигаться быстрее. Приятный имбирный аромат напоминал детство, когда мама с заботой готовила для меня такой же целительный эликсир от всяких простуд. Интересно, откуда он знает, что нужно применять при таких заболеваниях? Он ведь никогда не болеет. Сам говорил об этом.

— Извини, я обещала тортик, а сама… — я не могла говорить долго, по горлу будто тёркой прошли, даже дышать было больно. Пришелец только злобно (с чего бы?) нахмурился, неодобрительно качая головой.

— Ты издеваешься? — почти прошипел он сквозь насмехающуюся, как мне показалось, полуулыбку. — У тебя температура почти до сорока поднялась, а ты про торт думаешь? Что за бред.

Последнее предложение пренебрежительно вылетело из его рта, буквально говоря о том, что я чокнутая истеричка. Да, так оно и есть, я же не спорю. А каким должен быть человек, который два раза наступает на одни и те же грабли, натыкаясь на своих недонасильников, и который заводит дружбу с представителем инопланетной расы?..

Я ничего не стала говорить, не стала противоречить ему или пытаться оправдаться. Тем более защититься. Не в том положении сейчас находилась. К тому же, всё-таки этот парень прав. И при мысли о том, что сейчас, когда моё непроходящее чувство одиночества и никчёмности достигло пика, здесь находится ещё кто-то кроме меня, что здесь находится Рафаэль, в груди приятно жгло и накатывало невероятное успокоение.

Все эти несколько минут я неустанно глядела только себе в кружку, не поднимая глаз, но когда всё-таки взглянула на пришельца, то встретилась со строгим, слегка задумчивым взглядом, но на этот раз он хмурился не из-за меня. Что-то странное мелькнуло в его глазах, когда он смотрел на меня, что-то очень сильно смахивающее на сожаление, несмотря на то, что разглядеть это сквозь маску наигранной злости было не просто. Но ни для кого не секрет, что я ещё та фантазерка, и вижу порой то, на что, возможно, другие не обратят внимания.

Чай в кружке уже почти закончился, и от этого целительного отвара действительно стало лучше. Горло успокоилось. Ко мне почти вернулась возможность говорить нормально, хотя голос осип, но уже не хрипел. Должна признаться, что впервые за такое продолжительное время проживания здесь, моя сырая холодная квартира стала намного уютнее и теплее. Может, потому что около часа назад я буквально умирала, а теперь мне стало значительно лучше. А может, потому что здесь Рафаэль…

— Выпила? — спросил пришелец, и в ответ я только кивнула головой. От такого лекарства и заботы действительно полегчало. Он протянул руку ко мне и забрал кружку, затем поставил её на прикроватный столик и, поднявшись, пошёл к балкону. Вот так просто, молча, ничего не сказав.

— Ты уже уходишь? — Первое, что возникло в моей душе — огорчение. Мне не хотелось вновь оставаться один на один с пустой тёмной квартирой. Я не хотела отпускать Рафаэля. Пусть мои цели были немного эгоистичными, но разве он так же, как и я, не страдает от одиночества? Не нуждается в этот промозглый дождливый вечер в уютном жилище и компании живых людей, а не канализационных крыс? — Не уходи…

Рафаэль слегка обернулся и застыл, положив ладонь на ручку двери. Этот парень был совершенно непредсказуемый, скрывающий свои настоящие эмоции под маской супер брутального НЛОшника. Вся его злость, может, просто привычка такая или последствие долгого пребывания в одного?

— Просто подумала, — прочистив горло от нахлынувшего стыда за свои слова, поспешила добавить я, — вдруг ты мог бы задержаться немножко. А то всё-таки ты мой гость, а я только очнулась.

Неловкая улыбка на моём лице появилась как-то невпопад, и мне пришлось отвернуться от него, чтобы спрятать себя и своё смущение. Дверь с шумом захлопнулась, изолируя нас от городского шума вперемешку со звонкими каплями дождя.

— Я и не собирался пока уходить, — неопределённо пожав плечами, пробубнил Рафаэль, но я заметила, что голос его всё-таки стал мягче.

— Правда?.. — такой неожиданный факт меня немного смутил. Даже приглашая его к себе, я не была до конца уверена, что он придёт. У этого пришельца ветер в голове, да и вполне возможно, что я просто ему мешала, как надоедливая любопытная землянка, вечно крутящаяся под ногами. А ему хочется «веселиться», отрывая конечности у всяких хулиганов. Однако он пришёл, даже нянькался со мной, лечебного чаю заварил, сидел рядом уже целый час. С каждым разом я узнавала о Рафаэле что-то новое, его на первый взгляд скрытые добросердечные стороны проявлялись по отношению ко мне. Это было безумно интересно и приятно — изучать парня с другой планеты.

Дребезжащая трель дверного звонка заставила меня вздрогнуть и чуть ли не подпрыгнуть на месте, однако пришелец даже не шевельнулся, и его выражение лица осталось каменно-строгим. Я никого не ждала, и подумала, что в такую непогоду вряд ли бы моя тётушка приехала сюда. Она редко здесь бывает. И вряд ли родители сделали бы мне такой сюрприз, вырвавшись ко мне на выходные — каникулы ещё не начались, поэтому мама точно не могла быть здесь. В голове возник Дэвид, но он не знает номер моей квартиры. Если только тётя ему не сказала…

Нужно срочно прятать Рафаэля. Куда? Не в шкаф же ведь. Если он разнёс мою ванную комнату, то про шкаф я вообще боюсь думать. Придётся выпроводить его, хотя эта мысль была жутко неприятна. И я уже возненавидела Дэвида за такой внезапный приход.

— Не суетись, — кинул пришелец, и я застыла. Не думает же он достать свои супер-мечи, ища возможности применить их? Нет-нет, это же глупость! Он же не сделает этого… Не сделает же?

Подождав ещё с минуту, Рафаэль пошёл к двери, а я только нервно сжала края пледа, пытаясь непроизвольно задушить его. С моего положения не было видно ничего, так как вход закрывался стенкой кухни, служившей ещё и небольшим коридором между прихожей и основной комнатой, и мне пришлось подняться и выйти вперёд.

На удивление, Рафаэль посмотрел в глазок, а затем открыл дверь, присаживаясь вниз. В его руках оказалась коробка с аккуратно завязанной пластиковой бечевкой. Пришелец захлопнул дверь и, подойдя ко мне, поставил посылку на стол.

— Что это? — с удивлением спросила я, глядя на пришельца, но тот, видимо, вообще забыл о моём существовании, молча двигаясь по квартире и занимаясь своими делами.

Он с лёгкостью (никто и не сомневался) разорвал бечевку, бросая её на пол, и поднял крышку упаковки, открывая вид на её содержимое. Это были пышные глазированные шоколадом эклеры, воздушные и такие ароматные. Я этого не могла почувствовать, но знала наверняка.

Моему удивлению не было предела. Аппетитные вкусняшки стояли прямо передо мной, и я даже подошла поближе, чтобы убедиться в этом.

— Это же эклеры из французской кофейни тут за углом, верно? — я их ни с чем не спутаю — каждый день, проходя мимо красочных витрин по дороге на работу, любовалась разноцветной палитрой сладостей. Но попробовать не решалась, хотя так хотелось… — Наверное, дорогущие…

И правда, а откуда у Рафаэля деньги? Ну не грузчиком же он по ночам работает. Наверное, тырит помаленьку у своих «жертв», вот и всё. Ну, а что, они всё равно на какую-нибудь травку потратятся или же на скачках проиграют. Или что там ещё делают мелкие гангстеры с украденными деньгами? А так хоть польза инопланетному брату по разуму… Что-то типа современного Робин Гуда, только деньги уходят не бедным, а в карман… Не думаю, что пришелец сам воришка, и «веселится» по ночам, чтобы деньги стрясать с народа. Просто для личных нужд тоже нужны финансы. И кушать хочется, и мыться хотя бы изредка надо, и туалетная бумага нужна… Ну или, на крайний случай, он просто опять порылся в моей сумочке и воспользовался моей кредиткой.

Закончив мысленно оправдывать Рафаэля, я решила оставить финансовый вопрос риторическим. В конце концов, это не моё дело, как заблудившийся марсианин зарабатывает на жизнь. Присев на стул, я любовалась на красивые пирожные, от которых просто веяло приятным запахом свежей выпечки. И даже с забитым носом могла чётко ощутить этот аромат, так часто вдыхаемый мной по пути на работу. Сегодня я больной человек, страдающая женщина, поэтому мне можно дать слабину.

Странно всё-таки получилось — я обещала Рафаэлю торт, а в итоге ему пришлось раскошелиться самому. Но так приятно порой болеть, особенно, когда есть тот, кто позаботится о тебе. Можно даже капризной иной раз побыть.

Рафаэль сам хозяйничал на кухне, успев изучить её за этот час. Да и для такого здорового лба она больше казалась игрушечной.

— Наверное, тебе нелегко быть одному, — зачем-то озвучила я мысли вслух. Пришелец снова замер, стоя спиной (или панцирем) ко мне, но даже так я почувствовала его волнение. Видимо, больная тема. Вот ты дурында, Рокси! Нашла о чём поговорить. — Просто… это хорошо, что мы встретились, правда? Теперь мы с тобой друзья-товарищи…

Моего нервозно-весёлого настроения пришелец явно не разделял, кажется, даже фыркнул, но так ничего и не ответил, продолжая терпеливо ждать, пока закипит чайник. Очень трудно порой определить, о чём думает этот зеленокожий, что пытается спрятать за своим грозным видом. В последний раз мне показалось, он был довольно откровенен, весел и расположен к беседе, а теперь ведёт себя так, будто злится на меня за мою же болезнь.

— Скажи, а с какой ты планет… — Я хотела разбавить гнетущую атмосферу непринуждённым разговором о его доме, ведь мысли о родине всегда согревают душу, но мой вопрос был прерван свистом закипающего чайника. Поставив две кружки зелёного чая на стол, Рафаэль сел напротив, молча, будто кол проглотил.

Я уже и забыла о своём вопросе, выжидающе глядя на пришельца, когда же он возьмёт пирожное первым. А он всё размешивал пустой чай ложкой, гремя на всю квартиру, медленно и бесцельно. Кажется, Рафаэль о чём-то размышлял, о чём-то глубоком и серьёзном, судя по выражению лица. Он почти не смотрел на меня, уткнулся взглядом в угол комнаты, словно загипнотизированный. Такой хмурый и, кажется, будто потерянный. Я не видела его таким никогда (хотя видела его всего три раза в своей жизни), и мне отчего-то стало тревожно. Может, он обдумывал план по возвращению домой? Или же я навеваю на него грустные мысли?..

Рафаэль очнулся только через несколько минут и будто удивился, что он здесь не один.

— Ты почему ничего не ешь? — хмуро спросил пришелец, небрежно подталкивая подставку с эклерами. Я улыбнулась, постаравшись вложить в этот жест максимум доброты, пытаясь так его поддержать или хотя бы повеселить, и взяла пирожное.

— О чём ты думал? — решилась всё-таки спросить, но в ответ получила только тишину. Рафаэль слегка дёрнул бровью и прислонился панцирем к стене, переводя взгляд в темноту комнаты. Теперь я видела его только в профиль. Казалось, он слегка нервничал, словно боролся с желанием уйти сию минуту. — Что-то случилось?

— Нет, — коротко и даже резко ответил пришелец, хотя я думала, что он меня не слушает. Почувствовала себя виноватой, словно это я была причиной такого состояния Рафаэля. И чем я могла его расстроить?

— Извини, — после недолгой паузы решила продолжить диалог. Пришелец удивлённо вскинул брови, оборачиваясь ко мне.

— Что за дурная привычка постоянно извиняться без повода? — категорично ответил он, но этим снова вызвал у меня улыбку. По крайней мере, пришелец стал приходить в себя и возвращаться в своё привычное состояние.

— Я подумала, что ты такой хмурый из-за меня…

Рафаэль загадочно молчал, и это мне определённо не нравилось.

— Тебе не за что извиняться, — поразмыслив, ответил он и заметно изменился в поведении. Глаза слегка растерянно искали очередной объект для гипноза, но найти ничего не могли. Рафаэль заёрзал на стуле, будто ему стало неудобно на нём сидеть, а брови ещё сильнее сдвинулись друг к другу, прокладывая глубокую морщинку на повязке. — Больше никогда не извиняйся, понятно?

— А если действительно будет за что? — слегка растерянная его поведением, спросила я.

— Тогда я сам тебе скажу, когда надо извиниться.

Отлично! Теперь мне стали диктовать, что и когда я должна делать. Смешно, ей-богу. Вполне вероятно, на его планете так принято. Действительно, вдруг он и есть настоящий марсианский принц, а я тут, понимаешь ли, крестьянка с замашками королевы, которой не мешало бы корону на голове лопатой поправить. Но манеры у Рафаэля явно не царские. Хотя, кто его знает, какие там правила приличия на красной планете…

Так много хотелось узнать, но, боясь разозлить ещё больше пришельца, напротив, не стала ничего спрашивать. Поднесла дрожащей рукой кружку к губам и отпила глоток от тёплого чая, чувствуя, как он согревает меня изнутри. Рафаэль с нескрываемой тревогой посмотрел на мой тремор, и, опустив кружку обратно, я сжала кулаки, чтобы успокоить дрожь.

— Как ты себя чувствуешь? Опять температура поднялась?

Я только пожала плечами, ведь действительно чувствовала себя плохо. Видимо, действие Колдрекса уже подходило к концу. Голова опять закружилась, и жутко морозило. Рафаэль поднялся со стула и принёс мне градусник с прикроватного столика.

— Тридцать восемь и пять, — огласил свой вердикт космический доктор.

— А на что ещё можно было рассчитывать, скача в такую погоду по крышам? — голос опять охрип и не слушался. Я положила пирожное обратно, откусив только один раз, и закуталась в плед.

— Да уж, не думал, что ты так слаба здоровьем, — казалось, он пытается этими словами ещё больше меня разозлить, в очередной раз делая акцент на том, какие люди слабые существа, и что в целом я сама и виновата в этой простуде. Но тон его голоса был по-странному, необычно для него мягким, даже добрым. Мне хотелось ответить что-то язвительное ему, но не стала. И сил не было, и интонация пришельца меня сбила с толку. — Тебе нужно лечь и поспать.

Он протянул мне руку, чтобы помочь встать, и я без опаски вложила свою ладонь в его. Не так, как было в первую нашу встречу. Теперь он не казался таким уж грозным. Даже немного забавным. Шершавая кожа была холодной, и меня всю передёрнуло от неприятных ощущений. Теперь этот холод был для меня болезненным. Вся кожа заныла, и меня затрясло от озноба.

Аккуратно подхватив меня под локоть, Рафаэль помог дойти до кровати. Накрыл ещё одним одеялом и даже заботливо подоткнул края. Ох, если бы меня так не трясло, то я бы не упустила ни единого момента такого резкого скачка нежности у этого громилы. Но улыбка, вопреки неприятным ощущениям слабости, появилась на моём лице.

— Спасибо, — ослабшим голосом пролепетала я, глядя на присевшего на пол Рафаэля. Теперь он не отворачивался от меня, смотрел прямо в лицо. И взгляд его был необычным в свете ночника — в нём будто загорелись маленькие кусочки янтаря, словно крапинки солнца засверкали в этих зеркалах, превращая всегда строгий взгляд в сопереживающий. Я видела в нём отражение вины. Неужели его мучает совесть из-за того происшествия и теперь моего нынешнего состояния? Ему бы стоило, наверное, извиниться, но он не будет этого делать, я знаю. Мне достаточно и янтарного говорящего взгляда.

— Можно спросить тебя? — всё-таки сейчас он более уязвим, жалобно таращась на меня. Так почему бы не воспользоваться моментом?

— Что ты хочешь спросить? — спокойно и тихо пробасил низкий голос, превращаясь в неживой, загробный.

— А у тебя есть суперспособности?

Рафаэль удивлённо расширил глаза, видимо, не ожидая именно такого вопроса, но затем открыто улыбнулся, оголяя белые зубы. Он почти напоминал человека.

— Боевые искусства считаются? — с юмором ответил он, и я задумчиво качнула головой.

— Почти, — я всегда считала таких людей супер-солдатами, — но кроме этого? Ну лазеры из глаз, или лезвия из рук не выходят? Или, может, ты умеешь замораживать время или читать мысли, — надеюсь, что нет. А то от моих мыслей ему станет дурно.

Рафаэль повёл плечом, не зная, что ответить, и похоже, даже боялся признаться, что никакого особенного дара у него нет, но на его неловкое молчание я лишь снова улыбнулась. Он казался мне по-настоящему милым сейчас. Странным зелёным пришельцем, с шершавой кожей, с лицом без носа и тремя пальцами на руках, с огромным каменным панцирем на спине… Он что, с планеты черепах? Хоть фильм про это снимай.

Но всё равно, этот чудик казался мне добрым и искренним. И это так странно. Так странно…

— Не уходи, — прохрипела я, глядя на застывшего в одной позе и не смеющего пошевелиться Рафаэля. — Хотя бы пока идёт дождь. Я не хочу оставаться одна.

— Хорошо.

И мне стало так тепло на душе и спокойно, будто одно это слово — короткое и простое, — стёрло всё, напоминавшее об одиночестве. Теперь нас здесь двое, теперь мы оба хотя бы на время ощутим присутствие другого существа рядом. Я легко впустила Рафаэля в зону комфорта, словно это было чем-то естественным. И он, со всей своей грубостью и порой жестокостью, прижился здесь рядом с той, кто боится даже таракана тапочком прихлопнуть. И теперь мы оба в этой комнате — больная депрессивная Рокси и потерянный марсианин Рафаэль, — и это так просто и так обыкновенно, что кажется, нет ничего необычного, космически-фантастического. Кажется, что так и было когда-то и будет потом…

Тяжёлые веки закрылись, мой мозг начал отключаться, пытаясь во сне набраться новых сил и наконец восстановиться. Я чувствовала, как просела кровать рядом, и слегка приоткрыла глаза, сквозь ресницы глядя на Рафаэля. Холодная ладонь на моём лбу — температура всё ещё высокая.

— Ты так и не сказал, с какой ты планеты, — уставшим тихим голосом проговорила я, опять закрывая глаза. Шершавые пальцы касались моей щеки, но мне не было неприятно. Даже напротив — это успокаивало. — Ты ведь с Марса, да? Ты похож на марсианина.

Хотя откуда мне знать, как выглядят марсиане… Рафаэль усмехнулся, резко выпуская воздух из лёгких, и это дыхание было слишком близко ко мне.

— Я не с Марса, — ответил тихий бас.

— Тогда откуда же? — я находилась на грани между сном и реальностью, всё ещё пытаясь быть вместе с Рафаэлем, и в то же время проваливаясь в безумное царство сновидений. Но его ответ я отчётливо расслышала прямо у себя над ухом, ощущая приятное дуновение шёпота на коже.

— Я с Земли.

Изображение
Аватара пользователя
Yoon Hae
ниндзя
Сообщения: 111
Зарегистрирован: Чт 22 ноя 2018 11:29
Имя: Yoon-ah
Откуда: WA
Благодарил (а): 64 раза
Поблагодарили: 75 раз

Пока идёт дождь

Сообщение Yoon Hae »

Приходи завтра

Изображение

<tab>Сырой винил асфальта шуршащим скрежетом хрустел под ногами, нарушая мёртвую тишину. Всё темно. Ночь наполнила город чёрным мрачным сгустком, являясь единственной свидетельницей всего мракобесия, творящегося в эти часы. И почему так холодно? Почему так пусто?

Клубы пара изо рта расходятся прозрачным облаком по направлению ветра, и с каждым шагом страх внутри расползается всё сильнее, цепляясь своими липкими лапами за любую надежду на спокойствие. Он уже заключил в объятья трепещущее сердце, сдавил со всей силы, и больше нельзя было дышать. Совсем.

Вокруг меня — бесконечный лабиринт стен, на котором стройными рядами алгоритма выстроены жёлтые окна. Но никто не выглянет из них, не посмотрит сюда. Они словно неживые, стеклянные, ненастоящие.

Образ знакомого силуэта напротив заставляет остановиться. Этот нахальный размеренный шаг я уже выучила наизусть. Этот саркастический смех, отдающийся болью от накатившей паники. Это снова он.

— Ну что, опять поиграем, детка? — этот скрипучий, не по-мужски насмешливый голос заставляет меня дрожать. Под кожей — невидимые толстые нити, что волнами скользят по телу.

Я бегу обратно, куда-то в неизвестность. В темноту. Но кажется, что чем быстрее я двигаюсь, тем меньшее расстояние прохожу. Дома по бокам не меняют своего вида, и тротуар превращается в беговую дорожку. Я — мышь в колесе.

Один оборот, один мимолётный взгляд назад — он исчез. Какое облегчение. Он не стал бежать за мной, мой источник страха растворился в пустоте улицы. Я оборачиваюсь обратно — и вот, снова он. Возник из ниоткуда, стоит на горизонте и ждёт. Но теперь я вижу его лицо.

Окровавленное и искажённое. Белые глаза вот-вот покинут границы своих орбит, страшная нечеловеческая улыбка, по белым зубам стекает кровь. Он сплевывает её, усмехается и вытаскивает из правого бока клинок. Где же теперь его владелец, когда он так нужен? Из открытой раны хлестнула густая струя. Рука, протянутая ко мне, ожидающее застыла в воздухе.

— Теперь у меня есть нечто интересное для тебя, — сейчас я слышу, что голос совсем другой. Страшный, ненастоящий. — Ну иди же ко мне. Иди ко мне!

Рука тянется в мою сторону…

<center>***</center>

С жутким воплем я подскочила на кровати, размахивая руками в разные стороны куда попало. Меня всю трясло, и адреналин подскочил не на шутку. Открываю глаза — щурюсь от яркого солнца. Ни коротышки, ни страшных улиц нет. Я дома. Какое облегчение!

Рухнула обратно на кровать, с наслаждением потягивая конечности. Мне было намного лучше, голова уже так не болела, тело ныло в мышцах, будто я пахала всю ночь, и так приятно было их растянуть. Солнце впервые за долгое время непогоды наконец выглянуло из-за туч и осветила мою серую обитель, наполняя теплом и уютом.

Настроение было отличное, бодрое, даже несмотря на ночной кошмар. А я уже и думать забыла, каково это — ни о чём не переживать. Жизнь прекрасна, и всё остальное устроится. Ведь кто ещё может похвастаться такими приключениями? Знакомством с представителем инопланетной расы? От этой мысли всё сжималось внутри, наполняясь необычайной странной радостью. Рокси — хранительница вселенской тайны. С ума сойти!

С каждым разом, с каждой встречей я всё больше узнавала о Рафаэле. Всё больше сближалась с ним. И это так необычно — изучать кого-то иного, неземного. Он казался мне странным: грубым, упрямым, ходячим раздражением, но его показные эмоции сильно разнились с действиями. Он всё ещё продолжал присматривать за мной, таясь в тёмных закоулках города. Это и неудивительно, потому что я — одна большая неудача. Ко мне всегда прилипают проблемы, как бы я ни старалась от них укрыться. Но теперь, когда я знаю, что где-то рядом двухметровый зелёный пришелец присматривает за мной, становится намного легче.

Быстрый взгляд в сторону кухни — на столе две кружки и коробка с эклерами. Значит, это был не мой бредовый сон? Всё вчера было необычно, мутно сквозь болезненную пелену. И заботливый Рафаэль, чего я совсем не ожидала. И вкусные пирожные. Помнится, он как-то странно себя вёл, очень сдержанно и молчаливо, однако не ушёл, остался здесь. Может, совесть замучила, это ж всё-таки он виноват в той стычке? Этот аргумент мне был по душе, и я невольно улыбнулась.

Кажется, я всё-таки вывела его на откровенный разговор. Или это мне приснилось? Я даже не помню, как он ушёл. И что ответил на вопрос: откуда ты? Ведь не с Марса. Точно помню, что не с Марса. Тогда откуда же?..

Янтарь — яркий и искрящийся — в его глазах золотой каёмкой обрамлял чёрные зрачки, необычно расширенные, будто затмение солнца, когда лучи короной окружают закрывающий их объект. Даже сравнения стали у меня космические.

Я была уверена, что сегодня он придёт снова. Возможно, мне самой этого хотелось. И хотя это парень абсолютно непредсказуем, уверенность в его приходе не оставляла меня. Поэтому я заставила себя подняться и начать уборку в квартире. Временами меня штормило, слабость отдавалась дрожью в руках, но я думала лишь о том, что бы приготовить на ужин, чем накормить Рафаэля. Он и так уже много для меня сделал, надо же хоть как-то выказать свою благодарность. Да и вряд ли он сам себе что-то готовит: где брать продукты, да и где варить? Перебивается, наверное, всякой гадостью, которую можно взять на заказ. Поэтому хотелось его порадовать, подбодрить.

Теперь каждое появление моего таинственного друга внутри отражалось некоторым трепетом. Признаться честно, я ждала его с нетерпением — этого сказочного для меня героя. У меня появилась тайна, которую я обещала унести с собой в могилу, а значит, это было то, что принадлежало только мне. Мой сказочный друг. Забавно. Может, у меня шизофрения?..

Но эклеры на столе были настоящими. Две кружки были настоящими. Заваренный отвар имбиря с мёдом — его забота обо мне — настоящий. И нож в том коротышке тоже был настоящий…

Меня передёрнуло от опять нахлынувших воспоминаний, неоставляющих даже во сне. Интересно, а он реально выжил, или Рафаэль специально так сказал, чтобы меня не шокировать? Я не знала, какого ответа хотела больше. Смерть — это ужасно. Особенно когда это происходит на твоих глазах. Но с другой стороны, этот насильник получил по заслугам. Я стала такой же кровожадной, как Рафаэль?

Заварив себе чаю, я села за стол, осматривая эклеры. Они были такими же красивыми, как и вчера, хотя пролежали здесь всю ночь. Мой недоеденный так и остался скромно лежать вне общей массы. При взгляде на вкусняшки мне хотелось улыбнуться во все тридцать два. Всё-таки этот здоровяк не лишён нежных человеческих чувств. Даже странно, что эта ходячая машина-убийца способна на такое.

Откуда же он, всё-таки? Мне казалось, что вчера у нас зашёл разговор об этом. Или это был сон? Сон, в котором он сказал мне, что не прилетел с Марса. В котором сказал, что он с Земли. Как странно… С Земли. Правда ли это? Если так, то всё запуталось ещё больше. Ещё больше появилось вопросов и недопониманий. Ведь всё было так складно: Рафаэль — пришелец с другой планеты (пусть и не с Марса, но хотя бы с Юпитера), и все его странности, его необычный для человека внешний вид, сила, поведение — всё это объяснялось простым словом «НЛОшник». И не надо было больше задавать вопросов, почему так или так. Всё было предельно ясно. А если он с Земли, то тогда ничего не ясно. Тогда даже загадочно-страшно.

Если подумать, то ведь это я сама придумала для себя, что он инопланетный гость. Так мне показалось проще. С чего-то я решила, что теория о существовании пришельцев будет самая верная и реалистичная. С чего-то я стала свято верить в это. Хотя сам Рафаэль ничего мне об этом не говорил. Может, мне в жизни сказки не хватает, а это ведь так романтично-захватывающе — далёкий космос, звёзды, иные миры…

Но в таком случае, кто же тогда Рафаэль? Если не пришелец, то кто? Осознавать, что на Земле живут такие чудики, как он, довольно странно и, я бы сказала, страшно. Ведь тогда что он такое? Недостающее звено в цепи эволюции? Размороженный антарктический динозавр с вживлённым чипом в мозг? Жертва секретных военных разработок? Или же под нами существует целый мир — живой мир вот таких вот зелёных гигантов?

Ой, что-то меня не туда потянуло. Рокси, не перебарщивай! А то от мыслей уже мозги плавиться начнут. Сегодня я намерена узнать ответы на все волнующие меня вопросы и больше не стесняться их задавать. Ведь мы теперь типа друзья. И если он придёт сегодня ко мне, то это подтвердится.

<center>***</center>

Как кстати, что я нашла у себя в закромах банку соуса Альфредо. Идти в магазин не было сил, тем более что после уборки по дому мне стало значительно хуже. Видимо, поторопилась я так резво двигаться. И поэтому как кстати было сварить спагетти и не париться. Значит, сегодня будет итальянская кухня — быстро и вкусно. Как и в прошлый раз, когда мы вдвоём умяли всю пиццу.

Сливочный аромат нежного соуса с нотками чеснока и специй распространялся по моей квартире и наполнял её уютом домашнего очага. Я уже и забыла, когда в последний раз готовила себе настоящий горячий обед. Моим основным продуктом, заполняемым весь холодильник, стала брокколи. И теперь я даже не могу смотреть в её сторону. Как же всё-таки приятно вдыхать этот нежный тонкий запах сливок и грибов, посыпать это всё в крошку натёртым пармезаном. Ох, чувствую, что если Рафаэль не заявится сюда, то слопаю всё в одиночку. На часах половина седьмого, солнце уже почти спряталось за горизонт, а значит ночной житель выходит на улицу. Неспящий в Нью-Йорке.

Я слила спагетти и поставила соус на низкую температуру, чтобы он не остыл. Неизвестно, когда этот чудик заявится. Но мне хотелось верить, что он придёт хотя бы для того, чтобы проверить, не окочурилась ли я. А то вдруг болезнь стала прогрессировать, и моё бездыханное тело валяется на кровати.

Голова закружилась, и я села на стул, подставляя под больную ногу другой. Хотя бы это меня уже не так сильно тревожило. От тётушкиных мазей припухшая лодыжка стала уменьшаться, и боли заметно стихли. Каждый вечер всё ещё приходилось разрабатывать ногу массажами, но теперь это не сопровождалось неприятными ощущениями.

Разглядывая свои ноги, я всё вспоминаю, как когда-то носила на них пуанты, как когда-то мои носки тянулись, как выгибалась пятка. Какие тонкие были у меня лодыжки — кожа обтягивала каждую косточку и жилку. А теперь уже всё не то… Эх, ну и ладно. Ничего не поделаешь. Может, мне приятно находиться рядом с Рафаэлем, потому что контраст между нашим телосложением так велик? Я чувствую себя рядом с ним маленькой незаметной точкой, хрупким и слабым человечишкой. И так приятно иногда ощутить себя такой.

Трель телефона вернула меня в реальность. Дэвид опять звонил. С нашего последнего свидания прошло всего несколько дней, а получила сообщений я от него ворох и маленькую тележку. Порой не хотелось на них отвечать, хотя я понимала, что вроде как виновата перед ним. Поэтому пришлось взять трубку и оправдываться перед ним своей внезапной простудой, отговаривать приезжать и назначать новое свидание. Я не хотела сейчас этого — уж столько всего происходит, что Дэвида вместить в свою жизнь я уже не в силах. Может, чуть позже, мне нужно время.

Голос моего приятеля был слегка унылым. Неужели я действительно так сильно ему понравилась? Видимо, так он думал и обо мне, но к сожалению столкнулся с моим полным безразличием. Даже жалко его стало, и очень неудобно. И поэтому я пообещала ещё раз сходить с ним куда-нибудь. А положив трубку, тысячу раз об этом пожалела. Зачем давать ему какую-то надежду? Вдруг он не так поймёт? Но неужели я готова отшить такого видного кавалера, как Дэвид? Другие девчонки бы пищали от счастья завести отношения с ним, а я… А я чокнутая истеричка!

Настенные часы звонко тикали на всю квартиру, и казалось, что она пуста. А я всё смотрела на белый циферблат и ждала какого-то чуда. Зелёного чуда. И с каждым движением секундной стрелки моя уверенность растворялась в этом периодичном тиканьи.

Я подошла к шкафу и решила переодеться во что-то более приличное вместо растянутой толстовки и потёртых штанов. Собрала растрёпанные волосы наверх, чтобы выглядеть более опрятно, чем обычно. А то воронье гнездо мне уже самой надоело. Поправила на плечах ткань кремового свитера, вглядываясь в своё отражение. Вид мой был всё ещё болезненный, хотя я постаралась скрыть признаки недомогания под лёгким макияжем. Не люблю, когда люди видят меня слабой. Не хочу стать причиной чужих переживаний. Хотя, может, Рафаэль и не переживал.

Отражение, несмотря на весь стресс, операцию и огромную суету на работе, всё ещё оставалось в такой же форме, как и было. Но хоть не увеличивалось, что несомненно радует. Однако таких негативных чувств больше не вызывало. Балет всё равно забыт, в моём будущем его уже точно не будет, и поэтому зачем вообще париться? На всякий случай парня я себе уже нашла — пусть Дэвид и не стал пока любовью всей моей жизни, но кто знает, как там получится. Да и его заинтересованность придавала мне уверенности в себе, а это уже польза. Да и по сравнению с Рафаэлем я вообще худющая малявка.

Повернулась боком, чтобы лучше себя рассмотреть. Всё-таки не смогла сдержать огорчённого вздоха. Как ни крути, а мне хотелось видеть себя тонкой тростинкой не только рядом с двухметровым жителем канализации, но и с обычными людьми. Длинный свитер натянулся на бёдрах, джинсы плотно сели на ноги. Где-то во мне спрятана точёная фигурка балерины, вот только кто бы вытесал её из этого «самородка»?..

Чуть слышное касание ног о металлическую поверхность балкона заставило моё сердце участить удары. Я уже и не ожидала его увидеть, хотя и ждала. Обернулась и действительно увидела Рафаэля, который бесцеремонно открыл дверь (никто так и не починил этот замок), даже не дождавшись приглашения.

— Привет! — я улыбнулась и, как ни странно, получила улыбку в ответ. Слегка натянутую и самодовольную. Окей, функция «я крутой чувак» опять включена.

— Привет, — он скрестил руки на груди и приподнял бровь. — Ты почему не в постели? Вчера от температуры помирала, а сейчас решила дефиле устроить?

Только сейчас увидела, что в одной руке Рафаэль держал небольшой бумажный пакет. Заметив мой интерес, он явно смутился и отвёл взгляд в сторону, чтобы не встретиться с моим.

— Вот, — пришелец резко протянул руку, будто пытаясь избавиться от этого пакета как можно скорее.

— Что это? — принимая «презент» от космического друга, спросила я. Но уже, заглянув внутрь, сама увидела.

— Кое-какие лекарства. Сироп от кашля и жаропонижающие.

Почему-то я засмеялась. Наверное, потому что смутилась и прониклась такой заботой от него. Или же от того, как смешно он выглядел сейчас, выпуская воздух резкими громкими выдохами из носа. Уверена, если бы у него была кожа как у человека, он бы покраснел.

— Спасибо! — всё-таки чертовски приятно, когда-то кто-то переживает о тебе, хотя я этого и не люблю. Я прошла на кухню и решила выпить сироп, ведь горло действительно сильно болело и мокрый кашель мешал мне спокойно существовать. Видя, что пришелец так и застыл в одной позе, не зная, что ему делать — уйти или остаться, — я решила сразу отрезать ему пути к отступлению. — Садись, что стоишь? Я приготовила пасту Альфредо. Ты любишь итальянскую кухню? — он повернулся ко мне слегка раскачивающимися движениями, словно руки у него весили целую тонну и двигать ими было ужасно трудно, но не спешил приближаться. Пришлось состроить недовольную физиономию, давя на жалость и совесть одновременно. — Между прочим, готовила ужин весь вечер, хотя всё ещё плохо себя чувствую.

— Ну и зачем? Заказала бы пиццу.

Однако Рафаэль всё-таки завалился на стул, который тут же жалобно заскрипел под ним, и злобно зыркнул на меня. Я чувствовала это даже затылком.

— У тебя вчера температура выше тридцати девяти была, а ты решила сегодня кашеварить?

— Ага, — я старалась не замечать этого строгого тона голоса и отвечала как ни в чём не бывало. — Хотела тебя накормить домашней едой.

Последовало молчание, на что я лишь улыбнулась, но хорошо, что Рафаэль этого не видел. Вишневый сироп хоть и был до ужаса сладким, но отлично взбодрил, и только после я увидела, что он на спирту. Видимо, чтобы спала крепче. Тепло разливалось по всему телу, и меня передёрнуло от резкого привкуса.

— Так ты любишь спагетти или нет? — доставая тарелки с полки, переспросила я. Соус оставался горячим, и это меня порадовало. Хотелось угостить Рафаэля вкусной едой.

— Я почти всеядный, — не сразу, но всё-таки последовал ответ.

— Отлично! Это гораздо упрощает дело.

Пар из-под открытой крышки наполнил кухню сливочным ароматом сыра и креветок, и мой желудок жалобно заурчал. Это просто восхитительный аромат. Порция Рафаэля была больше, чем моя. Такой здоровяк, наверное, в день тысяч десять калорий употребляет, не меньше. Этот мощный парень, уверена, способен головой стену проломить, или вагон с места сдвинуть. Чего только его спина стоит… Ходячий булыжник.

— Вообще-то я не голоден, — поворачиваясь лицом к тарелке, сказал Рафаэль, видимо давая мне понять, что ест он мою стряпню исключительно ради приличия. Но я видела его довольную мордаху. Интересно, а он когда-нибудь вообще ел домашнюю еду, или питался консервами? По тому, как резво он уплетал накрученные на вилку спагетти, было понятно, что свежеприготовленные блюда ему не часто удаётся отведать.

Я невольно засмотрелась на него: было безумно интересно наблюдать, с каким удовольствием Рафаэль загребал порцию себе в рот, шумно жуя и даже причмокивая. Это было забавно, особенно когда он втягивал длинные верёвочки спагетти губами, пачкаясь, как маленький ребёнок.

— Я хотела спросить тебя, — надо же было когда-то начать расспрашивать его и перестать строить иллюзии у себя в голове, а основывать свои домыслы на фактах. Рафаэль приостановился, уже медленнее разжёвывая пищу, и кажется, мой вопрос его напряг.

— Что? — его строгий тон голоса меня не смутил — я уже начала привыкать.

— Всё-таки откуда ты? — Рафаэль удивлённо приподнял брови и выглядел очень смешно, уставившись на меня своими глазёнками, весь измазанный соусом.

— Ты вчера уже спрашивала это…

Значит, действительно спрашивала? Значит, это мне не приснилось? Значит, он не с Марса, а с… Земли? Но как же это? Ведь он такой огромный, такой зелёный. Ведь у него трёхпалые ладони и верблюжьи ноги. Ведь он такой сильный, такой непохожий на нас. Без носа и, кажется, без ушей тоже. Как же он не может быть пришельцем? Как же он может быть землянином?..

Все чувства смешались, я и не знала, что ощущала в эту минуту. Не было страха, только искреннее удивление, шок, волнение и разочарование. Ведь это означало, что окошко в бескрайний космос для меня закрыто навсегда. Это означало, что вселенские тайны теперь так и остались для меня непостижимыми. Что я не хранительница огромного секрета, не первый человек, вступивший в контакт с инопланетянами. Я хотела улететь к звёздам, хотела познать эту грань неизведанного, а теперь всё, к чему я пришла… Рафаэль — не заблудившийся пришелец, несущий в себе непостижимые знания и мудрость иного народа, а…

— Кто ты тогда?

Рафаэль положил вилку в пустую тарелку и вытер губы бумажной салфеткой. Лицо его стало строгим, и хотя оно всегда казалось таким, теперь эта эмоция была настоящая. Мышцы напряглись. Он явно не хотел касаться этой темы, хотя был со мной честен, ведь теперь, пусть у него нет особого желания, но ему придётся рассказать о том, кто он. А мог бы просто соврать и сделать вид, что моя теория верна. Никто же проверять не будет. Тем более, когда тема происхождения неприятна. Но он был честен, и надо отдать ему должное за это. Но я не знала, что и думать.

— Я — мутант, — коротко ответил он, смотря куда-то в сторону, и его губы непроизвольно дрогнули, будто правда висела над ним, как дамоклов меч.

Но что значит мутант? Это типа… люди Икс? Существа со странным даром, скрывающиеся среди людей? Боже мой! Ну конечно! Конечно, это всё про Рафаэля. Неужели… неужели это может быть правдой? Все эти теории генетической мутации, наделяющей человека суперспособностями… Это всё правда? В голове сразу замелькали яркие картинки комиксов, как разноцветный калейдоскоп, и хотя мои познания в этом были не очень обширными, но всё-таки вспомнился один мутант — синий и волосатый весь, не похожий на человека, как остальные. Кажется, его звали Зверь…

Разве это может быть правдой? Всё это было лишь частью чего-то воображения, частью бурной фантастической фантазии. Всё это не выходило за рамки нарисованных картинок, оставаясь лишь прообразом современной сказки. И это правда?

А вдруг. Вдруг все эти истории — чей-то заказ, стремление подготовить людей к тому, что среди нас могут быть такие мутанты. Что они живут как обычные люди, что за стенкой по соседству может жить женщина-кошка, что твой напарник по работе — Супермен, а продавец в близлежащем супермаркете — Капитан Америка. Чтобы это не стало уж слишком невероятным, а было близко сознанию. Но в это невозможно поверить, ведь столько лет это воспринималось ни что иное как сказка, выдумка. Желаемое настоящее. И это правда?

Так неужели… он мутант? Это ведь очевидно, Рокси! С самого первого дня. Он звероподобный, как тот синий волосатик, пуленепробиваемый как Росомаха. А может, у него и стальные лезвия из рук выходят? Или он может перемещаться в пространстве? Становиться невидимкой? Вчера ведь я спрашивала его об этом, но он не ответил. Побоялся. Но даже его внешний вид уже внушает страх и говорит о многом. А ты про внеземную цивилизацию сразу подумала. Тоже мне, великий ум современности. Ничего оригинальней, Рокси, ты придумать не могла. Никто и не сомневался.

Ну конечно, даже на страницах красочных комиксов мутанты стеснялись и боялись себя, и поэтому скрывались от людей, тем более с такой внешностью, как у Рафаэля. Кто же примет его среди общества? Люди просто посадят его в клетку точно так же, как если бы он был пришельцем. Станут осуществлять на нём опыты, расчленять по кусочкам, чтобы заполучить этот чудо-ген, делающим его таким. Каким бы невероятным ни был сценарий, концовка всегда одинаковая.

Рафаэль наконец взглянул на меня, хотя и с долей опаски, и в его глазах читалось искреннее удивление. Видимо, мой ошарашенный вид сбил его с толку. Я выпучила глаза и раскрыла рот, как умалишённая, не зная, что сказать, и переваривая информацию.

— Это просто невероятно! — от эмоций даже не смогла усидеть на стуле и вскочила, начав расхаживать из стороны в сторону. — Значит ты мутант! Как люди Икс. Профессор Ксавьер, Магнито, Шторм… Значит, это всё правда, да? И вы защищаете город от всяких злодеев. Ну точно! Ты же сам мне сказал, что дежуришь по ночам. Ты же спас меня.

У меня буквально закипала кровь, меня всю трясло от возбуждения. Сейчас, когда я знаю Рафаэля лучше, любая информация о нём воспринимается по-иному, нежели в первый раз. Нет страха. Только невероятное волнение. Мысли все в разные стороны, столько вопросов, что не знаю, с какого начать. Я просто хожу из стороны в сторону и этим даже больше пугаю Рафаэля, судя по его озадаченному виду, чем себя.

— Это невероятно! Просто невероятно! — я обхватила голову, пытаясь унять себя и свои мысли. — Это просто… Я… Ты… сейчас здесь. Это что, сон? Я же сплю, да?

Все эти вопросы летели к мутанту (теперь уже впору забыть о «пришельце»), но он молчал, не зная, как реагировать. Видимо, не это он ожидал увидеть. Даже странно было видеть его таким.

— Ты в порядке? — с некоторой долей опаски спросил Рафаэль, чем заставил меня резко остановиться. Так, нужно опять взять себя в руки, Рокси! А то другие и правда начнут думать, что ты бешеная. Я села обратно на стул, пытаясь унять лёгкую дрожь то ли от болезни, то ли от невероятных событий, крутящихся вокруг меня.

— Значит ты мутант?

— Ну да.

— И был таким с рождения? Это какая-то генетическая… эм… особенность?

Рафаэль недоумевающе глядел на меня, и из нас двоих, как ни странно, я казалась более неадекватной.

— То есть если есть ты, то значит, есть и другие такие люди? — на последнем слове мутант странно приподнял и опустил правую бровь, снова уводя взгляд в сторону. — Значит, все эти истории о супергероях Марвел — это правда?

Я с жадностью вперила взгляд в него, впитывая каждый его жест, мимику, взгляд. Ничего не проходило мимо меня. Я жаждала узнать о нём как можно больше, ведь эта новая грань окружающего нас мира была даже более поглощающей и таинственной, чем далёкий холодный космос. Это всё происходит среди нас, простых смертных. Это всё часть нашей жизни и нашей истории, скрытой и таинственной.

— Не совсем, — опять короткий ответ, но увидев мой заворожённый взгляд, Рафаэль вздохнул, понимая, что теперь не отвертеться. — Если ты хочешь знать о людях Икс, то их не существует. Ну я, по крайней мере, не встречал.

Что он говорит такое? А отражение в зеркале не считается?

— Но ты же…

— Я не был рождён таким, — Рафаэль говорил спокойно, но выглядел напряжённо. Было видно, что эта тема для него непростая, тем более когда приходится делиться этим с другими. Он словно перебарывал себя, отвечая на мои вопросы, но всё же не оставлял моё любопытство неутолённым. — Это просто… просто лабораторный опыт.

Просто опыт? Значит, людей Икс действительно не существует?.. Я почувствовала себя наивной фантазёркой, верящей во всё, что подкидывало моё воображение. И от этого уже голова пухла. Но если подумать, то, что говорит Рафаэль уже ближе к истине, хотя так же непостижимо. Ну конечно! Конечно опыт! Ведь всё, что мы видим в комиксах, это просто приукрашенная реальность. Для красоты и эпичности, чтобы людям было интересно читать. А жизнь — она другая… Ну где можно увидеть чувака в разноцветном костюме, летающего над городом и стреляющего лазерами из глаз? А вот научные опыты уже ближе к нашей реальности. То, что действительно могло произойти.

— Ого. То есть ты был обычным человеком до этого? Но как же ты решился? Ты был безумным учёным? — на него это явно не похоже. — Помощником? Интерном? Это типа как Человек-Паук — тебя укусила… черепаха? Или как Брюс Бенер? Или… — я тараторила, не могла уместить всю массу вопросов. Меня просто распирало!.. или от сиропа так вштырило?..

— Нет, меня никто не кусал, — Рафаэль отвечал задумчиво, уходя в себя. Он выглядел встревоженно и неспокойно, пусть и пытался спрятать это за маской надменного безразличия. Но я видела его насквозь, чувствовала его эмоции, будто невидимая нить пролегла между нами и через неё я впитывала всё. — Мне ввели мутаген и со временем я стал тем, кто есть сейчас.

— Значит как Халк? — из моих глаз вот-вот посыпятся искры чистого любопытства и спалят всё к чертовой матери. — То есть ты был научным сотрудником? Или добровольцем? Или военным?

Рафаэль отвернул голову в сторону. Он стал задумчивым и тихим, совсем непохожим на себя. Его руки были сжаты в кулаки, а челюсти так крепко сомкнуты, что по скулам ходили желваки.

— Ой, извини, — неловко улыбнулась я, немного приходя в себя от услышанного. — Я, наверное, слишком много спрашиваю. Прости, это не моё дело. Просто я никогда не встречала ничего подобного и не думала, что это всё может быть правдой. Это ведь…

— Невероятно, — закончил моим словом Рафаэль, приподнимая уголок губ, чтобы выдавить улыбку.

Мне стало неловко от того, как неадекватно я выражаю накатившие на меня эмоции, заставляя тем самым своего собеседника смущаться. Мне не хотелось, чтобы он чувствовал себя не в своей тарелке — ему и так от жизни немало досталось. А тут наконец-то появился человек, к которому он хотя бы может заходить в гости, общаться, просто быть, а я заставляю его вновь погружаться в болезненное прошлое.

— Извини, я слишком много болтаю, — удивлённый взгляд Рафаэля застыл на мне. — Просто кажется, словно я попала в какой-то фантастический боевик.

— Я же говорил тебе никогда не извиняться без повода, — строгий голос заставил меня покраснеть ещё больше, и я склонила голову, как нашкодивший котёнок.

— Извини. Ой… — уже не знаю, как себя вести. С Рафаэлем всё с ног на голову перевернулось. Ну, по-другому и быть не могло.

Я виновато посмотрела на Рафаэля и пожала плечами, на что он лишь открыто и искренне улыбнулся, вроде и посмеиваясь надо мной, но не злобно, а по-доброму. Его улыбка не отражала сарказма или его любимого выражения превосходства надо мной — слабой и немощной, — она была полна именно чистой искренности. И для себя я отметила, что улыбаться ему идёт больше, чем хмуриться. Рафаэль покачал головой, вроде как смеясь над всей ситуации в целом, и задумчиво отвёл взгляд.

— Что-то не так? — хотя, что это за вопрос вообще? Тут всё не так! Рокси, на твоей кухне сидит двухметровый мутант — жертва современной науки (звучит как надпись в руках попрошайки), — который не так давно числился в списке пришельцев, а ты спрашиваешь «что-то не так»?

— Просто, — начал он, продолжая улыбаться. — У тебя вообще странные реакции на меня. Обычно люди так себя не ведут, когда имеют дело со мной. Разбегаются в разные стороны или в обморок падают. Хотят меня пристрелить. Один даже пытался демона из меня изгнать — всё распятием передо мной махал. А ты за пришельца приняла, ещё и искать пошла зачем-то, — он усмехнулся, видимо, вспоминая тот момент нашей встречи. — Забавная ты.

Ну я не удивлюсь, если он скажет, что приходит ко мне, только чтобы поржать надо мной. Ему же всё веселья хочется. Однако последнюю фразу он сказал абсолютно без сарказма, немного пожал плечами и задумчиво улыбнулся. И в этой улыбке я видела грусть, глубокую и тяжёлую. Невероятную тоску. И мне стало так больно за него, за все холодные ночи, проведённые в вонючем коллекторе, за все пренебрежительные взгляды, за страх в чужих глазах. За то, что люди испытывают к нему только отвращение. Мне стало больно за него. Ведь каково это — жить отверженным? Прятаться по подворотням и знать, что ты никогда не станешь частью обычного общества? Но ведь он не озлобился. Ходит и спасает всех обиженных и оскорблённых, пытается творить добро, а не напротив, грабить и убивать. Несмотря на всю его любовь к жестокости и кровавым расправам, его душа полна добросердечности. Душа, облачённая в такую отталкивающую на первый взгляд оболочку, так что мало кто смог бы разглядеть её… Мне стало его искренне жаль, настолько, что хотелось зарыдать, наказать всех этих примитивных мерзких людишек за их мелочность и злость. Наказать тех, кто заставил его так мучаться. Моё сердце сжалось, будто кто-то схватил его в кулак и пытается задавить, выпотрошить… Я восхищалась его самообладанием и милосердием — да, именно этому, ведь будучи на его месте, я бы непременно озлобилась, возненавидела весь мир. Я бы стала самой местью. И теперь понимаю, что он лучше меня. Смотрит обречённо в сторону, скрывает себя в хмурости, страдает и мучается…

Поддавшись первому порыву накативших на меня эмоций, я опустила свою ладонь на его. Он невольно вздрогнул от неожиданности, но убирать руку не стал, только замер, глядя мне прямо в глаза, прожигая меня этим солнечном янтарём. А мне было просто больно и обидно за него. Мне хотелось хоть на мгновение отдать частичку тепла, которого он был лишён всё это время. Ведь он действительно хороший. Мне хотелось спросить, где же его семья, где родные, но судя по тому, что живет он в канализации (о боже, какой кошмар!), то места среди людей ему не нашлось. Но за что он должен так страдать? За то, что стал жертвой кого-то безумного учёного? Почему так жестоко с ним обошлись? Все мои заморочки и мнимые проблемы казались просто незаметной мелочью по сравнению с такой трагедией жизни.

Но теперь же он не один. Теперь у него есть я. Хоть какой-никакой, но друг, который не боится его и готов поддержать в любую минуту. Да, я готова ему помочь, если только потребуется. Протестовать против незаконных опытов в сфере генетики. Отвоёвывать у чиновников право на нормальную жизнь. Если надо, оформить инвалидность и денежное пособие… Кажется, у меня снова температура. Но хотя бы быть рядом я могла, поддерживать морально и заботиться. Ведь как представлю, что он спит под землёй в канализации, мне становится дурно. Почему-то ярко представляется, как он лежит на мокрой картонке, скукожившись и подтянув колени к груди, трясётся от холода и даже плачет… От обиды и одиночества.

Я не выдержала, и из моих глаз хлынули слёзы. Ручьём они омывали моё лицо, водопадом летели вниз на свитер. Мои губы дрожали, сердце колотилось. Я ревела навзрыд. И мне впервые не было стыдно показывать свои слёзы при других. Всё, что я чувствовала сейчас, — это боль. Его боль.

Рафаэль ошарашенно округлил глаза и суетливо заёрзал, не зная, что делать.

— Что с тобой? — действительно участливым тоном поспешил поинтересоваться он. Его пальцы крепко обхватили мои, но мне не было больно. Напротив, холод его рук остужал разгоревшееся внутри меня пламя. Он поднялся со стула, всё ещё держа меня за руку, и сел напротив, опускаясь на колени. Даже так мы с Рафаэлем находились почти на одном уровне.

— Эй, — непривычно тихо позвал он, заглядывая в мои заплаканные глаза. — Что случилось? Я же вроде ничего такого не сказал. Если обидел, то извини.

Я отрицательно замотала головой, не сумев внятно ответить, и это лишь больше заставило Рафаэля переживать. Он молча смотрел на меня, ожидая ответа. Янтарные глаза пытливо всматривались в мои, цепляясь за каждый взмах ресниц. Наконец, устало вздохнув и подняв взгляд вверх, чтобы остановить этот беспрерывный поток, я сумела хоть что-то сказать.

— Просто… Это так несправедливо, что ты должен вот так мучиться. Ты не должен жить в канализации. Это же… это просто…

И опять этот солёный водопад вниз, брызгами и с тихим завыванием. Ртом хватала воздух, но грудь словно придавили булыжником, и я задыхалась. Было жарко, ужасно душно, воздух сухой и почти осязаемый. Холодные пальцы собирают солёную влагу с пылающих щёк. Янтарь смотрит в окна моих глазах, тонет в водянистом взгляде, проникает прямо в душу. Ладонь такая холодная... она остужает, успокаивает. И я сама прижимаю её к своей щеке, чтобы потушить огонь внутрь меня. Янтарь вспыхивает, почти исчезает за поглощающей его тьмой зрачков.

— Не плачь, — тихо шепчет мне голос, который навевает невероятное успокоение. В этой безумной суете только с ним мне спокойно. В этом ужасающем мире насилия и ненависти только Рафаэль даёт чувство безопасности. Может, теперь и моя очередь что-то отдать взамен. Своё участие, своё тепло. И мне хотелось, чтобы этот невероятный здоровяк был счастлив. Ведь он заслужил этого. Хотя бы на мгновение, в котором мы оба замерли сейчас. Во мгновении абсолютного спокойствия и мира. Во мгновении тишины.

Я стала приходить в себя, холод кожи Рафаэля отрезвлял. Всхлипы стали всё реже, и уже можно было спокойно вдохнуть. Большим пальцем здоровяк подобрал последние капли на щеке. Шершавая кожа меня совсем не отталкивала, даже напротив, было любопытно чувствовать этот контраст ощущений. Но при случае всё-таки подарю ему увлажняющий крем.

— Успокоилась? — тихим, полным надежды голосом спросил он, и в ответ я кивнула и улыбнулась, чтобы успокоить его тревогу. Он улыбнулся в ответ странной, непривычной для меня улыбкой, робкой и и едва заметной. Лишь краешками губ, слегка вздрогнувшими вверх. И взгляд его был полон затягивающей бездны, глубокой и таинственной, привлекающей к себе. И яркой, солнечной, искрящейся. И я тонула в нем, парила в золоте светящихся лучиков.

— Ты ничего не поела, — сказал Рафаэль, выводя из гипноза. Я будто очнулась, на секунду потерявшись в пространстве. Голова закружилась. Видимо, от стресса мне вновь стало хуже. Сняла его огромную ладонь с моей щеки, но не отпускала, держала двумя руками, будто боялась, что он может вдруг испариться.

— Это ничего, — мне что-то резко расхотелось есть. Кусок в горло не лез, когда я представляла Рафаэля, живущим в канализации и питающимся непонятно чем, коротающим дни в одиночестве.

Рафаэль опустил взгляд вниз, на свою ладонь в моих. Она казалась огромной по сравнению с моими маленькими, мои пальцы не могли даже обхватить её полностью. И так странно было ощущать эту трёхпалую руку в своих. На секунду время замедлило ход, позволяя утонуть в своих эмоциях, без слов ощутить и понять происходящее. Просто чувствовать кожей. Я будто теперь связана с ним тонкими прозрачными нитями — считываю его настроение, мысли, ощущения. И это так странно…

— Мне нужно идти, — с ноткой грусти сказал Рафаэль, но даже не пошевелился. Куда идти? Пусть сегодня нет дождя за окном, но всё же не возвращаться же ему опять под землю. Или же правосудие никогда не спит и требует ежеминутной расправы над новыми злодеями? А может, ему просто нужно разобраться в себе… Сегодня был непростой для него вечер — вечер откровений. Поэтому, не сказав в протест ни единого слова, я лишь кивнула и выпустила его руку.

Рафаэль не шевелил ей, не разогнул пальцы, словно она онемела, ещё секунду смотрел на неё, и выпрямился, разгибая локоть. Я поднялась вслед за ним и проводила до двери.

— Спасибо, — напоследок сказал он, выходя на балкон.

— За ужин? Это мелочи, — неловко улыбнувшись, ответила я, прислоняясь боком к двери.

— И за ужин тоже…

Он отвёл задумчивый взгляд в сторону, положил руки на пояс, проверяя своё оружие (которое оказалось вполне себе человеческим).

— Приходи завтра, — Рафаэль слегка вздёрнул бровь, но не смог скрыть довольной ухмылки. Всё-таки плохо жить одному… — Придёшь?

— Приду.

И я знала, что придёт. Если сказал, значит будет. В лепёшку расшибётся, но будет. Да и к тому же, куда ему спешить?

— Тогда до завтра?

— До завтра…
Аватара пользователя
Yoon Hae
ниндзя
Сообщения: 111
Зарегистрирован: Чт 22 ноя 2018 11:29
Имя: Yoon-ah
Откуда: WA
Благодарил (а): 64 раза
Поблагодарили: 75 раз

Пока идёт дождь

Сообщение Yoon Hae »

Держись крепче

Глубокая синева неба чистым полотном нависла над землёй. Рыжие, высохшие на кончиках кленовые листы яркими пятнами украшали серый фон города. Осенний пейзаж — самый красочный и нарядный. Такой родной и тёплый, особенно в этот солнечный денёк. Солнце уже покидало границы небосклона, устремляясь скрыться за горизонт, и в последний раз сегодня отдавало своё тепло уже холодеющей земле, пастельными оттенками розового украшая тонкие белые облачка и бросая последние, но самые яркие лучи на зеркальные небоскрёбы. Люблю в такую погоду ехать в поезде — по этому маршруту открывается самый живописный вид.

Под бархатный голос Синатры в моих наушниках, напевающий мне о лунной реке, я погружалась в невероятное спокойствие и вдыхала жизнь с новой силой. В эти моменты мне хотелось превратиться в эту тонкую, хрупкую Одри Хепбёрн, надеть чёрное прямое платье и мечтать, что оно село на мне, как на манекен, без единой складочки и натянутой ткани на самых значительных местах. Мне хотелось, чтобы мою голову украшала высокая гладкая прическа, блестящая, словно шёлк. Хотелось надеть бархатные перчатки, поверх которых лёг бы яркий бриллиантовый браслет. Да и бижутерия тоже подошла бы. Взять бы кофе, круассан и прохладным утром подойти к витрине Тиффани, фантазируя, что когда-нибудь прекрасные украшения по ту сторону стекла украсят и меня. Но этих розовых мыслей мне хватает ровно на время трека, и как только голос Синатры затихает, я возвращаюсь в реальность.

Нью-Йорк очень странный город — притягивающий, дающий множество возможностей и целей, но в то же время поглощающий, сжирающий тебя целиком. В нём можно найти перспективу для будущего, получить огромный долг за счета или же наткнуться на зелёного мутанта под землёй… При мысли о нём мне хотелось улыбаться. Всё-таки какая же я дура была, посчитав его пришельцем! Да ещё и с Марса… Фантазия у меня, конечно, необычная — не знаю, в какие дебри ещё занесёт.

Всё же у меня накопилось ещё много вопросов, ответы на которые я уже не хотела гадать, а должна была узнать из первоисточника, но решила на всё забить. Ведь какая разница, кем он был до этого — безумным гением или же обычным рядовым солдатом (я склонна к последней версии), — главное, что теперь происходит с ним и что он чувствует. По всей видимости, в канализации он оказался уже давно, привык быть изгоем общества и даже слегка одичал. Видимо, поэтому вернулся ко мне следующим вечером после моей истерики, и затем снова, и потом ещё… Наконец нашёлся поклонник моей стряпни, особенно лазаньи, которую он так довольно уплетал за обе щёки, измазавшись томатным соусом. Теперь ощущаю себя армией спасения и организацией по реабилитации жертв современной науки. И должна признаться, что это мне нравится.

От мыслей о Рафаэле меня отвлёк телефонный звонок. Взглянув на экран телефона, снова вздохнула, и первым моим желанием было сбросить вызов, но ради приличия я его подавила.

— Привет, Дэвид, — голос мой радостный, оптимизм прёт из каждого слова. — Как дела?

Однако мой знакомый на том конце телефона был явно подавлен и расстроен, и причиной этому была я. Мне стало ужасно стыдно — я ведь так и не перезвонила ему и не назначила второе свидание. Теперь у меня не было столько времени — каждый мой вечер проходил в ожидании Рафаэля, хотя он и не каждый раз заглядывал. Но этот парень непредсказуем, и никогда не знаешь, придёт ли он сегодня или нет. Поэтому приходится быть готовой, на всякий случай.

<i>— Мы же хотели встретиться,</i> — говорил Дэвид, а я в голове уже прикидывала варианты, как бы мне отмазаться от этой встречи. Следовало бы сказать ему всё напрямую, что мы просто друзья и что я пока не готова к чему-то большему. Но я не знала, как это сделать. И вся ситуация в целом была для меня чем-то новым, поэтому, видимо, так грустно на душе от мыслей о Дэвиде.

— Ты знаешь, я сейчас еду к тёте, поэтому сегодня уж точно никак, — старалась говорить бодро и весело, чтобы не выдавать своего огорчения. — Давай потом созвонимся.

<i>— Мне нужно поговорить с тобой и расставить наконец все точки над i. Ты мне нравишься, Рокси, думаю, ты и так догадываешься об этом, и я хочу разобраться в наших отношениях, чтобы всё было ясно. Хватит убегать от меня.</i> — мне стало не по себе от этих слов, обидно за него и гадко из-за меня. Лучше было бы сказать всё сейчас, но по телефону такое делать нельзя.

— Просто я очень занята в последнее время. Извини.

<i>— Понятно, —</i> последовал после долгой паузы ответ. Прости, Дэвид. <i>— Ладно, тогда созвонимся.</i>

Он не ждал ответа от меня, положил трубку первым, и всё моё приподнятое настроение как ветром сдуло. Было противно от самой себя. Я не разделяла его романтических чувств, воспринимала его как друга, и всё это так стремительно закрутилось, что и не дашь отступного. И с прискорбием должна признать, что мне не хотелось. Я пыталась усидеть на двух стульях — держать Дэвида на расстоянии, но при этом его не отпускать. Когда думаю, что придётся сказать ему нет, мне кажется, что я упускаю нечто важное. Упускаю крупную рыбу. И меня начинают мучить вопрос: а что, если я никого не встречу больше? А что, если это мой шанс? Ведь он действительно привлекательный парень, сильный, смелый, добрый. В нём есть всё, что может пожелать любая девушка. Но я не любая. Я странная. И от того, что не могу быть честной с самой собой, мне становится погано на душе.

И Рафаэль, и Дэвид появились в моей жизни одновременно, и если бы не первый, то я бы уже вовсю крутила роман со вторым. Но вся моя жизнь в эти последние месяцы перевернулась с ног на голову, и меня затягивало в этот фантастический водоворот, так что уже не оставалось места для повседневности. Эти два разных человека, две разные личности, которые связаны со мной отличными друг от друга обстоятельствами и отношениями. Ведь один мне близок как друг, как схожий душой человек, а другой — предполагаемый жених. Даже смешно от этого. Абсолютно два разных мира, в которых я существую одновременно и которые разрывают меня надвое. С такими мыслями я продолжала свой долгий путь до тёти, которая решила сегодня меня добить окончательно.

<center>***</center>

Злая и оттого ещё более подавленная, я вылетела из квартиры Бониты, умудряющейся ещё что-то кричать мне вслед. Просто чувствовало моё сердце, что ещё минута рядом с бушующей родственницей, и меня всю разнесёт на всякие колкие словечки. Поэтому, стиснув зубы, я топила свой воспламенившийся гнев внутри себя, пыхтя как паровоз, и, не попрощавшись, хлопнула дверью. Не надо было ей начинать разговор о Дэвиде.

Она всё душит меня, пинает наточенными каблуками в зад, чтобы не было путей к отступлению. А я всё ещё сопротивляюсь. И кто вообще вбил этой женщине в голову, что после окончания школы первым делом нужно искать себе мужа? И что в девятнадцать пора бы лыжи навострить, а то так и останешься одна, ведь если до двадцати пяти замуж не выйти, то всё, пиши пропало. Что за пережитки прошлых столетий? Нормальные люди сейчас не торопятся идти на такой шаг, и я не собираюсь сидеть дома, торчать на кухне и подтирать мужу и детям сопли. По крайней мере, точно не Дэвиду.

Иногда тётя переходит все границы, слишком сильно давя своим железобетонным авторитетом. И уже не знаешь, куда от неё деться. Порой такие моменты отбивают всё желание бывать у неё в гостях.

Взбешённая, я громко топала по тёмной улице знакомым мне маршрутом. Во мне пылал огонь, так что этот район уже не сильно внушал страх в такое время. Тем более я знаю, что с коротышкой мне точно не встретиться, а о других случайных подозрительных прохожих позаботится Рафаэль. Даже сейчас я чувствую на себе его взгляд.

В этот вечер пятницы местные тусовки активизировались как никогда раньше и скучковались стаями по разным углам, то закуривая очередной косячок у местного притона, то активно размахивая руками, споря между собой. Я попала в самое месиво, вечеринка в аду, и, честно, в голове промелькнула мысль, что Рафаэль может и не захотеть палиться так явно, выскакивая на середину улицы ради моего спасения, если вдруг на меня разом накинутся эти хищники. И стало как-то не по себе. Я с опаской шагала дальше, моя злость уже сошла на нет, и страх стал потихоньку подкрадываться. Где-то сзади. Он всегда так делает — появляется исподтишка. Я уткнулась глазами в асфальт, мысленно представляя себя невидимкой, и искренне надеялась, что мои мысли имеют свойство материализоваться. Люди, видя меня, о чём-то странно шушукались, косились в мою сторону, и хотелось испариться в ту же секунду, но затем они стали исчезать в задымлённых вонючих помещениях или резко отворачивались и замолкали. Я даже обернулась на всякий случай — вдруг Рафаэль сзади шагает.

Теперь, когда моя нога почти пришла в норму, я могла ускорить шаг, и чухнула со всей силы за угол, чтобы скрыться наконец от этой «улицы красных фонарей». И заорала, до чёртиков испугавшись внезапно выскочившего зелёного мутанта.

— Ну что за истеричка. Хватит уже шугаться всего.

— У меня скоро инфаркт будет! — Рафаэль только усмехнулся. — Да я заикой стану, если не перестанешь появляться так неожиданно.

— Как будто ты не знала, что я здесь.

Знала. Даже несмотря на то, что мы не договаривались. Но пока проносилась под любопытными взглядами местных наркоманов-гангстеров, уже успела в штаны наделать.

— Ты что-то долго у своей тётки была. Сегодня у общественного транспорта сокращённый день, забыла? — вот зараза! Конечно забыла. Особенно когда в пылу гнева выплёскивала вместе с тётей негативную энергию в виде крика. Увидев мой озадаченный вид, Рафаэль самодовольно улыбнулся. Ему явно нравится ставить меня в неудобное положение. — Ладно, не нервничай по пустякам. Доставим в целости и сохранности.

От этих слов мне стало дурно. В последний раз он меня доставлял до дома, повалив на плечо и перескакивая с крыши на крышу. Это меня совсем не устраивало. Лучше остаться у Бониты ночевать, завтра всё равно выходной. Если бы мы не разругались, то так бы и было. И от воспоминаний о нашей ссоре у меня окончательно пропало желание возвращаться.

— Ты же помнишь, чем закончился наш последний аттракцион прыжков по крышам? — Да, меня тогда пару раз стошнило, один из них — прямо на Рафаэля. Такое вряд ли забудешь… Однако мутант озадаченно посмотрел на меня, то ли делая вид, что ничего такого не помнит, то ли у него реально склероз.

— При чём здесь крыши? Думаешь, у меня есть желание опять отстирывать свои штаны? — значит не забыл… хорошо, что здесь темно, и моего алого лица никто не видит. Ну только если у него нет способности к такому. А то от этих мутантов всё что угодно можно ожидать.

Рафаэль ускорил шаг, выходя вперёд и ведя меня за собой. Через пару кварталов мы оказались в совсем заброшенном глухом закоулке, на котором даже некоторые дома были с заколоченными окнами. Я и не знала, что такое существует в современном Нью-Йорке. Как после апокалипсиса…

Рафаэль прошёл между домами, а я что-то побоялась идти за ним. Там действительно так темно, хоть глаз выколи, да и запах был просто отвратительный. У меня в голову закралась мысль, что местные маньяки сюда трупы своих жертв сбрасывают — настолько отвратительным было смрадное амбре.

Мой сопровождающий не заставил себя долго ждать, и яркий свет фары озарил этот несчастный уголок улицы, делая его ещё более отвратительным. Рафаэль горделиво выкатил крутой наполированный тёмно-бордовый мотоцикл, и у меня даже челюсть отвисла — не ожидала, что у него ещё и транспорт имеется. Да и какой.

— Ого, это твой? — вряд ли он купил его: как бы тогда ему пришлось расплачиваться? Это же не пицца, такой байк вряд ли подгонят к канализационному люку. Единственная возникшая мысль — стырил у какого-то бандюги. Но мне не хотелось так плохо думать о Рафаэле (хотя что плохого в том, чтобы отнимать ворованное у грабителей?), и я предположила, что это чудо техники — кропотливая ручная работа.

— Конечно, чей же ещё? — Рафаэль усмехнулся, гордо оскалившись, и любовно провёл рукой по гладкой отполированной поверхности. — Сам свою ласточку по запчастям перебрал.

Ну хорошо, что не украл. Мне действительно стало легче. А он, оказывается, мастер на все руки. Вот только мой замок на балконной двери до сих пор остаётся сломанным.

Следом за удивлением меня настигло возмущение. Неужели нельзя было раньше сказать, что у него есть мотоцикл? Надо было меня тащить через крыши, чтобы в итоге стошнило. Нельзя было проехать по земле. Вечно у него всё не как у людей.

— Садись, — мутант похлопал по кожаной сидушке, и я несмело подошла к мотоциклу.

— Честно говоря, мне раньше не приходилось кататься на байке, — и зная, каким безбашенным может быть Рафаэль, я сомневалась, что такая поездка будет безопасней прыжков по крышам.

— Боишься? — его насмешливый тон меня раздражал. Ему лишь бы посмеяться надо мной. — Да ладно, я ж рядом. Упасть не дам.

Может дойти до падений? Это меня не радовало. Вообще по жизни я ужасная трусиха — высоты боюсь, тараканов и крыс боюсь, родную тётю боюсь… И поездка на байке по ночному Нью-Йорку с зелёным адреналинозависимым мутантом меня пугала. Но, видимо, настало время бороться со страхами.

Надев сумку через голову, я уселась на мягкое сидение, хотя в самом начале сомневалась, что помещусь полностью. Но подумав, что Рафаэль как-то умудряется оседлать этого стального коня, решила, что это не проблема. А вместе мы здесь поместимся?

Амортизаторы жалобно заскрипели, как только на байк рухнул Рафаэль, и это уже стало опасным. Выдержит ли эта колымага нас? Твёрдая грудь моего приятеля плотно упиралась мне в спину, и этот холодный камень заставлял меня напрячься. Всё-таки Рафаэль слишком тяжёлый для такого транспортного средства, тем более вместе с немаленьким пассажиром. Большие ладони обхватили рукояти руля, прокручивая их и заставляя байк рычать. Я в испуге, что мы уже тронулись, ухватилась за руки Рафаэля — больше не за что было цепляться, — на что услышала сдавленный смешок мне в волосы.

— Не бойся, — приглушённо сказал мой попутчик над ухом и натянул капюшон моей толстовки мне на голову. — Довезу в целости и сохранности, — байк тронулся, и я врезалась ногтями в твёрдую кожу, хотя вряд ли причинила ему этим боль. Рафаэль ехал медленно, видимо, давая мне возможность привыкнуть, но затем наклонился и прямо в ухо сказал: — Только держись крепче.

И тут понеслось. Рычание мотора разогнало всех бродячих кошек в округе, в страхе остервенело разбегающихся кто куда. И перед глазами всё понеслось, полетело, картинка размывалась с каждым движением стрелки на спидометре. Я зажмурила глаза, чтобы не умереть со страха, пока ветер нещадно бил мне прямо в лицо. Неужели так трудно было достать шлем? Это ему может ничего и не будет, а у меня голова не железная!

Я только слышала гул ветра, звуки проезжающих мимо машин, которые мы обгоняли с неимоверной скоростью, и чем сильнее задувало под мой капюшон, тем крепче я вонзала ногти в руки Рафаэля. С ним жизнь превратилась в сплошной экшн, совсем не радующий бедную побитую Рокси. Я мысленно молила, чтобы это всё закончилось как можно быстрее, но сама-то знала, что до моего дома отсюда не ближний свет, даже на таких скоростях. Выдержу ли я ещё хотя бы десять минут в таком напряжении? Ой ли.

— Расслабься, — послышалось у меня над головой, и я даже с закрытыми глазами видела эту нахальную морду, злорадно скалящуюся. Как бы врезала сейчас, да руки не размыкаются — намертво вцепились.

Я открыла глаза. И правда, всё равно этого упрямого чудика не заставить ехать медленнее, да и вряд ли он допустит аварии. Он уже не раз меня вытаскивал из всяких передряг. Правда, в последней сам был виноват, но это уже не важно. Улицы стали светлее, яркие пятна фонарей мелькали один за другим, дружной цепочкой устремляясь нам за спину. Встречный ветер сдул мой капюшон — единственную мою защиту для головы, — и нагло влез в волосы, распушив и без того непослушные кудри. Адреналин просто зашкаливал, но в какой-то момент я подумала, что мне это нравится. Эта скорость давала чувство лёгкости, чувство… полёта. И от того, что земля была рядом, прямо под ногами, эта невероятная невесомость заполняла меня и топила весь скопившийся страх. Эх, если бы я не боялась высоты, то сколько бы смогла увидеть с помощью Рафаэля. Уверена, ему ничего не стоит забраться на какую-нибудь вышку и смотреть на город с высоты птичьего полёта. А впереди только свобода…

В этот момент я осознала, что в какой-то мере Рафаэль свободнее меня и многих простых людей. Что ему доступно то, что для нас закрыто. Получается, хоть какая-то плюшка, чтобы подсластить отсутствие нормальной жизни. Он впустил меня в свой мир, и уже сам не боится, я вижу это. Анализируя наши первые встречи, когда о доверии не могло быть и речи, я поняла, что главной причиной агрессии был страх, как смешно это не казалось со стороны. Всегда страшно впускать кого-то в зону своего комфорта, особенно когда ты черепахоподобный мутант.

Рафаэль проезжал по неизвестным мне улицам, где не было много машин и людей, очевидно, чтобы его не разглядели. Так я думала, пока он не замедлил скорость и не выключил фару.

— Что случилось? — я запрокинула голову, чтобы посмотреть на Рафаэля, и его серьёзное выражение лица меня сильно смутило. Он подкатил байк за угол проспекта и слез с него. То же самое сделала и я.

— Подожди меня здесь, хорошо? — почти шёпотом сказал Рафаэль и строго на меня посмотрел. — Никуда не ходи. Я сейчас.

— Куда ты?..

Мутант целенаправленно зашагал за угол, оставив меня здесь одну в качестве живой сигнализации своего железного коня. Ну отлично! И куда, интересно, он намылился? Неужели приспичило в туалет? Может и такое быть.

Всё же, когда он не вернулся через пять минут, я уже засомневалась, что он пошёл просто облегчиться, и поэтому прошла к краю дома, заглядывая за угол.

На улице тишина, будто она вся вымерла, хотя с виду была более приличной, чем трущобы тёти. Из соседней лавки послышались чьи-то вопли, и я вздрогнула: всё-таки оставаться одной в глуши — это моя судьба! Звук ломающегося стекла резал слух, когда из витрины, круша все аккуратно выставленные стенды, вылетел человек. Сработала сигнализация, замигали красные лампочки. Это было уже реально опасным. Из магазина вышел Рафаэль — он не боялся показаться этому воришке на глаза, а тот затрясся как осиновый лист, что-то шелестя себе под нос. Ну и зрелище! Даже я держалась достойнее при нашей первой встрече с тогда ещё инопланетным гостем. А этот вот-вот штаны обмочит от страха.

Рафаэль схватил паренька за грудки, хотя человек был не очень маленьким, довольно рослым (а плакал как девчонка), и хорошенько встряхнул. Из-за пазухи потрёпанной куртки вывалились наличные, укладываясь на асфальт приличной кучкой. «Вершитель закона» пнул сумку воришки, так что она подлетела в воздух, и схватил её на лету. Он привязал паренька к столбу ремешком этой сумки и высыпал содержимое прямо на колени. Золотые украшения поблёскивали в свете фонарей, красиво преломляющегося в бриллиантах. Боже, этих камней в колье, наверное, было на целый миллион.

Прочитав ему какую-то устрашающую лекцию (как мне показалось по его выражению лица), вальяжной походкой Рафаэль направился обратно, оставляя парня в таком положении. А этот воришка наверняка повредил себе что-то — с такой-то силой вылетел из витрины. Теперь будет знать, как брать чужое.

Как только Рафаэль приблизился ко мне и мы оба скрылись за углом, он тут же схватил меня и усадил на байк, со всей силы выжимая газ.

— Надо быстрее валить отсюда, скоро копы приедут, — колёса скрипуче засвистели, оставляя чёрный след на асфальте, и мы умчались вдаль. Адреналин в крови закипал, превращая её в кипящую лаву. От увиденной расправы над грабителем, от скорости, от всех событий, в которые я окунулась, хотелось кричать. И я закричала, радостно выплёскивая свои эмоции наружу. И нет больше злости или страха, разочарования или обиды. Только свобода. Рафаэль повторил то же самое, испытывая идентичные чувства. Мы как ни в чём не бывало сделали остановку, поймали преступника и поехали дальше. Для этого парня совершать такие ежедневные подвиги является обычной рутиной. И как он заметил того воришку? Он просто невероятный мутант!

Подъехав к моему дому, Рафаэль по привычке загнал байк в тёмное место, слез и подал мне руку, помогая встать на ноги.

— Это было круто! — мои эмоции ещё толком не улеглись, и даже показалось, что добрались мы до дома быстрее, чем должны были. Моё плохое настроение испарилось, я вся была наполнена энтузиазмом вершить правосудие над всеми нарушителями. Ещё разок напроситься с ним на задание? Это было бы здорово. — Как ты того грабителя сделал! Это просто высший класс, — с выбитыми стёклами, с сиреной сигналки. Ну я и не сомневалась, что Рафаэль любит пошуметь.

Он довольно улыбнулся, приподнимая уголок губ и перенося свой вес то на одну ногу, то на другую, будто, раскачиваясь, контролировал равновесие. Ну, с таким панцирем оно и не удивительно.

— Было весело!

— А ты боялась, — хмыкнул мутант, вызывая во мне только ответный смех

— Торжественно обещаю больше так не делать. Я тебе доверяю, так что нечего больше боятся, — я подняла большие пальцы вверх для пущей убедительности. Рафаэль только хмыкнул, скрещивая руки на груди.

— Отрадно это слышать, — от эмоций я не удержалась и стукнула его в плечо, чем явно удивила.

— Мы теперь с тобой друзья, а друзья должны держаться вместе.

— Тем более, когда один из них постоянно разгуливает по опасным районам, — добавил Рафаэль, и я снова засмеялась.

— Да, это точно.

Над нами появился серебряный диск луны, кидающий холодный свет на спящий город. В воздухе пахло дождём — снова непогода, надвигающаяся на нас, — но мне нравилось это ощущение. На душе было спокойно и приятно, несмотря на звонок Дэвида и разборки с тётей. Хорошо, что хотя бы сейчас у меня появился Рафаэль. С ним на время можно забыть о насущном мире со всеми его проблемами и погрузиться в иной, сказочный. Но и сказке приходит конец. — Ладно, мне пора. Увидимся ещё!

Я махнула ему рукой, и он слегка приподнял свою, изобразив подобие ответного жеста. Забавный парень.

— О, и спасибо, что подвёз, — Рафаэль качнул головой.

— Нет проблем, — короткая фраза на прощание, и я спешу скрыться в своём подъезде. Сегодня был безумный вечер.

Добравшись наконец до своей квартиры, я уже собиралась вставить ключ в замочную скважину, как внезапно на моё плечо опустилась чья-то рука. Но, к своему удивлению, я не закричала, а лишь нервно сглотнула, затаив дыхание

— Привет, — реакцией на знакомый голос Дэвида было резкое успокоение — это не очередной маньяк. Я резко обернулась и стукнула парня в грудь от злости.

— Ты зачем так пугаешь?! — у моих знакомых сегодня одинаковая привычка доводить меня до инфаркта. Или я такая пугливая стала?

— Извини, не хотел, — Дэвид вёл себя более чем странно, и вроде стоял на ногах крепко, но от него несло алкоголем. Выпил, значит, и ко мне припёрся. Очень умно. Да и к тому же…

— Откуда ты узнал номер квартиры? — хотя что за вопрос? От моей родственницы-истерички, которая выносила мне мозг весь вечер сегодня. Было нетрудно догадаться. — Зачем пришёл?

— Я же сказал, что хочу поговорить и всё разъяснить.

Да неужели и напился для пущей убедительности? Или для храбрости? Вот дурак. И что мне теперь с этим чудо-юдо делать?

— Слушай, Дэвид, иди домой, уже поздно. Не думала, что ты захочешь поговорить именно в такое время, — но парень явно не собирался уходить. Чтоб его. Он скрестил руки на груди и, прислонившись плечом к стене, странно на меня косился. Я сжала в руке ключ — не хотела показывать его Дэвиду. Меня мучила мысль о том, что он может выхватить его и открыть дверь сам.

— Так и будешь держать меня возле порога или пригласишь войти? — полностью игнорируя мои слова, парень ухмыльнулся, вроде как пытаясь быть дружелюбным, но алкоголь явно дурно на него влиял.

— Уже поздно, давай лучше завтра поговорим, — мне надо было как-то избавиться от него: сейчас Дэвид вызывал большую тревогу. В ответ он лишь засмеялся, кажется, даже искренне.

— Ты что, боишься меня? Да брось, не такой уж я и страшный, — этот вопрос был мне знаком. Он не первый, кто задавал его мне. Однако вот какой парадокс — Рафаэля я боялась лишь внешне, но теперь, зная его, он не внушал мне страх. А вот Дэвида с первого взгляда уродцем не назовёшь, но что сейчас творится в его голове — загадка. Но парень был открыт, чуть затуманенным взглядом глядел на меня искренне и весело, и казалось, действительно камня за пазухой не держал. Всё, что ему нужно было, это крепкий бодрящий кофе, чтобы мозги на место встали.

Я устало вздохнула, но всё-таки открыла дверь и пустила его внутрь. Вести беседы на сложные темы я с ним не собиралась — выяснять отношения сейчас было мне в тягость, поэтому решила напоить кофе и отправить домой.

— Только не пугайся, у меня не убрано, — кровать сегодня так и осталась незаправленной. — Уже поздно, Дэвид. Я напою тебя кофе, и ты поедешь домой.

— Скажи, что с тобой происходит? — неожиданный вопрос выбил меня и колеи. Ох, Дэвид, столько всего происходит, что мне лучше промолчать. А может, стоит всё рассказать? Про пришельца, который оказался мутантом из канализации и которого я подкармливаю горячим ужином по вечерам. Про полёты над городом, про моё волшебное спасение. Про его панцирь за спиной и зелёную кожу…
И тогда Дэвид точно отстанет от меня — кому нужна шизофреничка? Но я обещала Рафаэлю держать в тайне его существование, хотя сам он не стесняется иной раз палиться в открытую всяким бандитам.
— Я думал, что у нас всё налаживается, но ты вдруг стала избегать меня. Ты ведь мне действительно нравишься, Рокси. И это серьёзно.

Мои щёки зарделись от его слов. Я солгу, если скажу, что мне не было приятно слышать от него это, но в моём сердце ничего не ёкнуло, не было желанной эйфории и радости. Даже напротив — тяжесть на душе. Я продолжала заправлять кофемашину, не оборачиваясь к собеседнику, — стыдно смотреть ему в глаза.

— Разве я тебе не нравлюсь? — прозвучало прямо над моим ухом. Дэвид подошёл ко мне со спины, совсем близко, и заставлял меня тревожиться ещё больше. А что мне ответить? Он задал вопрос так, будто сам знал ответ, и этот ответ его явно радовал. Самообман — ужасная штука.
— Ты пытаешься скрыться от меня. Ты боишься серьёзных отношений? Я обещаю быть честным с тобой и не причинять боли.

Алкоголь в Дэвиде явно снял все внутренние барьеры, раз уж так разоткровенничался мой друг. Лучше бы ты вообще ничего этого не затевал. Что теперь прикажешь делать?

Я вздрогнула от его неожиданного прикосновения. Он нарушил моё личное пространство, и это уже меня действительно тревожило. Я постаралась убрать его руку с моего плеча как можно деликатнее, но вопреки моим ожиданиям, Дэвид посчитал это призывом к действию. И теперь мне по-настоящему стало страшно… Это даже не то, когда меня лапал коротышка в тёмном переулке. Сейчас страх перекрыл даже отвращение. Теперь здесь нет Рафаэля — он пошёл гонять других бандитов по городу. Здесь не открытая улица, где мог бы нас увидеть случайный прохожий. Я могла бы закричать, но кто меня услышит? В те далёкие времена, когда возводилось это здание, строили на совесть. Я загнана в свою же клетку.

— Ты такая красивая, — сейчас этот комплимент кажется настолько отвратительным, что меня тянет вырвать. Шёпот по коже не будоражит сознание, не обволакивает рассудок дурманящей пеленой. Напротив, врезается острыми иглами в мой мозг, и мне так обидно, что это именно Дэвид.

— Слушай, ты, видимо, перебрал немного, — я пыталась убрать его руки с моей талии, но он был сильнее меня и никак не хотел поддаваться. — Тебе пора домой.

Хотела говорить как можно веселее, перевести всё в глупую шутку и сделать вид, что ничего не происходит, но Дэвид считал иначе. Он развернул меня к себе, и теперь я в упор смотрела в его чёрные глаза, а в моих наверняка читался страх.

— Неужели я не нравлюсь тебе? — усмехаясь, сказал Дэвид. — Не верю.

А этот парень, как оказалось, страдает нарциссизмом. Я отталкивала его, упираясь ладонями в грудь, но сдвинуть его с места — всё равно что пытаться сдвинуть Рафаэля. Для меня это непосильная задача. Моё сердце с бешеной скоростью тарабанило в груди, когда он буквально навалился на меня всем телом, и теперь уже было не до шуток.

— Что ты делаешь, Дэвид? — мой голос охрип от ужаса, я вся окаменела и не могла пошевелиться, прижатая к кухонному гарнитуру. — Не надо...

— Брось, Рокси. Мы с тобой взрослые люди, к чему нам все эти розовые игры в любовь. Тем более твоё тело говорит мне другое, — о чём может говорить с ним моё тело, было известно только самому Дэвиду. Мои глаза рефлекторно закрылись, когда его губы нежно коснулись шеи, в то время как рука сильно сжимала волосы. Куда делась та Рокси, которая лихо отбивалась от своих насильников в подворотне? Она превратилась в маленькую беззащитную девочку, не ожидающая такого подвоха от человека, которому доверяла. Что с тобой, Дэвид?

Резкий удар балконной двери вернул меня в реальность и подарил новый глоток надежды. Я распахнула глаза и увидела стремительно приближающегося к нам Рафаэля. Я мысленно тянулась у нему, протягивала руки, чтобы он вытащил меня отсюда. И ярость в его глазах находила отражение в моих.

— Отвали от неё, — рыкнул мой зелёный друг и буквально оторвал меня от Дэвида, откидывая нас в разные стороны. Такой резкий яростный выпад не прошёл для меня даром — я подвернула ногу, неудачно приземляясь на неё на пол. Боль была ужасная, кажется, я даже вскрикнула, и прижала ладони к ноющей лодыжке. Неужели опять всё по новой?

Сквозь приступ боли я с ужасом заметила, как Рафаэль с размаху врезал своим кулачищем по буквально обалдевшему Дэвиду, и тот без сознания рухнул на пол. Из его носа потекла тёмно-багровая струйка крови, а у меня перед глазами появился образ коротышки с кинжалом в груди. Меня словно окатило холодной водой. Только не это…

Я подползла к Дэвиду и тем самым, наверное, прикрыла его от очередного удара. Кажется, он не дышал.

— Боже мой, Рафаэль! — воскликнула я, поднимая глаза на мутанта, который всё ещё пылал яростью и готов был всё тут разнести, разорвать Дэвида на кусочки и выбросить в окно. Этот безумный гнев погубил нас обоих прямо сейчас. И зачем я только впустила Дэвида в свою квартиру? У меня непроизвольно потекли слёзы из глаз — что теперь делать? — Кажется, ты убил его…
Аватара пользователя
Yoon Hae
ниндзя
Сообщения: 111
Зарегистрирован: Чт 22 ноя 2018 11:29
Имя: Yoon-ah
Откуда: WA
Благодарил (а): 64 раза
Поблагодарили: 75 раз

Пока идёт дождь

Сообщение Yoon Hae »

Колыбельная

Когда настал тот момент разделения моего мира на две половины, разнящиеся между собой настолько, что порой не можешь понять, какая из них была реальностью, а какая — жестокими играми разума? Когда я потеряла контроль над своей жизнью? Когда попалась в руки мерзкого коротышки? Или когда меня спас Рафаэль? А может, когда я пошла искать его?.. Или пригласила впервые войти в дом? Или позволила ему и себе стать друзьями?

Теперь я склоняюсь над бездыханным телом Дэвида, и единственная мысль, которая мучает меня на этот момент: куда спрятать труп? Если выносить через дверь, соседи увидят. А если через балкон? Рафаэль быстрый и скрытный, он сможет не попасться под взгляды бдящих людей в этом доме. Или, может, лучше расчленить и вынести в мешках? А потом как эту кровищу отмывать от пола? А если копы заявятся, они наверняка что-то вынюхают. И какое у меня алиби? Выставила Дэвида за дверь, а куда он пошёл не знаю? Или же соврать, что вообще не приходил? Не поверят. Наверняка он ошивался здесь долгое время, прежде чем меня дождаться. Кто-то да видел его. Да и если подумать, у меня все ножи в доме тупые, а такого здоровяка столовым прибором не порежешь. Хотя у Рафаэля есть его кинжалы-вилки, ими точно получится…

О боже мой! О чём я думаю? Какой кошмар! Я схожу с ума, я точно схожу с ума… В моей кухне лежит труп Дэвида. Ещё минуту назад он был живой, ещё минуту назад он кипел страстью, а теперь… И что будет с нами? Что станет со мной? Пойду по этапу, научусь курить и нецензурно выражаться в женской колонии. Тётя Бонита будет носить мне передачки, я пропущу её похороны, похороны родителей. Я сгнию в бетонных стенах камеры, до конца дней коря себя за то, что не остановила Рафаэля вовремя. А что будет с ним?..

Мне плохо, нечем дышать, слёзы застилают глаза, ничего не вижу. Больно цепляюсь руками в волосы, пытаюсь вырвать их с корнем, чтобы унять эту непроходимую дрожь, раскачивающую меня из стороны в сторону. Я задыхаюсь, я умираю… Холодные руки обхватывают моё лицо, слышится успокаивающий бас. Я ничего не вижу перед собой — слёзы размывают картинку, — и продолжаю тщетно набирать ртом воздух, и чем сильнее пытаюсь, тем сильнее задыхаюсь.

— Тихо, успокойся, — доносится до меня словно сквозь вакуум. — Не истери. Это просто паника.

Большие пальцы уже как по привычке стирают с моих щёк крокодильи слёзы. Янтарь гипнотизирует меня, я вижу только этот золотистый отблеск, ведущий меня к свету. Рафаэль набирает в грудь воздух, и я повторяю за ним, выдыхает — и я выдыхаю. Поглаживающие движения по плечу не такие противные, как человеческие, не такие, как у Дэвида. Мне не противно. Спокойно.

— Вот так, — приподнимая брови, отчего красная бандана покрывается складками на лбу, говорит Рафаэль. — Успокоилась?

Я только кивнула в ответ — не могла проговорить ни слова. Рафаэль улыбнулся, а мне от этого ещё больше рыдать захотелось. Как можно себя так вести, когда рядом лежит труп моего друга? Пусть и в конце своей жизни он встал на очень опасный путь… Я наконец посмотрела на Дэвида более-менее нормально, не впадая в истерику. Глаза его были закрыты, кровь почти перестала идти, оставшись тонкой дорожкой на губах и паркете.

— Надо проверить его, — сказал Рафаэль, склоняясь над пострадавшим.

— Ты убил его, — прохрипел мой голос, на что мутант никак не отреагировал, будто это вообще его мало волновало.

— Не, живой, — проверяя пульс, ответил здоровяк. Но я ему не верила. То же самое он сказал и про коротышку, а вот теперь я уже как-то не уверена, что это была правда.

— Но он не дышит! Зачем ты его ударил? Посмотри на свои ручищи, да ими же можно голову с корнем оторвать!

— Да ничего с ним не будет. Очухается, — Рафаэль осмотрел голову, но это спокойствие, исходящее от него, меня даже пугало. — И хватит каждый раз вступаться за своих насильников. Что за дурацкая привычка?

Его слова меня отрезвили. Действительно: всё, что делает Рафаэль, во имя справедливости, и все обидчики были наказаны за дело, а я тут со своими истериками. Но ведь Дэвид, он же не такой… Рафаэль развернул его на спину, и обмякшее тело моего друга распласталось по всей кухне. Теперь я видела, как вздымается его грудь от небольших вдохов, и с плеч будто гора свалилась.

— А вдруг у него кровоизлияние в мозг? Тогда надо срочно вызывать скорую! — время в таком случае идёт на секунды…

— Максимум, что мог получить этот бетонноголовый — лёгкое сотрясение мозга, — как можно быть уверенным наверняка? Да Рафаэль мог бы с лёгкостью каменную стену проломить, и я сомневаюсь, что в момент удара он себя контролировал.

— Ну спасибо, профессор-рентген, — Рафаэль посмотрел на меня и закатил глаза, снова увидев слёзы.

— Да успокойся уже! Всё будет нормально. Ну подрехтовали нос ему немного, так хоть на мужика станет похож, а то духами несёт, как от бабы. Сейчас вообще не различишь, кто есть кто.

Что он несёт? Да и Дэвид не похож на женщину — как такой громила может напоминать женщину? А то, что у него правильные черты лица, так этому нечего завидовать. О чём я сама думаю?! У меня уже скоро шарики за ролики заедут… Надо же что-то делать с пострадавшим. А я даже не знаю, как оказывать первую медицинскую помощь.

— Надо перенести его на кровать, пока не очнётся. Он же очнётся? — если он ещё и помрёт в моей кровати, то у меня будет инфаркт!

— Ещё чего, на кровать его класть! Совсем сдурела? — возмущался мутант в своей обычной манере, чем в данную минуту меня удивил. Значит, спокойно рассуждать, умер ли Дэвид — это нормально, а уложить его на кровать — плохо.

— Оставим его здесь, что ли, лежать? Ему надо сделать компресс, или замерить давление, или что там ещё делают при сотрясении? Перебинтовать ему голову? Или может, грелку подложить? — Рафаэль устало вздохнул, слушая мой бред, поднялся с колен и, взяв Дэвида за руку, поволок по полу.
— Что ты делаешь? Зачем так-то?

— А что, прикажешь его на руках понести? — раздражённо фыркнул мутант, явно устав от моих истерик. Но ответа ждать не стал, взял Дэвида под мышки и внёс в комнату. Однако на кровать не положил — небрежно опустил рядом на коврик, как ненужный хлам.

— Осторожно! — ещё не хватало, чтобы он его здесь добил. Я поднялась на здоровую ногу, опираясь руками о столешницу кухни, но на больную встать так и не смогла. Лодыжка ныла, пульсировала мелкими толчками, и чем быстрее понижался уровень адреналина, тем сильнее повышалась боль. Вприпрыжку я приблизилась к Рафу, благо квартирка маленькая, и ухватилась за его руку, неосторожно пошатнувшись на ноге. Он поддержал меня и, кажется, только сейчас заметил, что со мной не всё в порядке, окидывая меня строгим взглядом.

— Что случилось? Опять нога? — я ничего не ответила — и так всё ясно. Опять всё снова начинать, всю эту дурацкую реабилитацию. А ведь моя жизнь только пришла в норму, только что-то стало налаживаться, как опять бум, и по-новой. Мне больше не по карману поход к врачу, моя страховка почти бесполезна, а свои сбережения я потратила на погашения долга. И прибавлять к каждодневной выплате я больше не могу. И в социальную помощь обратиться тоже не могу — в их глазах я слишком много зарабатываю. Остаётся только надеяться, что операция больше не нужна и всё заживёт само собой. Придётся хромать до конца своих дней.

— Возьми подушку с кресла, подложи ему под голову, — Рафаэль округлил глаза от моей просьбы и неодобрительно зацокал. Он только открыл рот, чтобы возмутится, но, зная, что он хочет сказать, я сразу его остановила. — Пожалуйста. Или мне придётся самой это сделать, а мне двигаться больно.

Он резко выдохнул носом, с шумом выпуская воздух из лёгких, негодующе качнул головой и, резко повернувшись, схватил подушку и склонился над раненым. Дэвид всё ещё не шевелился, но по внешнему виду нельзя было сказать, что он истекает кровью или что в черепе вмятина. Синяков не было, только нос заметно искривился и опух. Видимо, действительно сломан. Хотя, может, это и невозможно определить без рентгена. Остаётся только надеяться на чудо. Вообще в последнее время надежда стала моим единственным спутником по жизни. Рафаэль перевернул пострадавшего на бок, пошёл на кухню, достал из морозилки пакет с замороженными овощами и положил его на голову Дэвиду.

— Надо вызвать скорую, вдруг что-то серьёзное, — мне было страшно. Что, если он станет инвалидом? Я в таких делах совсем не разбираюсь, медицина для меня — тёмный лес. Но Рафаэль, судя по его уверенным движениям и взгляду, соображал в этом вопросе. По крайней мере, создавал вид.

— Ничего, сам очухается. Я его не сильно вроде ударил. Это, видимо, он от страха в обморок упал, — что-то с трудом мне верилось в слова Рафаэля, но сейчас из нас двоих уверенностью больше веяло от него, чем от меня, поэтому я решила довериться своему защитнику. В конце концов, он же не допустит, чтобы у меня потом были проблемы из-за этого всего. Хотя в тот момент он, наверное, об этом не думал, в яростном порыве зарядив Дэвиду по его идеально прямому носу.

Я рухнула в кресло, зажмурив глаза от боли. Теперь стало просто невыносимо, хотелось застонать в голос, но я сдержалась. Закусила губу, чтобы не сорваться. Рафаэль сел на пол передо мной и оценивающе осмотрел меня.

— Сильно больно? — необычно приглушённо прозвучал вопрос, но во мне не нашлось сил ответить вслух, и я лишь кивнула, хватаясь за мягкие подлокотники. — Давай посмотрю.

Он осторожно взял мою ногу в свои руки и провёл, едва касаясь, по припухшей лодыжке, надавил чуть сильнее — бархатная ткань мебели исцарапалась от моих ногтей. Рафаэль виновато взглянул на меня, хотя это было трудно разглядеть в темнеющем янтаре, накрыл ладонью пылающую кожу, чтобы остудить её, выполняя функцию холодного компресса. По моей просьбе, он подал мне со столика аптечку — ему стоило лишь протянуть руку, — и я сразу, даже не запив, приняла две таблетки обезболивающего и откинулась на спинку кресла, ожидая, пока подействует. Хорошо, что ещё осталось полупаковки с первого раза, а то точно бы пришлось идти к врачу за рецептом. Через пять минут меня стало отпускать.

Рафаэль взял у меня аптечку и нашёл в ней тётушкину мазь — волшебное средство от местных «целителей», — открыл банку и обмакнул пальцы, начав растирать мою лодыжку, осторожно, боясь лишний раз нажать чуть сильнее. Движения были максимально плавными — я почти не чувствовала касаний.

— Почему со мной это происходит? — открыв глаза и подперев голову рукой, спросила я в никуда. Мой вопрос был риторическим, я не ждала и не хотела ответа. — Всякие маньяки ко мне липнут, — меня передёрнуло от этой действительности.

— Наверное, всё из-за твоей внешности? — высказался Рафаэль, но сразу прикусил язык и уткнулся глазами в мою ногу, монотонно растирая мазь.

— А что с моей внешностью не так? Видимо, у меня на лбу написано, что я доверчивая дурочка…

— Это точно, — хихикнул Рафаэль, чем вызвал моё негодование. — Но я не про это.

А про что? Может, он имеет в виду мою «выдающуюся» фигуру, но я бы посчитала это больше недостатком, чем притягивающим достоинством. Осмотрела себя, вспоминая, в чём была одета в день покушения и на свидании с Дэвидом. Короткие юбки уже давно выбыли из моего гардероба — ещё со времён завершения карьеры балерины, — каблуки запылились на полке, особенно после моего фееричного падения. Да и супермоделью назвать меня было сложно. Обычный серый человек.

— Да я вроде не одеваюсь как-то вызывающе, — вся скукожилась, будто старалась прикрыться, хотя на мне были свободный свитер и джинсы. — Да и не красилась уже давно. Ничего такого… —… что могло бы заинтересовать любопытный мужской взгляд.

— Ты и без этого достаточно привлека… — Рафаэль осёкся и даже скривился в гримасе, словно ругая себя за необдуманные слова, и мне вдруг стало особенно любопытно следить за ним, за шумными выдохами, пускающими холодный ветерок по моей коже, за хмурыми складочками на потёртой повязке. Мои щёки предательски вспыхнули, и его тоже — я была уверена в этом, пусть на толстой зелёной коже этого и не было видно. Его недосказанные слова, отдаваясь эхом в моих ушах, не вызывали чувство разочарования или отвращения, как красочные комплименты Дэвида. Они цеплялись крючком за самое сердце, впуская в него электрические импульсы — разряды, взрывающие кровь в моих венах. Это нечто странное, совсем иное…

— Думаешь, я красивая? — вопрос внаглую. Кажется, что всё смущение — смущение нас обоих, — перешло на Рафаэля, а у меня остались искреннее любопытство и пульсирующий жар в груди. Я никогда бы не осмелилась задать этот вопрос никому другому, даже Дэвиду, пусть он и щедр на приятные слова. Никому, кроме Рафаэля. Он был уже совсем своим, я не стеснялась его, мне не было неловко, я была совсем другой рядом с ним.

Мутант нахмурился ещё больше и стиснул челюсти так, что губы превратились в тонкие линии, а носогубные складки стали ещё глубже. Он на мгновение замер, остановился, отнимая пальцы от больной лодыжки. Видимо, раздумывал, что ответить. Я даже слегка улыбнулась, наблюдая за метаморфозами грозного характера. Вопрос оказался тупиковый: если скажет «да», то спалится, а его суровая натура крутого мужика никогда не даст это сделать. Если скажет «нет», то обидит меня, и кроме того, уверена, нагло соврёт.

— Этот, — кинув неодобрительный взгляд на Дэвида, — видимо, точно так считает, — переводить темы Рафаэль явно не умел, и я даже огорчилась, что он втянул сюда третье лицо. По его словам можно было сделать вывод, что моя внешность может вызывать только самые пошлые побуждения, но видя, как растерянно забегали янтарные глаза, я знала, что Рафаэль просто пытается отмазаться от ответа.

— Знаешь, Дэвид не такой уж плохой. Я знаю его с хорошей стороны. — Мои слова подействовали на Рафаэля, как запал для снаряда. Он всё ещё продолжал держать мою ногу в своих ладонях, но поднял на меня негодующий взгляд. Я даже сглотнула от неожиданности.

— А может, я зря сюда явился? Помешал вам…

— Что ты такое говоришь? — воскликнула я, округляя глаза от возмущения и смятения одновременно. За кого он меня принимает? Он же сам видел, что всё это мне не нравится, что Дэвид силой… Как бы врезала сейчас!

Увидя моё негодование, Рафаэль явно остыл и даже позволил себе улыбнуться. Я обиженно откинулась на кресле и скрестила руки на груди, отвернувшись в сторону. Мазь уже впиталась в кожу, но Рафаэль всё равно почему-то продолжал поглаживать мою больную ногу, и с таким сосредоточенным умным лицом, словно был профессором медицины. Хотя, он же у нас теперь профессор-рентген — определяет повреждения на глаз. Я косилась на него исподлобья, недовольно надув губы, и вдруг меня осенила мысль.

— А как ты оказался здесь? — действительно. Ведь мы же попрощались друг с другом внизу. Значит… — опять подсматривал за мной?

Янтарные глаза округлились, а рот образовал немую букву «о». Вот засранец! Засранец, страдающий вуайеризмом, любитель поглазеть на мои Victoria’s Secret. Тоже мне, герой нашёлся, ничем не лучше того же Дэвида. Всё туда же.

— Просто хотел убедиться, что ты благополучно добралась до дому, — ну конечно, только и всего. — И как видишь, не зря.

Мне нечего было добавить, ведь он оказался прав. Если бы Рафаэля не было рядом, то неизвестно, как далеко смог бы зайти Дэвид, одурманенный доброй порцией алкоголя. И тут я подумала: ведь Рафаэль больше не является для меня пришельцем. Это когда-то я думала, что простые человеческие женские особи его не привлекают, но теперь… Ведь он был человеком, ему не чужды обычные людские желания и слабости. И я снова покраснела, пряча лицо в глубоком воротнике свитера, вспоминая, как бегала по дому в чём мать родила. Как неудобно… Но с другой стороны, это он виноват. Это ему должно быть стыдно. Нечего было подсматривать.

Со стороны Дэвида послышались звуки. Очухался наконец, значит живой. Я быстро поднялась с кресла, всматриваясь в постанывающего потерпевшего и толкая Рафаэля в плечо. Но он поддаваться не хотел, сидел как вкопанный.

— Быстро уходи через балкон, — громким шёпотом сказала я, продолжая толкать мутанта.

— Ещё чего.

— Я не хочу, чтобы он тебя увидел.

— Он и так уже видел, что теперь?

Но я была настроена более чем серьёзно, указывая рукой на дверь, и через некоторое время Рафаэль всё же сдался, недовольно поморщил нос и вышел из квартиры. Я спустилась на пол к Дэвиду, осматривая его. Потеребила за плечо, на что он только замычал сильнее и, хмурясь, открыл глаза.

— Что? Где я? — недоумевал очухавшийся парень. Меня одолевали странные чувства: с одной стороны было немного жалко его, с другой — хотелось самой врезать ему по роже. Он обхватил пальцами нос и зашипел от боли. — Это ещё что?

Привстал на локоть, кладя ладонь на лоб, и осмотрел комнату, потом меня. Видимо, его хорошенько встряхнуло от мощного удара Рафаэля. Но, может, хоть мозги на место встанут? Я всё ещё сидела молча, с непроницаемым лицом глядя на Дэвида, который, видать, стал приходить в себя, судя по обалдевшему выражению помятой мордахи.

— Где он? — резко сев, испуганно воскликнул парень. Тоже мне, герой-любовник нашёлся. Смелость так и прёт.

— Кто он? — старалась вести себя как ни в чём не бывало.

— Тот зелёный, здоровый такой урод, — от последнего слова меня передёрнуло. Хотя я сама не раз мысленно назвала Рафаэля так, но всё это было в шутку, по-домашнему, по-свойски. Слышать это от Дэвида было настолько же неприятно, как чувствовать его руки на своём теле.

— Ты сильно ударился головой об пол, — мой голос был холодным и строгим. — Здесь не было никого, кроме нас.

— Нет, я же помню, это он мне врезал, — с пеной у рта гнул свою линию парень, но такое поведение можно легко подвести под клинику. Тем более он ещё и выпил. Значит, белая горячка. Всякое привидится.

— Тогда, может, ты помнишь, что было до удара? — Дэвид стал напрягать свои извилины, сдвигая брови друг к другу, и резко выпучил на меня глаза. Вспомнил.

— Я… я… извини, — открыв рот, но произнося звуки через раз, начал блеять парень. — Чёрт, Рокси, прости. Я не знаю, что на меня нашло. Я ведь и правда не хотел. Прости. Я виноват. Я…

Ну, по крайней мере, про Рафаэля он уже забыл. Я видела, что Дэвид действительно сожалел и что алкоголь в его крови уже начал испаряться. Он корил себя, убивался из-за проступка, ведь теперь отдалил меня от себя ещё больше. Неужели он надеялся на что-то после такого домогательства? Дэвид потянул ко мне руку, но я отдёрнула свою, давая понять, что больше не хочу никаких физических контактов.

— В таком случае ты не будешь сильно переживать, что я сломала тебе нос. Если не умеешь пить, то лучше вообще не берись за бутылку.

Дэвид закрыл лицо ладонями, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Господи, Роксана, прости, прости. Я очень виноват перед тобой, — я лишь кивнула в ответ, устав слушать его извинения.

— Тебе пора, — встала с пола, упираясь в кресло рукой, и Дэвид поднялся вслед за мной, пыхтя как паровоз. От его взгляда тоже не ускользнула моя травма.

— Что с тобой? Опять нога? — я заметила, что по вопросам оба мои знакомые всё чаще копируют друг друга.

— Да уж, пришлось постараться, чтобы тебя повалить, — отвернулась от Дэвида — не хотела смотреть на его искривившуюся гримасу сожаления, — и захромала до двери.

— Прости меня, — уже стоя за порогом, повторял парень. — Я сделаю для тебя всё, что ты захочешь. Всё, что нужно. Я не хотел.

Махнув на прощание рукой, я захлопнула дверь и облегчённо выдохнула. Ну хоть теперь он забудет о своей галлюцинации в виде Рафаэля, а предастся глубоким переживаниям из-за меня. Сам виноват, Дэвид, теперь мы с тобой по разные стороны, и даже тётя больше ничего мне не скажет. Ковыляя, я добралась до стула напротив моего старенького синтезатора и села на него, уперевшись локтями в панель инструмента и опустив голову на ладони. Как же я устала! Сегодня был невероятно длинный вечер со злобной тётушкой, экстремальным вождением, поимкой воришки, домогательствами… почти смертью Дэвида и неожиданных откровений от Рафаэля. Голова болела. Спать совершенно не хотелось — даже напротив, боль в висках не давала расслабиться. Но ничто так не успокаивало, как музыка. Я любила играть для себя, когда на меня накатывала печаль и меланхолия, или когда просто хотелось расслабиться. Музыка снимает стресс и действует получше любого тортика.

Коснувшись белых клавиш, мои пальцы интуитивно двигались, перебирая ноту за нотой. Шопен. В нём есть что-то особенное. Тягостная меланхолия звуков, глубокий смысл минорных переливов. Это была не мелодия, это была целая история жизни. Временами тягостная, грустная, временами мимолётная, быстрая, стремительная. Искрящаяся и яркая. И снова грустная. Это была моя жизнь.

Краем глаза увидела большую тень на стене. И когда он вошёл? Я даже не услышала. Рафаэль опустился на пол, прислоняясь к кровати за моей спиной, и ничего не говорил, просто слушал. Может, ему тоже не чуждо чувство прекрасного? Пусть он и живёт в подземелье, пусть и отделён от мира, но всё же в нём есть душа. Я ощущала её, чувствовала невидимые щупальца, тянущиеся ко мне. И пусть он бывает немногословен, а порой и груб, всё-таки я знала, что внутри этот здоровяк другой. Пусть он и позволяет себе подглядывать за мной — всё-таки он мужчина, — но по крайней мере он никогда не переступал черту, не делал никаких намёков, как это делает Дэвид. Да, этот громила был в десятки раз сильнее почтальона-Дон Жуана, но он никогда не применял силу против меня. А ведь если подумать, то я даже не смогла бы написать заявление в полицию на него. Ну кто мне поверил бы? У Рафаэля есть свои принципы, и хотя я считала, что у всех они должны быть, как само собой разумеющееся, теперь, пережив уже столько всего, я стала ценить эту сторону своего зелёного друга ещё больше.

Музыка увлекала в свой загадочный мир, где уже не было ужасающей действительности, а только умиротворение, только вязкое море эмоций, затягивающее и обволакивающее. Закончив свою игру, я обернулась к Рафаэлю и обнаружила, что этот здоровяк спит. Мда, а я тут про чувство прекрасного рассуждаю. С другой стороны, он, наверное, тоже устал за сегодняшний день. На часах половина третьего ночи, а страсти только улеглись.

Я решила не будить Рафаэля, а тихо понаблюдать за ним поближе, пока он спокойно сопит, склонив голову вниз и скрестив руки на груди. Интересно, каким он был до мутации? Наверное, здоровым крепким парнем с широкими скулами и шеей. Почему-то я подумала, что он был блондином. Высокий, широкоплечий, ему бы подошла роль капитана команды по американскому футболу. Скорее всего, морской пехотинец — ну кто бы ещё решился на такой эксперимент? Интересно, а его глаза были такими же? Этот яркий янтарь настоящий?

А каково это — жить в полном одиночестве, отвергнутым и отчуждённым от общества? Без друзей, без семьи… Интересно, а кто-нибудь кроме меня ещё знает о его существовании? И если он стал жертвой науки, то где тот учёный, который создал его таким? Видимо, не всё прошло гладко, раз он вынужден прятаться и скитаться. Как хорошо, что мы нашли друг друга. Сейчас мне кажется это невероятным везением для него и для меня. Если он приходит ко мне, значит всё-таки нуждается в простом человеческом общении, тёплом ужине, просто ощущении рядом другого. А может, я ему нравлюсь?.. От этой мысли меня бросило в жар, хотя я глубоко сомневалась в правдивости своих умозаключений. Нужда в другом человеке ещё не даёт повода для романтических чувств. Это просто дружба, необходимость быть с кем-то. Но с другой стороны, он же живой человек, пусть не внешне, но внутренне. Никому не чужды обычные человеческие потребности в любви. И мне ещё больше жалко, что он вынужден страдать из-за этого.

Я опустилась на пол и села напротив него, внимательно разглядывая умиротворённое лицо Рафаэля. Впервые вижу его таким расслабленным, и так он кажется более милым. Может, потому что в таком состоянии он находится крайне редко. Интересно, а какой он без своей повязки? Мне хотелось увидеть его лицо полностью, представить, каким бы он был в человеческом облике, и я потянулась к нему руками, решив, что смогу тихонечко стянуть с него эту потрёпанную красную ткань. Но ладони Рафаэля так стремительно ухватились за мои запястья, что я даже вскрикнула от неожиданности. Он разомкнул веки и чуть ослабил хватку, отдаляя мои руки от своего лица.

— Я думала, ты спишь, — нервно сглотнула. Вдруг он разозлится от такой моей выходки.

— Просто задумался, — он всё ещё удерживал мои запястья, но я не боялась его. Даже когда он злился не боялась. Попросить его самого снять повязку или это лишнее? Но мне так хотелось это сделать. — А ты что удумала?

— Я просто хотела посмотреть на тебя без этой штуки, — Рафаэль нахмурился, значит не к добру. Он опустил взгляд и немного наклонил голову.

— Не надо, — прозвучал короткий ответ, но мне было непонятно, почему он запрещает. Разве этот кусочек ткани можно назвать серьёзным камуфляжем? Это же не шапка-невидимка. И что такого я увижу без неё? А может, это психологический барьер? Эта маска уже стала частью его самого, раз он так бережно к ней относится, и снять её значит раскрыть себя полностью, стать уязвимым… Моё сердце заколотилось — в этот момент так захотелось, чтобы он стал уязвимым, так сильно хотелось увидеть его таким — необычным, но настоящим.

Рафаэль опустил свои руки на колени, разжимая пальцы на моих запястьях, и мои ладони находились в его, касаясь тыльной стороной грубой кожи. Я с любопытством смотрела на эту разницу между нами, между трёхпалыми зелёными и человеческими маленькими. Перевернула ладонь и коснулась пальцами его руки, ощупывая странную по ощущениям поверхность. Вверх до локтя, очерчивая крупные рельефы мышц. Это было так необычно: твёрдые бугорки перекатывались под пальцами, кожа толстая, неестественно гладкая и натянутая. Так странно — с внутренней стороны руки она казалась мягче, там, где видны толстые вены, где даже цвет кажется светлее. Снова вверх по бицепсу — интересно, откуда у него тату? Отголоски прошлой жизни? Я ощущала, как слегка вздрагивали мышцы от моих прикосновений, как напрягались тонкие рельефы прожилок на крупном плече. Мне было до безумия любопытно рассмотреть его ближе, понять, что за существо передо мной. Твёрдая, почти каменная грудная часть: на ней остались вмятины от пуль, мелкими расщелинами испещрившие толстый слой.

— Тебе было больно? — проводя по пулевым следам, спросила я. В ту ночь меня чуть не застрелили, и если бы не Рафаэль, то всё закончилось бы трагично.

— Нет, — кажется, что его бас стал ещё ниже, превращаясь в приглушённый, грудной звук. Он почти не шевелился, терпеливо следя за моими движениями и, кажется, словно допустил меня до себя настолько близко, что теперь по-настоящему стал беззащитным передо мной. Этот двухметровый мутант перед маленькой Рокси. Уязвимый и смущающийся — это было видно по потемневшему пристальному взгляду, который избегал контакта с моим, — но не останавливающий меня. Под ладонью билось его сердце — я чувствовала удары даже сквозь эту твёрдую защиту. Мне было спокойно рядом с ним, невероятное умиротворение в душе. Такого не было уже долгое время — чувство, когда не нужно ни о чём переживать, когда забываешь обо всех заботах. Даже о повреждённой лодыжке.

Я подсела к нему поближе, прислонилась ухом к груди, чтобы слышать это дребезжащее огромное сердце. Бух, бух, бух! Оно колотилось, нещадно тарабаня в грудь. И может, я позволила себе слишком многое — вольность, которую никогда ранее не позволяла по отношению к другим, — и может, это станет моей ошибкой, но сейчас, когда сильные руки сжали меня в объятьях и притянули ближе к каменному телу, я чувствую себя по-домашнему уютно. Вокруг больше нет Дэвида, противного коротышки и даже назойливой тётушки. Это иной мир моей реальности, в котором хочется задержаться подольше. Запах Рафаэля — это сырость с лёгкими нотками затхлой плесени (неудивительно, учитывая, где он живёт), но это совсем не отталкивало, напротив — теперь так пахнет моё спокойствие. Запахом сырой пожухлой листвы, сброшенной с омертвевших деревьев, вязкого болота, где слышен стрекот цикад, и проливного дождя, свежего и наполненного кислородом… Неровное сердцебиение колыбельной убаюкивало меня в холодных крепких руках, оставляя позади все ужасные события сегодняшнего дня. И сквозь пелену сладкого сна я чувствовала, как жадно вдыхает Рафаэль, зарываясь в колючее облако моих кудрей. И я улыбнулась, расслабляясь в стальных объятьях. Рядом с ним не было тревожно — казалось, Рафаэль был единственным в моей жизни за последнее время, кто не способен причинить мне вреда, пусть его внешние габариты говорят об обратном. Тишина и только ускоряющееся — бух-бух-бух… Я почувствовала невесомость под собой — Рафаэль поднялся со мной на руках и перенёс на кровать.

— Ты уже уходишь? — не открывая глаз, спросила я, крепко цепляясь за его ладонь, чтобы не дать исчезнуть. Он заботливо накрыл меня одеялом, кончиками пальцев снял непослушные кудри с лица. И я уже не слышала даже тиканье настенных часов, шорохи ветра за окном. Но всё ещё ощущала под пальцами пульсирующую крупную вену и холодное прикосновение губ к моей щеке.

Изображение
Ответить